Шаманы крови и костей - Айя Субботина

  В библиотеке хозяйничало одиночество. Оно раскидало свое бесформенное тело по верхушкам книжных полок, и сочилось в каждой пылинке, что плясали в солнечных лучах. Таремка не торопилась, вдыхая давно знакомый запах старых книг. Здесь она, пожалуй, провела времени больше, чем на приемах и пиршествах, которые устраивал отец, и на которые их приглашали другие знатные лорды Тарема.

  Миэ прошлась вдоль книжных полок, тронула пальцами прислоненную к одной из них лестницу. Пыль, так много, что волшебница могла биться об заклад, что библиотеку не посещали с самого ее отъезда. Так и есть - книга, которую читала Миэ, так и осталась лежать на столе, нетронутая. Серый налет припорошил гравюру дракона, солнце беспощадно убило краски в его синей чешуе.

  Миэ резко захлопнула книгу, и чихнула, неосторожно вдохнув облако пыли. Досада на собственную беспечность защемила где-то в затылке. Может, когда-нибудь, когда она станет великой волшебницей, сможет взять власть над временем, вернуться назад и закрыть харстову книгу, и тогда дракон останется синим, а не бледно-серым. Может, она сможет вернуть многое вспять, переиграть...

  Таремка положила фолианты на свободный край стола, подвинула кресло поближе, но садиться не спешила. Для начала нужно найти книги о языкознании. Миэ помнила, что несколько у отца точно есть, но где именно - только предстояло узнать.

  От двери в библиотеку отбелилась тень, и направилась в сторону таремки, ковыляя, словно гусь. Сегодня Лаумера обрядили в колпак с бубенчиком и разноцветный кафтан. На щеке мальчика вздулся кровоподтек, и тот, как мог, старался скрыть его, склонив голову к плечу.

  - Можно, я с тобой побуду? - спросил он, не решаясь подойти ближе.

  Миэ не любила, чтобы кто-то путался под ногами, пока она занята важным делом, но синяк Лаумера и шутовской колпак разжалобили больше, чем щенячий взгляд горбуна.

  - Только двери закрой на замок. Изнутри, - велела она. Молчаливого Лаумера, так и быть, стерпеть можно, но остальную сопливую мелюзгу, вздумай детвора прийти следом, она не потерпит. Миэ не слишком жаловала детей, тем более тех, которые глумились над больным братом.

  Мальчик выполнил все в точности, а таремка тем временем, перенесла лестницу к нужной полке.

  - Поможешь мне? - предложила Миэ, и маленький горбун радостно закивал своей не по возрасту крупной головой.

  Волшебница перебирала корешки книг, выискивая среди них нужные названия. Дорогие, тончайшей выделки кожи, золоченые уголки, выложенные янтарем и бирюзой названия. Каждый раз, беря в руки книгу, разворачивая ее и ставя обратно, таремка не могла отделаться от мысли, что на деньги, вырученные от продажи хоть одной книги можно прокормить несколько десятков дасирийских семей. Или собрать самых мудрых аптекарей и мастеров-алхимиков, и заставить их найти лекарство от "хохотуньи". И кто только выдумывает такие дурацкие названия? Миэ согнала злость на книге, бахнув ее об полку так, что бедный Лаумер еще сильнее вжал голову в плечи. Таремка отвернулась, чтобы не видеть немого вопроса в глазах брата. Что ему сказать, как объяснить, что его отец, вместо того, чтоб потратить золото с пользой, тратить его на серебряные погремушки и цацки для своей новой бабенки?

  - Ты тоже чувствуешь себя чужим здесь? - спросила Миэ, передавая мальчику одну из нужных ей книг.

  - Здесь - нет, - ответил он, очевидно решив, что речь идет только о библиотеке. - Я прячусь среди полок. Здесь меня никто не ищет.

  - Ты должен научиться давать сдачи. - Миэ передала вторую книгу, спустилась с лестницы, неосторожно наступила на край платья и едва не упала. Лаумер предусмотрительно попятился, прижимая книги так, будто в них таилось что-то ценное и для него. - Нужно заставить уважать себя, Лаумер, иначе ты даже собаку не сможешь как следует выдрессировать. И никогда не убегать. Отец говорил тебе об этом?

  - Отец подарил мне этот колпак, - после небольшого раздумья, сказал мальчик. - И велел носить всегда, когда ему пасмурно на душе.

  "Нам будет о чем поговорить", - зло подумал таремка, а вслух приказала Лаумеру отнести книги к столу. Она видела, как тяжело ему переставлять ноги, как он сопит от тяжести двух толстых томов, но не облегчила ношу. Может хоть так он почувствует себя ровней. Небольшое утешение, но...

  Таремка кликнула рабов и велела принести еще одно кресло, и пару подушек. Когда все было исполнено, положила полушки в кресло и разрешила Лаумеру самому устроиться, как ему удобно. Достаточно высоко, чтобы их глаза оказались вровень, и недостаточно, чтобы покалечиться, если маленьки горбун упадет.

  Следующие несколько часов они провели почти в тишине. Лаумер терпеливо помалкивал. Его любопытный взгляд метался от книги к книге, следя за пальцами таремки, которая перелистывала страницы и тут же делала пометки на бумаге. Несколько раз Миэ не удалось обуздать гнев: она сломала пару перьев и извела несколько пергаментов. Еще несколько серебряных, потраченных без пользы.

  Она поспешила, говоря Арэну, что книги написаны на старом шаймерском. Изучая и сравнивая слова, таремка явственно видела разницу, пусть и несущественную. Румийцы - волшебница не сомневалась, что книги вышли из-под пер какого-нибудь их хронолог - изменили речь, разбавив ее резкими и шипящими звуками. Должно быть из-за покореженных челюстей, что не могло не сказаться на произношении. Они переиначили написание некоторых букв, но Миэ вполне разбирала слова: кровь, династия, род... На страницах, скрупулезно и подробно записанные, вставали истории целых государств. Одна книга - Дасирийская империя с самого ее сотворения и до минувшего года, другая - Рхель, и все его тяжкие будни войны с дасирийцами. И еще одна, написанная иной речью. Самая странная из тех: в переплете синяя кожа, мягкая и теплая наощупь, будто специально нагретая, написанная на каком-то странном подобии грубой ткани. Буквы все с завитками, словно нарочно украшенные рукой писаря. И Миэ не могла разобрать ни слова, как ни старалась. Только гравюры с рисунками ритуалов подсказывали, что книга о чародействе. Черном, должно быть, решила волшебница. Ее Миэ оставила на потом, сосредоточившись на первых двух. Должна быть причина такому пристальному наблюдению. Теперь, когда таремка знала, что темные маги Румоса могут беспрепятственно бродить по Эзершату, стало ясно, как они знали о происходящем в Серединных землях.

  - А отчего здесь закладки между страницами? - Лаумер осторожно потрепал кончик замшевой вкладки, будто боялся, что его обругают и за такую малость.

  Волшебница потерла лоб, разгоняя борозды раздумий.