Полное собрание стихотворений - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
17 апреля 1905
«На весеннем пути в теремок…»
На весеннем пути в теремокПерелетный вспорхнул ветерок,Прозвенел золотой голосок.
Постояла она у крыльца,Поискала дверного кольца,И поднять на посмела лица.
И ушла в синеватую даль,Где дымилась весенняя таль,Где кружилась над лесом печаль
Там – в березовом дальнем кругу —Старикашка сгибал из березы дугуИ приметил ее на лугу.
Закричал и запрыгал на пне:«Ты, красавица, верно, ко мне'Стосковалась в своей тишине!»
За корявые пальцы взялась,С бородою зеленой сплеласьИ с туманом лесным поднялась
Так тоскуют они об одном,Так летают они вечерком,Так венчалась весна с колдуном.
24 апреля 1905
«Вот на тучах пожелтелых…»
Вот на тучах пожелтелыхОтблеск матовой свечи.Пробежали в космах белыхЧерной ночи трубачи.
Пронеслась, бесшумно рея,Птицы траурной фата.В глуби меркнущей аллеиЗароилась чернота.
Разметались в тучах пятна,Заломились руки Дня.Бездыханный, необъятныйИстлевает без огня.
Кто там встанет с мертвым глазомИ серебряным мечом?Невидимкам черномазымКто там будет трубачом?
28 мая 1905
Война
Вот поднялась. В железных лапахВизжит кровавой смерти весть.В горах, в долинах, на этапахЩетиной заметалась месть.
Не в силах мстительная гордостьПротивостать тому кольцу,Чьи равнодушие и твердостьВстречают смерть лицом к лицу.
И вот в парах и тучах тучных,Гремя вблизи, свистя вдали,Она краями крыльев звучныхПускает ко дну корабли.
Но в воплях исполинской бури,В мечте бойца, в его крови,Одушевительница фурий —Она вздыхает о Любви.
28 мая 1905
Влюбленность
Королевна жила на высокой горе,И над башней дымились прозрачные сны облаков.Темный рыцарь в тяжелой кольчугешептал о любви на заре,В те часы, когда Рейн выступал из своих берегов
Над зелеными рвами текла, розовея, весна.Непомерность ждала в синевах отдаленной черты.И влюбленность звала – не дала отойти от окна,Не смотреть в роковые черты,оторваться от светлой мечты
«Подними эту розу», – шепнула – и ветер донесТишину улетающих лат, бездыханный ответ.«В синем утреннем небе найдешь Купинурасцветающих роз», —Он шепнул, и сверкнул, и взлетел,и она полетела вослед.
И за облаком плыло и пело мерцание тьмы,И влюбленность в погоне забыла, забыла свой щит.И она, окрылясь, полетела из отчей тюрьмы —На воздушном пути королевна полет свой стремит
Уж в стремнинах туман, и рога созывают стада,И заветная мгла протянула плащи и скрестила мечи,И вечернюю грусть тишиной отражает вода,И над лесом погасли лучи.
Не смолкает вдали властелинов борьба,Распри дедов над ширью земель.Но различна Судьба: здесь – мечтанье раба,Там – воздушной Влюбленности хмель.
И в воздушный покров улетела на зовНавсегда... О, Влюбленность! Ты строже Судьбы!Повелительней древних законов отцов!Слаще звука военной трубы!
3 июня 1905
«Она веселой невестой была…»
Она веселой невестой была.Но смерть пришла. Она умерла.
И старая мать погребла ее тут.Но церковь упала в зацветший пруд.
Над зыбью самых глубоких местПлывет один неподвижный крест.
Миновали сотни и сотни лет,А в старом доме юности нет.
И в доме, уставшем юности ждать,Одна осталась старая мать.
Старуха вдевает нити в иглу.Тени нитей дрожат на светлом полу.
Тихо, как будет. Светло, как было.И счет годин старуха забыла.
Как мир, стара, как лунь, седа.Никогда не умрет, никогда, никогда...
А вдоль комодов, вдоль старых креселМушиный танец всё так же весел,
И красные нити лежат на полу,И мышь щекочет обои в углу.
В зеркальной глуби – еще покойС такой же старухой, как лунь, седой.
И те же нити, и те же мыши,И тот же образ смотрит из ниши —
В окладе темном – темней пруда,Со взором скромным – всегда, всегда...
Давно потухший взгляд безучастный,Клубок из нитей веселый, красный...
И глубже, и глубже покоев ряд,И в окна смотрит всё тот же сад,
Зеленый, как мир; высокий, как ночь,Нежный, как отошедшая дочь...
«Вернись, вернись. Нить не хочет тлеть.Дай мне спокойно умереть».
3 июня 1905 (1915)
«Полюби эту вечность болот:…»
Полюби эту вечность болот:Никогда не иссякнет их мощь.Этот злак, что сгорел, – не умрет.Этот куст – без истления – тощ.
Эти ржавые кочки и пниЗнают твой отдыхающий плен.Неизменно предвечны они, —Ты пред Вечностью полон измен.
Одинокая участь светла.Безначальная доля свята.Это Вечность Сама снизошлаИ навеки замкнула уста.
Июнь 1905
«Белый конь чуть ступает усталой ногой…»
Белый конь чуть ступает усталой ногой,Где бескрайная зыбь залегла.Мне болотная схима – желанный покой,Будь ночлегом, зеленая мгла!
Алой ленты Твоей надо мной полоса,Бьется в ноги коня змеевик,На горе безмятежно поют голоса,Всё о том, как закат Твой велик.
Закатилась Ты с мертвым Твоим женихом,С палачом раскаленной земли.Но сквозь ели прощальный Твой луч мнезнаком?Тишина Твоя дремлет вдали.
Я с Тобой – навсегда, не уйду никогда,И осеннюю волю отдам.В этих впадинах тихая дремлет вода,Запирая ворота безумным ключам.
О, Владычица дней! алой лентой ТвоейОкружила Ты бледно-лазоревый свод!Знаю, ведаю ласку Подруги моей —Старину озаренных болот.
Июнь 1905, Новоселки
«Болото – глубокая впадина…»
Болото – глубокая впадинаОгромного ока земли.Он плакал так долго,Что в слезах изошло его окоИ чахлой травой поросло.Но сквозь травы и злакиИ белый пух смежённых ресниц —Пробегает зеленая искра,Чтобы снова погаснуть в болоте.И тогда говорят в деревняхНеизвестно откуда пришедшиеКолдуны и косматые ведьмы:«Это шутит над вами болото.Это манит вас темная сила».И когда они так говорят,Старики осеняются знаменьем крестным,Пожилые – смеются,А у девушек – ясно видныЗа плечами белые крылья.
Июнь 1905
«Не строй жилищ у речных излучин…»
Г. Чулкову
Не строй жилищ у речных излучин,Где шумной жизни заметен рост.Поверь, конец всегда однозвучен,Никому не понятен и торжественно прост.
Твоя участь тиха, как рассказ вечерний,И душой одинокой ему покорись.Ты иди себе, молча, к какой хочешь вечерне,Где душа твоя просит, там молись.
Кто придет к тебе, будь он, как ангел, светел,Ты прими его просто, будто видел во сне,И молчи без конца, чтоб никто не заметил,Кто сидел на скамье, промелькнул в окне.
И никто не узнает, о чем молчанье,И о чем спокойных дум простота.Да. Она придет. Забелеет сиянье.Без вины прижмет к устам уста.
Июнь 1905
«Потеха! Рокочет труба…»
Потеха! Рокочет труба,Кривляются белые рожи,И видит на флаге прохожийОгромную надпись: «Судьба».
Палатка. Разбросаны карты.Гадалка, смуглее июльского дня,Бормочет, монетой звеня,Слова слаще звуков Моцарта.
Кругом – возрастающий крик,Свистки и нечистые речи,И ярмарки гулу – далечеВ полях отвечает зеленый двойник.
В палатке всё шепчет и шепчет,И скоро сливаются звуки,И быстрые смуглые рукиВпиваются крепче и крепче...
Гаданье! Мгновенье! Мечта!..И, быстро поднявшись, презрительным жестомВстряхнула одеждой над проклятым местом;Гадает... и шепчут уста.
И вновь завывает труба,И в памяти пыльной взвиваются речи,И руки... и плечи...И быстрая надпись: «Судьба»!
Июль 1905
Старушка и чертенята
Григорию Е
Побывала старушка у ТроицыИ всё дальше идет, на восток.Вот сидит возле белой околицы,Обвевает ее вечерок.
Собрались чертенята и карлики,Только диву даются в кустахНа костыль, на мешок, на сухарики,На усталые ноги в лаптях.
«Эта странница, верно, не рада нам —Приложилась к мощам – и свята;Надышалась божественным ладаном,Чтобы видеть Святые Места.
Чтоб идти ей тропинками злачными,На зеленую травку присесть...Чтоб высоко над елями мрачнымиПронеслась золотистая весть...»
И мохнатые, малые каются,Умиленно глядят на костыль,Униженно в траве кувыркаются,Поднимают копытцами пыль:
«Ты прости нас, старушка ты божия,Не бери нас в Святые Места!Мы и здесь лобызаем подножияСвоего, полевого Христа.
Занимаются села пожарами,Грозовая над нами весна,Но за майскими тонкими чарамиЗатлевает и нам Купина...»
Июль 1905
