ПАУК. Смерть врагам! (СИ) - Егор Золотарев

людям эти знания ни к чему. Только страха больше перед нами появится.

Я согласно кивнул. К этому времени я уже успел помыться в душе и переодеться в запасную одежду Отшельника. Одежда мне была велика, ведь от моей мускулатуры мало что осталось. Но я подогнул штанины, закатал рукава и в домашних тапочках спустился к столу. В красивой фарфоровой посуде лежали различные сладости, а в центре стола стоял медный самовар.

— Ты, я вижу, любишь смешивать старину и современность, — улыбнулся я и показал на электронные часы, висящие на стене.

— Была бы моя воля, то вообще бы остановил прогресс, — Отшельник, как довольный кот, облизывал большую ложку из-под сметаны. — Нельзя терять свою культуру и идентичность, — он поднял ложку вверх. — Это путь к саморазрушению.

Я налил себе чай из самовара и подтянул блюдо с блинами и пиалу с вишневым вареньем. Худая женщина с большими грустными глазами стояла напротив, нарезала тонкими ломтями подкопченное сало и прислушивалась к разговорам, доносящимся с улицы. Я хотел посмотреть, кто же там болтает, но никого не увидел.

— Громкоговоритель на столбе висит, — пояснил Отшельник и повернулся к женщине. — Чего, Клава, нового в мире? А то мы с другом недавно из лесу вылезли.

— Неделимые земли уже на следующей неделе отбирают, — жалобно сказала она. — Сначала говорили три месяца, а вчера сказали, что на следующей неделе.

— И пусть, — равнодушно пожал плечами Отшельник.

— Вам-то «пусть», а у меня там клочок земли есть, — пробурчала она. — Родители в наследство оставили.

— Мда-а-а, уже не продашь. Ни один идиот не купит землю, на которую зарится Палицкий. Он все равно житья не даст и выселит оставшихся.

На глазах женщины навернулись слезы. Видимо, после того как мы сбежали, земли решили отобрать быстрее.

— А что Палицкий хочет делать с землей? В империи такие просторы, что не один век придется осваивать, — удивился я.

— Какие просторы? Весь восток и часть юга уже стали Закрытой зоной. Не удивлюсь, если через пару десятков лет от империи останется лишь жалкий клочок земли на западе. Иногда у меня складывается ощущение, что Палицкий нарочно разрушает империю.

— Зачем ему это?

Отшельник развел руками. Женщина дорезала сало и молча удалилась. Отшельник повернулся ко мне и лукаво спросил:

— Как ты думаешь, эта картина на стене настоящая или Наваждение?

Я поднял голову и увидел пейзаж с горами и альпийскими лугами в позолоченной раме. Попытался вспомнить, висела она раньше или нет.

— Наваждение? — предположил я.

— Подойди и дотронься.

Я провел пальцем по полотну и почувствовал неровный слой застывшей краски. Пощупал выпуклые узоры на раме. Картина была настоящая.

— Хорошо, — кивнул Отшельник. — На подоконнике стоит статуэтка Амура или нет?

Я повернулся к окну, но кроме горшка с цветущей геранью ничего не увидел.

— Статуэтки нет.

— Подойди и потрогай.

Сначала хотел возмутиться: что там трогать, если я вижу чистый белый подоконник? Но подумав, решил сделать так, как он велел. Я подошел и медленно опустил ладонь на подоконник: ничего нет.

— Я же сказал, что здесь нет статуэтки.

— Разве? А в правом углу что стоит?

— Цветок в горшке.

— Ты уверен?

«Он что, вздумал смеяться надо мной? — вскипел я. — Совсем за идиота держит?»

Я хотел оторвать лист и показать ему, но рука прошла сквозь растение и наткнулась на что-то твердое и гладкое. Я быстро ощупал предмет и понял, что это такое.

— Это Наваждение! Здесь нет цветка, только статуэтка.

Отшельник прошествовал к большому мягкому креслу и плюхнулся в него:

— Ты прав. Этот цветок стоит в моей спальне. Но ты его увидел, так как я этого захотел. Теперь скажи мне, что нарисовано на картине, которую ты уже щупал?

Я еще раз внимательно рассмотрел пейзаж и описал две снежные вершины, луг сочного зеленого цвета, пышные облака и розовый куст вдали.

— Хм, а если вот так? — Отшельник щелкнул пальцами, и картина поменялась.

Теперь на ней была городская улица и торговцы с лотками.

— Ого! Как ты это делаешь? — восхитился я.

— Я — мастер по Наваждениям, — с гордостью ответил он. — Сомневаюсь, что найдется человек, который сможет меня обойти в этом… А ты должен научиться определять, что является реальностью, а что — нет. Иначе боевые маги смогут ввести тебя в заблуждение, а это, сам знаешь, в бою очень опасно.

— Пусть только попробуют, — с угрозой сказал я. — Я сам им такое нафантазирую, что мало не покажется. И вообще, почему ты думаешь, что они владеют Наваждением? Ведь это не такое простое заклинание и забирает много энергии.

— Потому что я сам их этому учил.

Я недоуменно уставился на него. Час от часу не легче! В голову сразу же закралась мысль: а можно ли вообще доверять Отшельнику?

— Да ладно, — он улыбнулся и махнул рукой. — Расслабься. Только два занятия провел. Да и то, лишь основы. Но я не могу гарантировать, что они сами не продолжили обучение. Я, если ты не знаешь, в Академиях тоже не учился, а все постигал сам… Желание учиться не пропало?

— Конечно, нет! Наоборот, теперь я должен знать все тонкости этого заклинания.

Отшельник кивнул и дал следующее задание. Надо было закрыть глаза и перечислить мебель в столовой. Мебели здесь было мало, поэтому задание показалось мне легким: обеденный стол, шесть стульев, два кресла, комод, книжный шкаф. Насчет камина сомневался, называть его или нет.

— Ты почти прав, — кивнул Отшельник.

— Почему почти? Вот стол, стулья, комод — всё, как я говорил, — развел руками. — Больше мебели нет.

Отшельник щелкнул пальцами и в пустом углу появился громоздкий шкаф. Он выглядел так «не к месту», что я даже подошел и пощупал его — настоящий.

— Ты видишь свою паутину?

— Конечно! Она светится.

— А ты знаешь, что остальные твою паутину не видят?

— Да, знаю. И мне это очень нравится. Зачастую никто даже не подозревает, что прямо сейчас на него летит ядовитая паутина шириной в три метра.

— Вот и я вижу то, что создано заклинанием «Наваждение». Все переливается серебристыми бликами. Меня твой отец научил, а я научу тебя, — он откашлялся и сел поудобнее. — Закрой глаза, а когда я щелкну пальцами, включи «другое зрение».

Я сделал так, как он велел и с нетерпением ждал щелчка. Шуршание, скрип и щелк. Из темноты выступили белые предметы. Сначала я увидел стол и стулья. В реальности они были сделаны из красного дерева, но теперь были белые. Я переводил взгляд с одного предмета на другой и вскоре увидел всю комнату. Но одно очень сильно выбивалось из монохрома —