Вампиры. A Love Story - Кристофер Мур

— Где она сейчас? — интересуется Джоди.

— В кофейне Талли на Маркет-стрит. Я ей вроде как одолжил двадцатку. С вашей рождественской премии вернет. А мне тоже не помешает рождественская премия…

— Позвони ей и скажи, чтобы никуда не уходила. Мы уже в пути.

— Мы? — уточняет Томми.

«Выйти, выйти отсюда поскорее — и на поиски донора!»

— Ты — нет, — отрезает Джоди.

— Мы. И она осторожно бьет Джареда по плечу, стараясь не зацепить крысу.

— Только ты и я? — удивляется Джаред.

— Да. Сейчас пойдешь к родителям и сделаешь страшное признание: у тебя в комнате весь день была особа женского пола. Потом выхожу я, и ты меня представляешь как свою девушку.

— Ладно. Типа согласен. Краситься будешь? Карандаш для бровей, черная губная помада…

— Я из тебя эту кладбищенскую дурь выбью, крысотрах, — извещает его Джоди с улыбкой. Почти теплой. Не ледяной, это точно.

За свою очень долгую жизнь Илия Бен Сапир повидал всякого. Его травили, бичевали, пытали, топили, сажали на кол, бросали в темницу и даже дважды сжигали — вот вам образчик нетерпимости и ксенофобии, — но за восемь веков никакая «хонда», какие бы причудливые узоры ее ни покрывали, не вставала у него на пути. Хоть Илия и находил теперь радость в новизне впечатлений, однако в гробу он видал такую новизну. Ничего бы не потерял, проживи и еще восемьсот лет без лучевых установок.

Вампир ковыляет по аллее, то и дело хватая у помойных баков крыс и обращая их во прах, дабы набраться сил и завалить полнокровную жертву. Вот и еще урок. А не надо высовываться. Что-то такое должно было случиться, ведь технология не стоит на месте. Смертные взяли и изобрели новые средства для обнаружения и уничтожения вампиров. А он сам-то разве не пользовался новейшими достижениями? Взять хоть яхту с автопилотом, многочисленными датчиками и герметичным трюмом-склепом. Самонадеянность сгубила, ничего больше. Среди дойного стада попалась корова поумнее и нашла способ, как упаковать солнечные лучи и в нужный момент выпустить наружу. Пусть себе сжигают самоуверенных болванов. Если бы сами вампиры не показали свое слабое место, корова бы в жизни не додумалась. В Илии так и кипели униженность, злоба и голод, приправленные легкой грустью. Ведь вампир успел привязаться к желтому комбинезону. А теперь от одеяния остались только вплавленные в кожу черные полиэтиленовые шарики.

Катая их между пальцами, вампир подбирается к булочной и прячется между мусорным баком и белым фургоном. Вот и жертва, ждать пришлось недолго. Булочник в теле — это слышно по его шагам, — значит, пищи хватит для полного излечения. Дверь открывается, несчастный, вытряхивая из пачки сигарету, появляется на пороге. Аура у него розовая, здоровая, сердце стучит ровно и громко — и простучало бы еще долгие годы, если бы не Илия. Обычно он употребляет только слабых и больных, которые и так одной ногой в могиле, но сегодня особый случай. Вампир кидается на булочника сзади, валит на землю, одной рукой зажимает рот, а другой нажимает нужные точки на шее. Две секунды — и толстяк теряет сознание.

Илия пьет. Жертва еще дышит, а струпья сожженной кожи уже с треском отваливаются, процесс заживления идет полным ходом. Шею сворачивать не будем, на этот раз обойдемся без мертвого тела. Илия сметает прах с одежды булочника и облачается. Его белых кроссовок огонь не коснулся — не то что желтого комбинезона. Башмаки и кошелек булочника летят в мусорный бак. Илия рассовывает по карманам деньги и удаляется. Теперь он с головы до ног в белом.

Вампир усмехается про себя. Что за зловещая ирония. Люди часто говорят: «На меня снизошло озарение». Для Илии этот штамп зазвучал по-новому. Его так здорово озарило, что, пожалуй, пора выходить из игры. Ну их, эти человеческие страсти, пора и честь знать. Осталось только подсчитать потери. И свести счеты.

Хотя ее будет жалко убивать.

Ничего, смерть кое-кого другого доставит радость.

Обгорев во второй раз в течение двух дней, Синь готова устроить массовую резню — только бы поскорее излечиться. Но Зверье останавливает ее, бормоча что-то невнятное про мораль. Ведь убивать, знаете ли, нехорошо.

— Вы все обгорели! — рычит Синь.

— Не время повышать нравственный уровень! Где была ваша совесть, когда вы употребляли меня по двенадцать раз на дню?

— Это совсем другое дело, — возражает Дрю.

— Тебя за этим и пригласили.

— Во-во, — добавляет Джефф.

— И заплатили.

— Никто не пострадал, амиго, — присоединяется Густаво.

Синь отламывает обуглившийся шмат кожи от Густаво, рассевшегося на переднем сиденье «мерседеса», и порывается выйти из машины. Сидящий рядом с ней Дрю протягивает руку, обхватывает ее повыше бедер и не пускает. Синь надувает губы и недовольно пыхтит, выдыхая хлопья сажи. Как они смеют не слушаться, они, ее семь гномов! Ладно, три гнома. Пока три.

— Заткни пасть, фасоль-башка. Я же пострадала. Я. Ты только посмотри на меня.

Но никто на нее не смотрит. Все они сожжены дочерна, от пояса и выше. По крайней мере, спереди. Рубашки свисают со Зверья обгоревшими лохмотьями. Дорогое льняное платье Сини сгорело чуть не дотла. На ней остались только трусики да лифчик, тоже сильно опаленный. Лицо у Сини перекошено — Илия действовал весьма решительно.

— Синь, мы ни при чем, — вякает Дрю.

А по башке? А в челюсть? А опять по башке? Пол-уха Дрю летит на пол, обильно сыплется зола, в которую превратилась его шевелюра. Только сломав ноготь на мизинце, Синь прекращает взбучку, откидывается назад и издает вой раненой собаки.

— Нам нужна кровь, чтобы излечиться, — стонет она.

— Много крови.

— Мне это известно, — говорит Джефф. Доблестный нападающий сидит за рулем.

— Я позабочусь.

— Да ты только что проехал мимо пятерки аппетитных подростков! Куда ты, на хер, катишь?

— К донорам. Они нам помогут.

— У нас ни гроша, деньги-то вы мне не вернули. Хорошо бы у твоих доноров была наличка на кармане.

— Мы же не можем наведаться в бар в богатом районе, — возражает Дрю.

— Вряд ли нам там будут рады.

— Пустят, никуда не денутся.

Обгоревшая Синь на грани истерики. И хрен что поможет. Она уже попробовала валиум, оставшийся после покойного хозяина «мерседеса», а Зверье слопало по пригоршне обезболивающих. Вампирские организмы отреагировали бурно — лекарства моментально изверглись обратно.

— Приехали, — объявляет Джефф, выруливая на обширную стоянку.

— Смеешься, да? — негодует Синь.

— Стебаешься? Это же зоопарк!

Томми ждет полчаса и звонит Джоди. Сигнал пропадает, врубается автоответчик. В следующие полчаса Томми звонит еще трижды, успевает сыграть на Джаредовой приставке два тура в «Дум-2», звонит Эбби, опять натыкается на автоответчик и решает для пробы превратиться в туман. По словам Джоди, тут все зависит от воображения, надо просто представить себя в виде тумана, «поиграть мускулами», как она выразилась. «Достаточно, чтобы раз получилось. Это типа водных лыж».

Дело тут совсем не в том, чтобы выбраться из подвала незамеченным. Джоди сказала, что, когда превратишься в туман, время летит незаметно. Только поэтому она не закусала его до потери сознания за то, что он сделал из нее бронзовую отливку. В газообразном состоянии делаешься оптимистом. Умей он превращаться, может, не сходил бы сейчас с ума от волнения.

Воображение напрягается, но результат получается совершенно неожиданный. Живот у Томми внезапно вздувается. Следует мощный залп. Томми отбрасывает к двери. Со стен осыпается краска. Мерзкое зловоние наполняет комнату — словно могила разверзлась.

Ну, это уже слишком. Он вам не мальчишка, который прячется у приятеля в подвале. Он — как там Эбби выразилась? — помазанник зла, князь ночи. Сейчас он выйдет отсюда, и плевать на членов семейства. Если их надо будет нейтрализовать — что ж, так тому и быть. Джоди помыкает им, выключила свой телефон, — хорошо, он ей еще покажет. Ну как, Рыжая, довольна? А? Всей семейке капут. Рада, что сэкономила пару минут?

Томми поднимается по лестнице и входит в гостиную, где вся семья в сборе.

— Привет, — говорит папа Джареда.

Вот тебе и монстр! Ну и брехло же этот Джаред! Нормальный бухгалтер, лет сорока пяти, в прекрасной физической форме. На коленях у него маленькая девочка, раскрашивает картинку с изображением пони. Вторая маленькая девочка, примерно того же возраста, рисует, сидя на полу у ног отца.

— Привет, — недоуменно отвечает Томми.

— Вы, наверное, вампир Флад, — предполагает папа Джареда с улыбкой всезнайки.

— Кгхм. Угу. В некотором роде.

Его вычислили. Все, теперь среди людей не скроешься. Это, наверное, из-за того, что он давно не ел.

— Слабоватый подбор, правда? — спрашивает папа Джареда.

— Слабенький, — подтверждает девочка, не отрывая глаз от пони.