Последний занавес - Найо Марш

— И потом вернулись? Когда?

— Отнюдь. Дженетта здесь не живет, а Фенелла и Пол из-за… ладно, не важно, так или иначе, Фенелла поехала к матери, и Пол, наверное, тоже. А Томас, как вы знаете, живет в Лондоне.

— И больше никто из Анкретона не уехал?

Выяснилось, что на следующий день первым же утренним поездом в Лондон отправились Миллимент, Седрик и сама Дездемона. Предстояло кое-что сделать. Вернулись они к вечеру. Именно тогда, в среду, с вечерней почтой, прикинул Аллейн, анонимка пришла в Ярд. Путем наводящих вопросов он выяснил, что в Лондоне они разошлись каждый по своим делам, с тем чтобы встретиться вечером на вокзале.

— А мисс Орринкурт? — поинтересовался Аллейн.

— Боюсь, — величественно ответствовала Дездемона, — что я не имею ни малейшего представления о передвижениях мисс Орринкурт. Вчера ее весь день не было видно, может быть, она ездила в Лондон.

— А вообще-то она здесь сейчас живет?

— Судя по виду, мистер Аллейн, вас это удивляет, — сказала Дездемона, хотя самому Аллейну вовсе не казалось, что он выглядит хоть в малейшей степени удивленным. — И это после всего, что произошло! После того, как она настраивала папу против нас! После всех унижений и обид, которые мы от нее претерпели. И — да, она живет здесь. Тью-ю!

— А сэр Седрик?..

— Седрик, — заявила Дездемона, — теперь Глава Семьи, но при этом я вынуждена прямо сказать, что, с моей точки зрения, во многом его поведение необъяснимо и неприемлемо. Особенно с Соней Орринкурт (никто и никогда не заставит меня поверить, что это ее настоящее имя). Что ему нужно, что нужно им обоим… ладно!

Аллейн не стал настаивать на подробностях, связанных с поведением и планами Седрика. Сейчас его больше интересовала сама Дездемона. На противоположной стене висело зеркало в георгианской раме. Аллейн заметил, что Дездемона время от времени поглядывает в него. Даже не убирая ладони от глаз, лишь слегка поворачивая голову, она успевала незаметно, но внимательно оценить свой вид. Вроде бы она смотрела на Аллейна, но при этом ее взгляд нет-нет да возвращался к зеркалу, и Дездемона каждый раз с удовлетворением удостоверялась, что производит нужное впечатление на собеседника. Аллейну же казалось, что он беседуете манекеном.

— Насколько я понимаю, — продолжал он, — это вы обнаружили в саквояже мисс Орринкурт банку с крысиной отравой?

— Кошмар, верно? Вообще-то нас там было четверо. Моя сестра Полин (миссис Кентиш), моя золовка и мы с Седриком. Это было в ее гардеробной. Обыкновенный на вид саквояж, весь обклеенный ярлыками туристических компаний. Тысячу раз говорила я Томасу, что это всего лишь жалкая актрисуля. Даже меньше. Ее место в третьем или четвертом ряду хора, и то если повезет.

— И это вы открыли банку?

— Почему я? Мы все. Седрик попытался отвернуть крышку, но она не поддавалась. Тогда он потряс банку и сказал, что, судя по звуку, она не заполнена. — Дездемона понизила голос. — Полупустая, говорит. А Милли (это моя золовка, миссис Генри Анкред) подхватывает… — Дездемона замолчала.

— Да? — поторопил ее Аллейн, изрядно утомленный этими отступлениями в область генеалогии. — Так что же сказала миссис Генри Анкред?

— Что, насколько ей известно, эту банку никогда не открывали. — Она уселась поудобнее и продолжала: — Не понимаю Милли. Она так уверенно обо всем судит. Да, признаю, она совершенно незаурядная личность, но… как бы сказать, она не из Анкредов и ей непонятны наши чувства. Она… давайте смотреть правде в глаза, она из СК[46], вы же понимаете.

Аллейн оставил без внимания это воззвание к голубой крови. И просто спросил:

— Саквояж был заперт?

— Сами мы бы не стали ничего открывать, мистер Аллейн.

— Да? — неопределенно переспросил он.

Дездемона бросила взгляд в зеркало.

— Пожалуй, Полин могла бы, — помолчав, признала Дездемона.

Аллейн выждал немного и, поймав взгляд Фокса, поднялся.

— А теперь, мисс Анкред, — сказал он, — не могли бы мы осмотреть комнату вашего отца?

— Комнату папа?

— Если можно.

— Но как же я?.. Не возражаете, если… я попрошу Баркера…

— Пусть он просто покажет нам, куда идти, а там уж мы сами разберемся.

Дездемона импульсивно вскинула руки.

— Нет, вы всё понимаете, — сказала она. — Вы понимаете, каково всем нам. Благодарю вас.

Аллейн слегка улыбнулся, уклонился от соприкосновения с вытянутыми руками и направился к двери.

— Итак, может, Баркер объяснит нам, как найти комнату? — сказал он.

Дездемона метнулась к кнопке звонка, и через минуту-другую на пороге появился Баркер. С чрезвычайной торжественностью она объяснила ему суть задания. При этом Дездемоне удалось представить Баркера образцовым слугой старинного аристократического дома. Атмосфера в маленькой гостиной все более и более наполнялась духом феодальных времен.

— Эти господа, Баркер, — закончила она свою речь, — приехали сюда, чтобы оказать нам помощь. Мы со своей стороны должны всячески им в этом содействовать. Вы меня понимаете?

— Конечно, мисс, — поклонился Баркер. — Прошу вас, сэр.

До чего же точно описала Трой просторные лестничные пролеты, галерею и бесчисленные мрачные полотна в тяжелых рамах. И запах. Викторианский запах лака, ковров, воска и, как ни странно, клея. Желтый запах, так она, кажется, сказала. Вот первый длинный коридор, от которого отходит ответвление, ведущее к башне, где жила Трой. Вот тут она заблудилась в первый свой вечер в Анкретоне — и вот эти комнаты с их необычными названиями. Справа — «Банкрофт» и «Бернхардт»; слева — «Терри» и «Брейсгердл»; дальше — открытая дверь в бельевую и ванные комнаты. Впереди мерно покачивались полы пиджака Баркера. Голова у него была опущена, так что видна лишь тонкая кайма седых волос и крошки перхоти на воротнике. Вот коридор, ведущий к картинной галерее, и еще одна комната с надписью на двери готическим шрифтом: «Ирвинг».

— Вот нужная вам комната, сэр, — сказал Баркер безжизненным голосом.

— Мы зайдем, если не возражаете.

За дверью было темно, пахло дезинфекцией. Небольшая заминка, и вот уже ночник образует две лужицы света — на столе и алом стеганом одеяле. Баркер отдернул зазвеневшие кольцами шторы и поднял жалюзи.

Что более всего поразило Аллейна в комнате, так это необыкновенное обилие фотографий и офортов на стенах. Их было так много, что они почти полностью скрывали алые, со звездочками, обои. Далее Аллейн отметил тяжеловесную роскошь обстановки: огромное зеркало, парча, бархат, массивная неприветливая мебель.

Над кроватью была натянута длинная веревка. Аллейн заметил, что заканчивалась она не кнопкой вызова, а лохмотьями проволоки.

— Чем-нибудь еще могу быть полезен, сэр? — спросил стоявший позади него Баркер.

— Не задержитесь ли на минуту, Баркер? Мне нужна ваша помощь.

2

Он и впрямь был очень стар. Подернутые пленкой глаза не выражали ничего, кроме потаенной печали. Руки дрожали, на них сильно проступили вены. Но все эти приметы возраста отчасти скрадывались давней привычкой откликаться на нужды других людей. Эта готовность все еще угадывалась в Баркере.

— Вряд ли, — начал Аллейн, — мисс Анкред вполне объяснила, что привело нас сюда. Мы здесь по просьбе мистера Томаса Анкреда. Он хотел, чтобы мы занялись расследованием причин смерти сэра Генри.

— Ах вот как, сэр?

— Некоторые члены семьи считают, что вердикт был вынесен чересчур поспешно.

— Именно так, сэр.

— А что, и у вас самого были какие-то сомнения?

— Так бы я не сказал, сэр. — Баркер сцепил и расцепил руки. — По крайней мере вначале сомнений не было.

— Вначале?

— Ну да, ведь я знал, что он ел и пил за ужином, и как перетрудился, и вообще. Доктор Уизерс предупреждал его, сэр.

— А потом? После похорон? Сейчас?

— Не знаю, что и сказать, сэр. Когда миссис Кентиш, и миссис Генри, и мисс Дездемона все время выспрашивают насчет некоего исчезнувшего предмета, когда слуги все время о чем-то перешептываются… просто не знаю, что и сказать.

— Исчезнувший предмет — это банка с крысиной отравой?

— Да, сэр. Как я понимаю, она нашлась.

— И вопрос состоит в том, открывали ее или нет перед тем, как она потерялась, так?

— Как я понимаю, именно так, сэр. Но последние десять лет или даже больше эта штука была дома. Сначала было две банки, и они хранились в одной из бытовок, потом одну открыли, использовали содержимое и выбросили. Вот и все, что мне известно, сэр. Насчет той, что теперь нашлась, ничего сказать не могу. Миссис Генри Анкред припоминает, сэр, что видела ее примерно год назад закрытой, а миссис Балливант, это наша кухарка, говорит, что какое-то время назад ее открывали, а миссис Генри кажется, что это не так, и это все, что я могу сказать, сэр.