Венецианская маска. Книга 1 - Розалинда Лейкер

— Прошу тебя, не надо, — срывающимся от волнения голосом умоляла она.

— Но ведь ты любишь меня, Мариэтта, скажи это! Я хочу вернуться во Францию с тобой, хочу, чтобы ты стала моей женой. — Аликс ласково взял ее за подбородок, их глаза встретились, и он заметил, что любимая плачет. Запинаясь, Мариэтта стала говорить:

— Ведь я уже ответила тебе, там, на площади. Ни мне, ни тебе не дадут разрешения, чтобы пожениться. Ты еще не достиг совершеннолетия, кроме того, кто станет твоей женой, решит отец. Да и я не свободна. Правила, принятые в Оспедале, запрещают выходить замуж за приезжих. Руководство школы тебя никогда не признает без поддержки французского посольства.

— Все это мне хорошо известно. Но ведь ты любишь меня? Мне нужно знать это. — Мариэтта снова попыталась отвернуться, но Аликс не позволял. — Скажи!

Он, конечно, понимал, что гнев делу не помощник, но ему страстно хотелось услышать от Мариэтты слова любви. Ведь если он их не услышит, то как сможет строить планы, связанные с женитьбой, тем более при такой ее уверенности в невозможности их брака? Когда он увидел, как напряглись ее губы, словно она громадным усилием воли не давала вырваться наружу тому, что бурлило сейчас в ее душе, юношу внезапно охватило чувство, похожее на ярость, и он, схватив Мариэтту за плечи, встряхнул.

— Я никуда не отпущу тебя, пока не добьюсь ответа! Даже если тебе придется оставаться здесь хоть до завтра, я все равно не отпущу тебя! А когда тебя выставят из Оспедале за побег, тебе ничего не останется, как выйти за меня замуж.

Размахнувшись, она изо всех сил влепила ему пощечину. Ошеломленный, Аликс невольно отступил на шаг, и девушка рванулась к дверям. В секунду она отперла их, и уже была готова ринуться во тьму. Он успел схватить ее на лестнице.

— Прости меня! Я совсем не то хотел сказать! — крикнул он. — Просто я боюсь потерять тебя!

Она отчаянно сопротивлялась, колотя его по груди кулаками, гнев до неузнаваемости исказил ее лицо.

— Даже если я тебя люблю, все равно у нас нет будущего!

Он притянул ее к себе и схватил за руки.

— Послушай меня! Мы можем убежать!

Мариэтта застыла, потом медленно высвободилась из его железной хватки и, откинув со лба сбившийся парик, недоуменно уставилась на молодого человека. На ее лице отразились тревога и неуверенность, будто она стояла на перепутье и не знала, куда направить стопы.

— Если я вдруг исчезну, Оспедале просто так не отступит. Чтобы найти меня и моего соблазнителя, они поднимут на ноги весь город. А если они заподозрят, что я убежала по своей воле, неважно, одна или с кем-то — в этом случае они пошлют на розыски гвардейцев, а уж они сумеют нас найти, можешь не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь. Но все же что-нибудь да придумаю.

И, как ни странно, когда девушка услышала эти слова, у нее появилась надежда. Мариэтта действительно любила его и мечтала сбежать с ним из Венеции. Отчаяние, охватившее ее минуту назад, вдруг куда-то улетучилось. Она недоверчиво посмотрела на Аликса.

— Это действительно возможно? — спросила Мариэтта.

— Не сомневайся, — уверял он, еще крепче прижимая ее к себе, и она отвечала на его страстные поцелуи еще более страстными. И если вначале ее восторг объяснялся лишь тем, что им удалось уйти от этого человека в позолоченной маске, воплощавшего неясную угрозу для них, то в эту минуту она уже думала по-другому.

Аликс и Мариэтта не стали возвращаться в его апартаменты. Комната, где произошла эта ужасная сцена, теперь пугала ее, и она дала себе обещание, что никогда больше не переступит ее порог. Они медленно брели по узким улочкам, пока не набрели на небольшую площадь, где люди в карнавальных костюмах, усевшись как попало, слушали певцов, певших под аккомпанемент лютни. Чувствовалось, что ночное безудержное веселье сменялось мягким лиризмом наступившего утра. Мариэтта и Аликс тоже решили послушать, уселись чуть в стороне и остались здесь до тех пор, пока не пришла пора Мариэтте возвращаться в Оспедале.

В призрачном свете занимавшегося дня под низким мостом их терпеливо дожидался гондольер, с которым Аликс предварительно договорился, чтобы тот довез их по каналу до самых ворот Оспедале делла Пиета. Над лагуной повисла странная, похожая на тюль, дымка. Когда к ним по пути подсел ученик пекаря, Мариэтта в двух словах объяснила ему, что от него требовалось. Мальчишка, кивнув, тут же спрятал в карман деньги, предложенные ему Аликсом, заверив их в том, что все будет в порядке. Им пришлось немного подождать, и вскоре, когда он вернулся за второй корзиной хлеба, парень заявил, что путь свободен. Мариэтта подарила Аликсу на прощание еще один поцелуй, быстро сошла на берег. Аликс смотрел ей вслед, когда она, шурша карнавальным платьем, миновала ворота Оспедале. Она, не повстречав ни единой души, добралась до своей комнаты, едва успев, потому что стоило ей закрыть дверь, как начали выходить другие хористки, и коридор наполнился звуками шагов и возгласами. Первым делом, даже не сняв костюм Коломбины, она поставила подаренную ей Аликсом розу в вазочку на столе. И этот цветок почти целую неделю напоминал ей о той сказочной ночи.

Луиза не торопилась уезжать из Венеции, но так как она прибыла тремя месяцами раньше Аликса, мысль о скором отъезде все чаще беспокоила ее. Двоюродные дедушка и бабушка, с которыми она вместе с кузинами приехала, уже собирались не сегодня-завтра покинуть Венецию и отправиться домой. Последним большим событием в этой Безмятежнейшей из Республик обещал быть костюмированный бал, на который приглашалось сотни три гостей. Бал, посвященный ее двадцатилетию, по странному стечению обстоятельств, совпадал с последней ночью карнавала. Перед ужином с небольшим концертом выступал хор Оспедале делла Пиета, в том числе и Мариэтта, оркестру выпадала честь играть до самого рассвета, включая и прощальный завтрак с шампанским.

Луиза не испытывала пристрастия к шумным торжествам, ей нравился чуть минорный семейный вечер с весьма узким кругом приглашенных, но, так как ее дедушка и слышать об этом не хотел и принял живейшее участие в подготовке домашнего карнавала, у нее не хватило смелости отказаться. В конце концов, сдалась и согласилась, что вечер будет устроен на венецианский манер, а позже и сама обрадовалась, что все задумано так — в конце концов, они же не где-нибудь, а в Венеции. Конечно, ей будет сильно недоставать этого города, но пока ее бабушка и дедушка остаются здесь, она в любое время сможет сюда вернуться.

Скорый отъезд Луизы заставил Аликса задуматься о том, что и его пребывание не бесконечно: в один прекрасный день Жюль без всякого предупреждения вдруг заявит, что настало время уезжать, и отдаст распоряжение упаковывать кофры. Дни мелькали с поразительной быстротой, как в его голове сменяли друг друга всевозможные планы бегства с Мариэттой. И все они один за другим отпадали, потому что любой из них при более внимательном рассмотрении, имел существенные огрехи. И когда Мариэтта упомянула о том, что будет петь на балу в честь дня рождения Луизы, Аликс решил назначить побег именно на эту ночь, вернее на утро, потому что рано утром, как раз тогда, когда бал должен был завершиться ранним завтраком с шампанским, отходил корабль, направлявшийся из Венеции во Францию. Но и здесь без помощи Луизы ему не обойтись, размышлял Аликс. Однажды она доказала ему свою преданность, но, вполне может статься, на этот раз ей вдруг покажется, что он требует от нее слишком многого.