Отрезанная ветвь - Ivan Ivanovich

отца, идущие в разные города, со временем стал его доверенным лицом. И однажды сопровождал нас в Омашу, когда мы с мамой отправились туда на паломничество к могилам Омы и Шу, — Тоф отправила еще одну порцию риса в рот. Затем остановилась, задумалась, чему-то кивнула, положила деревянную пиалу с рисом и, вздохнув, продолжила. — С тех пор Мин стал тем, кто выводил меня на редкие прогулки по полям и лесам. Я и раньше убегала из дома, чтобы увидеть… увидеть мир. Но теперь я могла спокойно бежать по горным полям, собирать цветы, играть со зверями, не боясь, что кто-то поймает меня и утащит домой. Он возился со мной, как с младшей сестрой. Многое объяснил и рассказал. Правда, так и не рассказал, что он не просто дворянин из Ю Дао, как всем говорил, а принц Народа Огня, — Тоф обвела взглядом собравшихся. Все они внимательно слушали, давно забыв о завтраке.

— Ну, то что он скрывал, кто он есть, даже понятно. Ведь если бы власти о нем узнали, то ему бы было очень плохо, — первым высказался Сокка, а Тоф незаметно для остальных выдохнула. Какая-то часть ее души противилась тому, чтобы рассказывать о Мине, ведь ее новые друзья могли встретить информацию о нем в штыки. Но обошлось. — Вот только почему он здесь, а не во дворце Хозяина Огня? — задал Сокка логичный вопрос.

— А почему Зуко не во дворце? — вопросом на вопрос ответила Тоф. — Все потому же. Мина изгнали из Страны Огня, — пожала Тоф плечами.

— А почему? — спросила Катара, еще больше подавшись вперед.

— Никто не знает. Некоторые торговцы предполагают, что отец изгнал его, чтобы не передавать ему трон. Он же не покоритель, — так же спокойно и с какой-то ленцой в голосе ответила Тоф.

— А как он смог излечить Азулу? Я думала, только маги воды могут исцелять, — сказала Катара, и Тоф, да и Аанг уловили в ее голосе тщательно скрываемую обиду.

«Ну как же, Ледяная Принцесса же считает себя уникальной, единственной и неповторимой», — со злорадством подумала Тоф, но на вопрос ответила.

— Он владеет техникой управления внутренней энергией ци. Что такое ци, я надеюсь, вам объяснять не надо? — спросила она, на что все кивнули. Почувствовав кивки, Тоф продолжила: — Он научился этому у какого-то Гуру, что проживает в Восточном Храме Воздуха.

— Гуру Патик, — впервые подал голос Аанг, чем обратил на себя внимание остальных. — Он был другом мастера Гияцо. Правда, я с ним ни разу не встречался. Говорят, он один из самых великих мастеров покорения жизненной энергии, — Аанг посмотрел на Тоф.

— Так вот. Он рассказал мне, что каждый может управлять ци, если конечно захочет научиться. Но он станет лишь чуть ловчее, сильнее и быстрее. А еще научиться лечить легкие и средние раны, — сделав паузу, Тоф продолжила. — Видимо, он сильно улучшил свои способности, раз уж смог вылечить Азулу.

— Скорее всего, это так, — согласился Сокка. — Думаю, он при желании сможет и с покорителями драться. Хотелось бы мне поучиться этой «ци», — добавил мечтательно Сокка.

— Осталось только понять, чем нам грозит его появление, — высказалась Катара и посмотрела на Аанга, желая услышать его ответ.

— Знаете, — начал Аанг, положив свою голову на кулак и созерцая одну ему ведомую точку в пространстве, — плохой человек не кинулся бы спасать свою сестру из-под завала, жертвуя собой, — Аанг, выпрямившись, посмотрел на Тоф. — Принц Чан Мин — хороший человек, Тоф. Я не знаю, почему его изгнали, и как он относится ко мне, но, думаю, ничего плохого от него ждать не стоит.

— Я согласен с Аангом. Не думаю, что он собирался нас ловить, — сказал Сокка, помассировав затылок.

— Поживем — увидим, — подытожила Катара, вновь взяв пиалу с рисом и начав доедать свою порцию. Ее примеру последовали остальные, и скоро лишь пощелкивание палочек о пиалы напоминало о том, что здесь кто-то есть.

center***/center

Тай Ли сидела на краю скалы и болтала ножками. Увидевший ее подумал бы, что эта симпатичная девчушка сейчас не думает ни о чем. Настолько ее взгляд ничего не выражал, что случалось с обычно веселой Тай Ли крайне редко. Кто-то умный когда-то сказал: «Человеческая душа — потемки». Вот и у Тай Ли на душе творилось черт-те что. Весь вчерашний вечер она провела, словно ее ударили тяжелым мешком по голове. Все ее действия в тот вечер были чисто механическими. И даже то, что Азула могла проснуться и высказать ей неудовольствие, не делало ее живее. Мей вчера было не до нее, и Тай Ли была предоставлена самой себе. И сейчас, после беспокойного сна, она сидела на краю скалы, а в голове была каша из мыслей и чувств. Тай Ли была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, как к ней подошла Мей. Если бы Тай Ли обернулась, то увидела бы нетипичную картину. Мей улыбалась. Она встала за спиной у Тай Ли, склонила голову по-птичьи набок и с понимающей улыбкой смотрела на младшую подругу. Эта улыбка была настолько теплой и понимающей, что разительно отличалась от обычной для Мей холодной надменности. Ведь она сама сейчас чувствовала себя не лучше.

Решив прервать молчание, Мэй завела руки за спину и певучим голосом сказала:

— А я знаю, о чем ты думаешь, — на что Тай Ли лишь вздохнула. «Мда, тяжелый случай» — подумала Мей, покачав головой. Постояв так немного, Мей подошла к Тай Ли и, усевшись рядом, тоже свесила ноги со скалы. — Какое же страшное это чувство, любовь, — сказала Мей, смотря в даль. — Она делает нас беспомощными перед ними, — продолжила Мей как бы в воздух, но Тай Ли ее услышала и стала кусать губы от волнения. В конце концов она не выдержала и тихо, на грани слышимости пробормотала:

— Он даже не посмотрел на меня, — чем вызвала удивление у девушки. Мей умела держать себя в руках, поэтому лишь закатила глаза и покачала головой.

— Если бы кто-то, не буду