Очарованная горцем - Пола Куин

Коннор покосился в сторону лагеря.

— Почему за ней? — недоумевающе спросил он.

— Она не говорит почему. До сих пор не смог вытянуть из нее правду.

Роб отыскал взглядом Давину — запрокинув голову, она смеялась какой-то шутке Финна. Роб успел услышать только «Эшер не станет». Роб машинально отыскал взглядом капитана, и лицо его стало суровым.

— Этот парень по уши в нее влюблен, — проворчал он.

— А ты? Тоже небось?

Роб изумленно вскинул глаза на кузена:

— Ты что?! Она же послушница!

— Да ладно тебе, Роб! Какая из нее послушница? — сухо буркнул Коннор. — Так что она тебе сказала?

— Почти ничего, только что она сирота. Ее родители — дворяне из Уитхорна. Больше я из нее ничего не вытянул.

Коннор с улыбкой покачал головой:

— Может, ты не слишком старался, потому что не очень хотел узнать?

— Ты прав. Мне все равно, кто она такая, — низким, угрожающим тоном пробормотал Роб. — Но будь я проклят, если позволю кому-то ее убить!

— Что-то мне слабо верится, что ее семья откуда-то из Уитхорна, — покосившись на Давину, проворчал Коннор. — Да и на дочь какого-то захудалого барона она тоже не слишком похожа.

Роб вздохнул. Он вдруг почувствовал, как в нем снова просыпается любопытство. Собственно говоря, он тоже в это не верил. В глубине души он уже начинал понемногу догадываться, что она не так проста, как кажется. Что-то подсказывало ему, что ее судьба имеет значение для всего королевства. Он вдруг поймал себя на том, что не хочет ничего об этом знать. Не хочет, потому что тогда, возможно, появится причина, почему он не может — не должен привозить ее домой.

— А вдруг она приходится сестрой Монмуту? — предположил Коннор. — Сам знаешь, у покойного короля Карла была куча внебрачных детей. А она красавица… так что я бы не удивился, узнав, что в ее жилах течет кровь Стюартов.

Голос Коннора невольно смягчился. Он явно не мог отвести от нее глаз — в лунном свете ее необыкновенные волосы переливались, словно чистое серебро.

— Получается, — он зябко передернул плечами, — она моя кузина?

Кузина. Нет, этого не может быть! Роб невольно глянул на нее, потом покосился на Финна. Ангелы небесные… да ведь эти двое похожи как близнецы, мысленно ахнул он. О черт… неужели она из Стюартов?! Все в нем яростно восстало против этой мысли, хотя разум и логика неумолимо твердили, что это многое объясняет. Роба внезапно охватила слабость, ноги стали ватными. Он отказывался этому верить. Одно дело — спрятать послушницу, за которой охотятся люди герцога. А похитить дочь короля — совсем другое. Совершенно другое!

— Но это по-прежнему не объясняет, почему Монмут или Аргайл стремятся ее убить, — возразил Роб, моля Бога, чтобы они с Коннором ошиблись. — Даже если Давина — одна из внебрачных дочерей Карла, она не представляет никакой угрозы. Все равно преимущественные права на трон имеет сын. А вот если…

А вот если она рождена в законном браке, и не от Карла, а от… Роб зажмурился. В голове молнией блеснула догадка, и все сразу стало предельно ясно. Проклятие, если он не ошибся, то он на волосок от того, чтобы привести в Кэмлохлин всю королевскую армию, а может, заодно и голландскую тоже.

— Коннор, — с замирающим сердцем прошептал Роб, — а не может она быть дочерью Якова?

Какое-то время Коннор просто таращился на него, ошеломленно хлопая глазами, словно даже на миг не мог допустить такую возможность.

— Э-э… Яков, конечно, любитель женщин, — осторожно начат он, — но я не слышал ни о каких его дочерях, ну, кроме, конечно, Марии с Анной, которых он прижил в браке с Анной Хайд. От второго брака — с Марией Моденской — детей у Якова нет. Да и вообще, какого дьявола дочери короля делать в монастыре?!

Искать защиты, угрюмо подумал Роб. Такой же защиты, которую Яков обеспечил своим двум дочерям, выдав их за протестантов. Старшая, Мария, стала супругой принца Оранского — именно она в случае смерти отца унаследовала бы английский трон. И тут вдруг Робу в голову пришло такое, что с его лица разом схлынула вся краска. А если старшей дочерью короля и наследницей была вовсе не Мария?!

Роб даже не услышал, как из груди его вырвался хриплый стон — опомнился, только перехватив изумленный взгляд Коннора.

— Что такое?

Давина не просто жила в аббатстве, подумал Роб. Яков спрятал настоящую наследницу… он сделал это ради того, чтобы в случае своей преждевременной смерти обеспечить возвращение государства к католицизму, но это рождало новые вопросы. Если Коннор даже не подозревал о ее существовании, значит, о Давине не известно никому при дворе. Тогда как ее врагам удалось ее отыскать? Странный вопрос. Ее охраняла сотня королевских солдат. Любой из них мог проболтаться… или оказаться предателем. Впрочем, у них уже не спросишь. Но можно спросить у других. Монмут, Аргайл, принц Оранский — все они или один из них пытались избавиться от наследницы престола… и единственная причина, заставившая их охотиться за ней, это заговор против короля. Иначе говоря, они намереваются свергнуть Якова!

— Роб, да что с тобой? Почему у тебя такое испуганное лицо? Немедленно говори, слышишь?

— Угу, обязательно. — Роб посмотрел кузену в глаза. — Но ты должен поклясться, что сделаешь для меня кое-что. Обещаешь?

Очень скоро Давина поняла, что Коннор Грант нравится ей, пожалуй, ничуть не меньше, чем Финн. После того разговора с Робом он как-то сник, засуетился, стал покрикивать на своих людей, все твердил, что им придется уехать с первыми лучами солнца. Только потом, после плотного ужина, за которым братья дружно вспоминали родной Кэмлохлин, он немного повеселел, и, слушая его раскатистый смех, то и дело оглашавший полянку, где они разбили лагерь, Давина немного успокоилась. Она заметила, что он украдкой то и дело поглядывает на нее. Ловя на себе взгляд Гранта, Давина смущалась — точно также она сама часто смотрела на Финна, словно пытаясь подметить сходство между ними. Однако стоило их взглядам встретиться, как Коннор, беззаботно подмигнув, улыбался ей во весь рот и снова принимался болтать с кем-нибудь из сидевших вокруг костра мужчин.

Роб тоже не сводил с нее глаз, и у нее как-то сразу стало легче на душе. В улыбке Роба, с которой он смотрела на нее, не было и намека на то, что произошло между ними, только легкая грусть, делавшая ее неотразимо прекрасной.

— Кстати, как поживает Тристан? — повернувшись к Робу, вдруг спросил Коннор, и Давина, спохватившись, вернулась к действительности.

— Все такой же легкомысленный распутный ублюдок, — опередив брата, ворчливо ответил Колин.