Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Фьер, похоже, нынче вы один в проигравших, так оставьте победителям праздновать их победу и идите ко мне, — весело позвала герцогиня.

Я обернулась и, наконец, приветствовала придворных легким поклоном головы, а затем посмотрела выше и увидела государя, сидевшего на подоконнике открытого настежь окна. Он поднял руку, первым приветствуя меня, после одарил аплодисментами и сразу же исчез из поля зрения.

— Шанриз, дитя мое, идите к нам, — послышался голос ее светлости, и я поспешила к своей покровительнице. Герцогиня посверкивала довольным взором: — Дамы и господа, позвольте вас поздравить, теперь нас с вами запишут в дикари, — оповестила нас наша госпожа. — Но мы не будем по этому поводу плакать и огорчаться. Что может быть восхитительней, чем умение позволить себе наслаждаться жизнью в собственное удовольствие? Дикарка – это так мило, — и мне достался ее многозначительный взгляд, давший понять, что и этот день прожит нами не впустую.

Так половина дня и пролетела в забавах и веселье. И надо заметить, что общество ее светлости заметно выросло. Придворные сделали вывод, что с нами может быть весело, а потому свита герцогини Аританской заметно выросла. Я сопровождала ее светлость всю прогулку, и лишь на обеде встретилась с дядюшкой, с которым желала поговорить со вчерашнего дня. О том, чтобы провести время наедине я попросила его еще с вечера, когда мы возвращались с пикника. Граф назначил час свидания, к которому я и явилась. Отпрашиваться у герцогини не пришлось. Сегодня всё еще был мой свободный от службы день, и в покоях я ей была не нужна.

Трапезничали мы у дядюшки в покоях. Когда я переоделась к обеду и явилась к нему, его сиятельство еще не вернулся, но лакей пропустил меня и проводил к столу, накрытому на две персоны. Садиться без дяди я не стала, потому отошла к окну и устремила в него рассеянный взор. Несмотря на обеденное время, парк не пустовал. Я увидела Ее Высочество в сопровождении нескольких фрейлин. Принцесса заметно спешила куда-то, и мне стало любопытно, куда же может опаздывать сестра короля, находясь в резиденции. У меня даже мелькнула мысль, что она идет на тайное свидание, или же участвует в заговоре, потому что фрейлины несколько раз вертели головами, будто озирались.

И если жизнь Селии меня мало волновала, то вот заговор… Не против же брата она что-то затевает! По законам Камерата женщина не имеет права на престол, будь она хоть трижды королевской дочерью, первенцем и образованной лучше любого мужчины. Еще лет восемьсот назад подобное было нередким явлением, но в современном мире мужчины окончательно подавили женщин в правах и возможностях. Возмутительно!

Но если против брата она строить козней не могла, то против герцогини и меня запросто. Прикусив губу, я перешагнула с ноги на ногу, пока еще удерживая в узде собственный норов, но вскоре фыркнула и, пообещав себе загладить вину перед его сиятельством, поспешила покинуть покои главы рода. Поступок был достойным девицы Тенерис, а не фрейлины ее светлости герцогини Аританской – родной тетушки государя Камерата, но раз уж мне позволили быть собой, то… хотя бы одним глазком.

Затея оказалась почти провальной. Я видела лишь часть пути принцессы, но куда он ведет ее, не знала. Да и парк был огромен, но внутреннее чутье подсказывало, что направилась она в ту часть, которая была наименее посещаемой. Стараясь двигаться быстро, но не настолько, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, я следовала по аллейкам, пока была приметна, а после свернула на ухоженный газон, скрытый густой растительностью, и вот тут я уже почти бежала, пока не вынырнула на очередную дорожку.

Здесь я остановилась и закрутила головой, пытаясь понять, куда идти дальше. Определиться было сложно, и я уже начала сердиться на себя за порыв. Несусветная глупость! Так и вовсе можно попасть в историю! Крайне неумное решение. И я решила вернуться. Еще немного пройтись, а после непременно вернуться. Так и сделала. Впрочем, далеко не ушла, всего лишь шагов десять. До слуха донеслись женские голоса, указав направление, мне оставалось лишь отругать себя за ненужное любопытство и поспешить в их направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впереди был старый фонтан с растрескавшейся мраморной чашей. Воды в нем уже не было, и вроде бы совсем собирались убрать, но пока не трогали по просьбе ее светлости. Кажется, здесь некогда было ее любимое место для прогулок. Что-то такое рассказывала мне Керсти, когда еще только знакомила с резиденцией.

Подобраться к фонтану было сложно, да и фрейлины Ее Высочества заняли круговую оборону, но прошмыгнуть за деревьями и встать так, чтобы хотя бы слышать, о чем говорят, было можно. А большего мне было и не нужно. И, прокравшись, я спряталась в живописных зарослях, умоляя Хэлла скрыть мое любопытство.

— Вы ничего не слышали? — спросила одна из фрейлин.

— Нет, это ветер, — пожала плечами вторая, и я возвела глаза к верхушкам деревьев, благодаря своего покровителя.

— Да где же он? — сердито вопросила Селия. — Я и так рискую, придя сюда… — Договорить она не успела, потому что появился тот, кого она ожидала: — Наконец-то! Брысь, — это уже явно относилось к наперсницам принцессы.

— Прошу простить, — произнес знакомый мужской голос, но его владельца я так и не смогла опознать по двум словам.

— И это всё? — возмутилась Селия.

Дальше голоса звучали приглушенно, пока принцесса вновь не воскликнула:

— Нибо, зачем вы так со мной? Отчего вы стали так холодны?

— Душа моя, — ответил герцог Ришем, наконец, открыв, кто находится по ту сторону живой изгороди, — к чему эти страсти? Вы же знаете, как я к вам отношусь. Поверьте, ничего не изменилось. Зачем эти записки и ультиматумы?

Ого! Я была настолько ошеломлена открытием, что даже пропустила продолжение их разговора. Впрочем, говорили они вновь тихо, и я всё равно ничего бы не сумела понять. Лишь напоследок Ее Высочество, вновь забывшись, сердито произнесла:

— Надеюсь, сегодня ты сдержишь обещание.

— Я приду, клянусь, — ответил он, и вскоре свидание было окончено.

Дождавшись, когда принцесса с фрейлинами уйдут, я вытянула шею, пытаясь понять, ушел ли и герцог, но у фонтана было тихо. Вновь помолившись Хэллу, я поспешила покинуть свое убежище и вернуться к дяде, который наверняка уже успел рассердиться. Я сделала шаг на дорожку и… попятилась назад. Его светлость стоял неподалеку. Он заложил руки за голову и глядел на небо. Мечтательности на его лице не было, он кривился. Кажется, ему свидание радости не принесло. Разумеется, дело могло быть в ином, но он уж точно не был похож на счастливого влюбленного.

Я сделала еще один шаг назад, каблучок попал на камешек, и, охнув, я едва сумела удержать равновесие. Герцог повернул голову на звук, и глаза его удивленно расширились.

— Ваша милость? Что вы тут делаете?

Выдохнув, я чуть нервно поправила прическу и расправила плечи:

— Доброго дня, ваша светлость, — после вздернула подбородок и прошла мимо него, отчаянно ругая себя за поспешность. Впрочем, как обычно не успела сделать и лишнего шага, герцог перехватил меня за локоть. Обернувшись, я в гневе свела брови: — Что вы себе позволяете, ваша светлость?

— Вы не ответили на вопрос, ваша милость, — произнес Ришем. — Что вы здесь делаете?

Выдернув руку, я развернулась к нему и прищурилась:

— А почему вы спрашиваете? Или же эта часть парка считается вашей собственностью, и мне не позволено здесь прогуливаться?

— Вот как, — герцог усмехнулся и склонил голову к плечу. — А вы предпочитаете для прогулок всякие уединенные и таинственные местечки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так это таинственное уединенное местечко? — спросила я в ответ. — И вы здесь. А раз вы находитесь в таинственном и уединенном местечке, значит, у вас было какое-то таинственное дельце.

— Как и у вас, похоже, — усмехнувшись, заметил его светлость.

— Надеюсь, у вас хватит чести не выдумать из этого очередную сплетню, — отчеканила я.

— Мне хватит чести, — произнес герцог, и его взгляд вдруг стал пытливым: — А вам? Вам хватит чести? — Я уже собралась «не понять намеков и праведно оскорбиться», но его светлость поднял руку, останавливая меня: — Думаю, мы поняли друг друга и не станем доходить до абсурда, упражняясь в острословии. Вы, кажется, торопились?