Гири - Марк Олден

Именно майору в конце концов и удалось убить этого озверевшего русского. А когда он подошел к его телу, то увидел, что это, оказывается, женщина. Она была крепкого телосложения, из-за чего издали невозможно было определить ее пол. Глаза у нее горели холодным огнем, как и у ее предков-варваров. Второй русский, которого она отказалась покинуть, был ее мужем. Когда она увидела, что он ранен смертельно, то и сама предпочла смерть сдаче в плен. Спарроухоук был потрясен и обеспокоен ее смелостью и мужеством. Каждый человек, который без страха переступал порог смерти, производил на майора сильное впечатление и заставлял его испытывать странные, беспокойные ощущения.

Наверно, он понимал, что сам не сможет умереть столь же бесстрашно.

Возвратившись в Йоханнесбург, он столкнулся с предложением за пять тысяч фунтов сопроводить до Сайгона одного алмазного торговца, который хотел там приобрести драгоценности, принадлежавшие одному южновьетнамскому генералу.

Вьетнамская война, настоящее начало которой было положено в 1946 году, — тогда друг против друга стояли французы и Хо Ши Мин, — теперь уже стихала. Вот уже в течение последних двух лет, согласно парижскому соглашению о прекращении огня, которое было подписано в январе 1973 года, американские войска потихоньку выкатывались из Юго-Восточной Азии. Пока еще оставались там небольшое количество американских военных советников и персонал американского посольства в Сайгоне.

Всем было ясно, что всего через несколько недель СВА (Северо-вьетнамская армия) продвинется дальше на юг и овладеет Сайгоном.

Тот генерал, на встречу с которым в Южный Вьетнам направлялся алмазный торговец и сопровождавший его Спарроухоук, планировал «рвать когти» из страны. Но, разумеется, не с пустыми руками. У него были бриллианты, которые наряду с золотом, относились к той категории валюты, у которой был надежный иммунитет от инфляции.

Когда алмазная сделка с успехом была заключена, Спарроухоуку предложили задержаться в Сайгоне и поработать... с ЦРУ.

Предложение о такого рода работе поступило от скользкого, с ледяным взглядом уроженца Нью-Йорка по имени Раттенкаттер. Объясняя необходимость работы на «контору», он говорил:

— У нас практически нет выбора. Парижский договор наплодил в Сайгоне кучу бюрократов из международной комиссии. Эти люди смотрят на нас, как коршуны. Есть мнение поэтому не присылать сюда больше наших людей. А работа-то стоит! Вот мы и вынуждены прибегать к услугам «независимых добровольцев», так сказать, внештатников, вроде вас. К тому же о вас были весьма положительные рекомендации, в которых вам дается исключительно высокая оценка.

— Очень любезно с вашей стороны.

В этом влажном муссонном климате, на этой одуряющей, липкой жаре Раттенкаттер никогда не потел. Он говорил лишь углом своего рта, причем лицо оставалось совершенно неподвижным. Это немало позабавило Спарроухоука.

— Вам придется работать с величайшей аккуратностью, — продолжал Раттенкаттер. — Поляки, французы и венгры из состава комиссии устроили на нас настоящую охоту. Им хлеба не давай, лишь бы мы на чем-нибудь засветились и они смогли бы уличить нашу сторону в нарушении положений соглашения. Эти ублюдки не вылезают из баров и публичных домов. Все, кого ни возьми, нахватались тут триппера, а злобу хотят выместить, естественно, на нас.

— Это я понял. Не заноситься особо на резких поворотах. Но скажите, что я буду делать на войне, которая уже, похоже приближается к своему печальному финалу?

— То и это. Здесь поможете и там подсобите. Конкретно? Ну, скажем, вам придется поработать курьером между Вьетнамом и Гонконгом, между Вьетнамом и Сингапуром, между Вьетнамом и Таиландом, между Вьетнамом и Лаосом. Пару-тройку раз наведаетесь в Камбоджу. Полетаете с пистолетом во внутреннем кармане пиджака на некоторых рейсах интересующей нас авиакомпании. Погуляете с нашими людьми вокруг Сайгона, если понадобится.

Глаза Спарроухоука подозрительно сузились.

— Все это звучит довольно ненатурально и театрально. Вы что-то пока опускаете.

— Что же?

— Вы забыли упомянуть о том, что я должен буду выполнять ваши заказные убийства.

Раттенкаттер отвернулся в сторону.

— Чему быть, того не миновать, так, кажется, гласит поговорка? — Он вновь глянул на Спарроухоука. — Десять тысяч долларов в месяц, устроит?

Спарроухоук пристально взглянул ему прямо в глаза и после продолжительной паузы проговорил:

— С чего начнем наше сотрудничество?

«Особая работа».

Например, участие в допросах вьетконговских военнопленных, похищенных из деревенек по заказу ЦРУ Робби Эмброузом и Дорианом Реймондом, двумя американскими спецназовцами, которые время от времени «подрабатывали» у ледяного Раттенкаттера. Спарроухоука и спецназовцев рассматривали, как весомое дополнение к штатным разведчикам ЦРУ в Южном Вьетнаме, хотя майор весьма скептически относился к интеллектуальным возможностям обоих американцев. Робби был по крайней мере безукоризненно вежлив. Спарроухоук тогда еще не знал, что за этим внешним фасадом умело скрывается звериная жестокость и мания убийства. Робби был специалистом в технике рукопашного боя.

Дориан был «темной лошадкой», одержимым инфантильными мечтами о нежданном богатстве и склонным к распутному образу жизни.

Сотрудничество с ЦРУ сблизило всех троих с Джорджем Чихарой, который являлся влиятельным японским предпринимателем и одним из главных фигур в осажденном коммунистами Сайгоне. Чихара также работал на ЦРУ, служил внешне благопристойным фасадом, за которым незамеченными разыгрывались грязные интрижки и проворачивались сомнительные сделки. Авиакомпания, номинальным владельцем которой являлся Чихара, на самом деле работала на денежки ЦРУ и использовалась для транспортировки опиума, выращенного северными вьетнамскими племенами, в Сайгон. Эти мероприятия были взаимовыгодны. Чем больше наркотиков переправлялось на юг и дальше по назначению, тем пухлее становились кошельки и банковские счета некоторых южновьетнамских политических деятелей и генералов. Помощь в организации и осуществлении «опиумного движения» была той ценой, которую назначила Америка своим союзникам за ее участие в их борьбе с коммунистами.

Чихара очень, по мнению Спарроухоука, походил на рептилию. Особенно голова. «Старик Джордж» в отношениях с «коллегами по работе» был традиционно для японца сдержан и никогда не приглашал их к себе в дом и не знакомил с семьей. Видимо, он исповедывал принцип: «Работа отдельно и личная жизнь отдельно».

С самого начала Спарроухоука обуревали серьезнейшие сомнения в том, что Чихаре следует доверять.

Его авиакомпания перебрасывала агентов ЦРУ с юга на север и с севера на юг по воздуху. Дороги и прилегающая местность почти полностью были в руках северных вьетнамцев, жаждавших крови американцев. Воздушный путь был не только самым безопасным путем. Он был единственно возможным.

Чихара также помогал агентам ЦРУ «устроить» выгодный курс доллара по меркам местного черного рынка и оказывал свое влияние на сайгонских политических и военных деятелей, когда его об этом просили в «конторе». Это и некоторые законные бизнес-начинания Чихары очень скоро сделали его богатым человеком. От сотрудничества с Полем Молизом, американским мафиози, прибывшим в Сайгон за опиумом, он, казалось, станет еще богаче. Чихара понимал, что стоит провернуть с американцем две-три хорошие сделки и он может считать, что добился в жизни всего, о чем мечтал.

Робби немного мог рассказать о Поле Молизе, но больше, чем кто бы то ни было другой. Это был худощавый, целеустремленный макаронник, который, казалось, никогда не снимал с себя костюма-тройки и, похоже, имел за плечами диплом университета. В последнее Спарроухоуку верилось с трудом. Трудно в самом деле было ожидать такого от макаронника, который к тому же был представителем мафии.

— Поли не похож на других мафиози, — рассказывал Робби. — Он гладенький. Как плевок на дверной ручке. Колледж. Точные науки. Компьютеры. Умен, задница, как я не знаю кто! Папаша возглавляет крупнейший нью-йоркский бандитский клан. Это у них называется «семьей». Капо ди тутти капи. Всем боссам босс. Полидринц. У него на содержании находятся генералы. Американские генералы, приятель! Ты даже представить себе не можешь, кто на него работает и получает у него зарплату! Политики, генералы... Вот через них он и получает теперь свою наркоту.

Спарроухоук, как и большинство англичан, с болезненным интересом относился к американскому знаменитому преступному миру.

— А я думал, мафия добывает себе героин из Турции и Марселя.

— Добывала. Американские и французские фараоны положили этой лафе конец. В Штатах, Франции и Сицилии прошли мощные волны арестов ребят с поличным. Плюс ко всему в Турции теперь наложен строжайший запрет на выращивание мака. Из Мексики, конечно, продолжает поступать коричневый и розовый героин, но наркоманам подавай непременно белый, как сахар. А самый лучший белый наркотик ты найдешь только здесь. Нюхнешь и прямо в мозг шибает. Первый сорт, одно слово. Поступает в цивилизованный мир из так называемого «Золотого Треугольника»: Бирма, Таиланд, Лаос. Найди способ, как переправить наркоту отсюда в Штаты и считай, что ты богатый человек. У Молиза здесь есть, правда, и другие интересы.