Вредность не порок - Лариса Ильина

Первое, что пришло в голову, памятуя, с кем именно мне довелось встретить гражданина, названного Черепом, — памятный укус на горелкинском пляже. Но последующие события: убийство, пропажа изумрудов — все это вносило в мои предположения определенные коррективы. Не исключено, что именно эта машина выехала за нами вчера из деревни, тогда более-менее понятно, отчего ее пассажиры вот уже минут семь проявляют такую исключительную настойчивость. Скоро я поняла, что здорово устала, оторваться хоть на какое-то приличное расстояние не удалось, значит, теперь меня возьмут не мытьем, так катаньем. Стиснув зубы, я упорно продолжала бежать; оглянувшись возле одного из дворовых выездов, убедилась, что за моей спиной трое мужчин, тот, что сидел на переднем сиденье, и еще двое, помоложе. Несмотря на то что товарищ с переднего сиденья непременно сдохнет еще до ближайшего перекрестка, радоваться было рановато. Двое других здорово испортили мне настроение, в плотно сжатых губах и размеренных экономных движениях я угадала не только стайеров, но и твердое решение довести дело до конца.

Нет, ребята, я никак не могу уделить вам хоть сколько-нибудь времени. Если я не вернусь домой, Ефим с ума сойдет и, чего доброго, примется разыскивать меня по городу. Итак, мы давали очередной круг почета по местным окрестностям, сопение за моей спиной раздавалось все ближе, но в то же время все тяжелее и громче.

Преследователей оставалось лишь двое, потерянный на очередном повороте пассажир переднего сиденья лежал, вероятно, где-то под кустом, силясь глотнуть кислороду.

Провожаемые не одним десятком недоуменных глаз, мы приблизились к парку Победы, и я решилась на отчаянный шаг. Очень рассчитывая на то, что ребята нездешние, собрав последние силы, я пронеслась по центральной аллее до фонтана и нырнула в буйство кустов боярышника. В считанные мгновения я оказалась на небольшой вытоптанной полянке, подлетела к высокому дощатому забору и стала судорожно перебирать по нему руками. Нет, я не двинулась по фазе от перенапряжения, я отчаянно искала строжайший секрет всех местных пацанов, благоговейно передаваемый из поколения в поколение, — две доски забора, держащиеся лишь на верхних гвоздях. За забором находился ботанический сад, за вход бралась символическая плата, но мальчишки, которые ни за что не пошли бы любоваться ботаникой, не берись за это деньги, считали своим долгом пару раз в месяц посетить местную оранжерею. И если администрация сада, потеряв чуткость или прикупив пару гвоздей, ликвидировала лазейку, тогда мне конец. Однако через три секунды вместе с доской радостно дрогнуло сердце, и я вмиг оказалась по ту сторону забора. Аккуратно пристроив доски на прежнее место, я не стала выяснять, сообразят ли ребята, что произошло, а поспешно заковыляла прочь, бежать уже не было ни сил, ни возможностей.

Решив добраться-таки до Сбербанка, я глянула на часы и обомлела. Он уже закрыт, ничего себе мы побегали!

Тревожно поглядывая назад, я вышла из ворот ботанического сада и остановилась. Делать было нечего, оставалось только идти домой, я представила, как расстроится Ефим, и затосковала. Взяв курс на дом, я поплелась вдоль дороги, периодически оглядываясь, но она была пуста.

Прихрамывая на обе ноги одновременно, охая и чертыхаясь, я торопливо семенила по раздолбанному тротуару, отчаянно надеясь на появление общественного транспорта.

С самого детства я отличалась повышенной везучестью, поэтому транспорт, конечно, появился, правда, не общественный, а личный. Это была все та же темно-синяя «Ауди», чтоб ее черти слопали! Видимо, оставшись в машине в гордом одиночестве. Череп не решился ее бросить, а кружил по городу, пытаясь нас отыскать. И сегодня ему явно везло гораздо больше, чем мне. Мы увидели друг друга практически одновременно, взвыв от злости, я шарахнулась влево. Череп выскочил из машины и припустил за мной.

Как соперник по бегу Череп был для меня просто нулем, с одной маленькой оговоркой — так было час назад.

Сейчас же он шустро ковылял за мной на своих пухлых коротеньких ножках, я на своих длинных, но тоже ковыляла. Дотянув до старых двухэтажных домишек, оглянулась, Череп замахал руками и что-то крикнул, я не стала переспрашивать, а увеличила скорость. Мы обежали продуктовый магазин и детский сад, Череп проявлял стойкость и крепко держался на хвосте. Район, в который мы сейчас попали, я знала плохо и отчаянно пыталась сообразить, как оторваться от погони.

Наконец я заметила, что расстояние между нами немного увеличилось, это придало сил, и я рванула вперед.

Передо мной возник четырехэтажный дом с аркой, вероятно, более поздней постройки, чем соседние. Рванув в арку и пробежав несколько шагов, я едва не закричала.

Дом представлял собой своеобразный колодец с одним-единственным выходом, той самой аркой, через которую я сюда попала. Поняв, что сама себя загнала в ловушку, сделала по двору круг, отчаянно надеясь, что еще не все потеряно. Ну что ж, в доме существуют подъезды, медлить больше нельзя, я кинулась к первому, как вдруг услышала:

— Анастасия Игоревна, идите сюда…

Подпрыгнув от неожиданности, я оглянулась. Из дверей соседнего подъезда на меня растерянно моргал Володя Савченко, мой злой гений и, как я мгновенно сообразила, спаситель. Едва не сбив его с ног, я влетела в подъезд и закрыла за собой дверь. Говорить я не могла, так же, как, впрочем, и дышать, навалившись грудью на обшарпанные перила, я судорожно ловила ртом воздух.

Однако Володя схватил меня за руку и потянул наверх.

Спотыкаясь на неверных ногах, я послушно двинулась следом.

— Анастасия Игоревна, что случилось? — захлопнув дверь, Володя повернулся ко мне. — Я вас с балкона увидел… Вы.., бегали?..

Он уставился на меня, я плюхнулась на обувную тумбу и выдавила:

— Ага… Почти…, то есть бегала, конечно.., то есть убегала…

Поскольку слюны во рту больше не осталось, то и сказать я больше ничего не могла. Проявив добросердечие, ребенок скрылся на кухне и принес мне стакан кваса.

Минут пятнадцать я сидела, закрыв глаза и прижавшись затылком к холодной стенке, дыша, словно ездовая лайка после гонки. Усевшись у противоположной стены на корточки, Володя терпеливо дожидался, пока я приду в чувство.

— Ты как внизу очутился? — поинтересовалась я, отдышавшись. — Шел куда-нибудь?

— Не-е… — протянул он, — я вас увидел. С балкона.

А это.., за вами, да? Ну тот, толстый?

Я кивнула. Володя многозначительно изогнул брови и качнул головой:

— Ничего себе… Интересно…

— Чего тебе интересно?

— Ну… Странно… Это же Череп. А чего он бегал, он зря бегать не будет, пальнул бы пару раз, да и всех делов…

— Чего-чего? — Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в организме. — Ты чего несешь-то?

Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?

Володя хмыкнул:

— Вы что же, Анастасия Игоревна, даже не поинтересовались, кто за вами бегает?

— Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась. Как-то недосуг все было оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились. Так что сил на вопросы у меня не осталось. Зато ты, похоже, хорошо информирован, поделись, уважь училку…

Тут Володя меня перебил:

— Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню…

Предложение я одобрила, кряхтя, поднялась и, уцепившись рукой за стреляющую поясницу, направилась вслед за хозяином. Под ногами тонко поскрипывал давно не лакированный паркет, обои и в коридоре, и на кухне чистенькие, но явно старые. Обстановка в квартире довольно скромная, хотя, безусловно, здесь чувствовалась женская рука, весьма успешно создавшая ощущение тепла и уюта. Оглядываясь вокруг, я вдруг вспомнила, что здесь должна находиться вывезенная из деревни Савченко-старшим бабушка.

— А родители где?

— На работе, — гремя чайником, отозвался Володя.

Я решила продемонстрировать, что тоже кое-что знаю:

— А бабушка?

— У соседки… Время-то, — он кивнул на настенные часы, — как раз «Любовь до гроба» по первой началась…

Им теперь поодиночке смотреть неинтересно, соберутся кагалом, чай хлещут и сериал обсуждают.

— «Любовь до гроба»? — задумалась я. — Что-то мне такого названия не попадалось…

— А вы сериалы смотрите? — ужаснулся вдруг мальчик и едва не уронил чайник себе на ногу.

— Нет, — торопливо заверила я, поняв, что немедленно потеряю всяческий авторитет, если малость не совру, — я только кино.

Пару минут мы обсуждали проблемы нашего телевидения, сойдясь на том, что показывают много всякой ерунды, и я потихоньку вернула его к главной теме:

— Так что ты говорил о Черепе?

— А чего он за вами бегал?

— А я первая спросила… Он твоему брату дружок?

— Какой дружок! — едва не всплеснул руками Володя. — Череп здесь в авторитете! Его только разве комары не знают, да и то перелетные! Если кому сказать, что он за вами как пацан бегал…