Александр II и его время: Кн. 1 - Евгений Петрович Толмачев

Кроме того, царь требовал от султана торжественно гарантировать эти права в виде специальной конвенции. В случае неполного их удовлетворения Меншикову дозволялось предъявить ультиматум.

Высокомерный царский фаворит в одном из писем тогда писал о предназначенной ему миссии: «Я питаю надежду, что это для меня будет последним актом деятельности в моей очень полной впечатлениями жизни, требующей покоя»25.

16(28) февраля чрезвычайный и полномочный представитель России А. С. Меншиков с вице-адмиралом В. А. Корниловым26, в окружении блестящей свиты, преимущественно из гвардейских офицеров, на пароходофрегате27 «Громоносец» прибыли в Топ-Хане28. В многочисленной толпе встречающих, собравшихся на берегу перед Зимним дворцом русского посольства, не оказалось никого из министров Порты. Только на третий день после своего прибытия Меншиков посетил Великого визиря29 Мехмет-Али. При этом он явился к нему не в официальном мундире, а в обычном пальто и мягкой шляпе. Министра иностранных дел фуад-эфенди он вообще отказался посетить, заявив, что не желает иметь дело с этим «лживым субъектом».

Оскорбленный оказанным ему невниманием Фуад-эфенди вынужден был уйти в отставку30. По совету Стратфорда, заклятого врага России, султан сделал уступку в вопросе о палестинских святынях, но не согласился подписать ни конвенции, ни сенеда, специального договора с Россией, ни проекта ноты, выработанного русским послом, и закрепить право российского царя на покровительство православным подданным Турецкой империи (болгарам, сербам, румынам, грекам и др. ).

Тогда Меншиков, потомок известного петровского фаворита, объявил, что порывает отношения с Портой и 9(21) мая 1853 г. вместе со своей свитой и всем составом русского посольства отправился из Константинополя в Одессу.

Конечно, можно допустить, как считают некоторые, что миссия Меншикова в Стамбул является своего рода «образцом развязности, бестактности и неумелости»31. Хотя это утверждение можно считать спорным. Вместе с тем следует подчеркнуть, что одним из самых главных подстрекателей, обдуманно и целенаправленно раздувавших пожар Крымской войны, был изощренный английский дипломат Стратфорд-Рэдклиф. Этот мастер политических диверсий сделал все от него зависящее, чтобы ускорить военный взрыв. Само собой разумеется, и Абердин, и Кларендон, и королева Виктория всецело с начала до конца поддерживали Стратфорд-Рэдклифа32.

Кроме того, важно напомнить, что еще в феврале 1853 г. лорд Кларендон и французский посол в Лондоне граф Валевский33 подписали соглашение о совместных действиях Англии и Франции в сфере восточного вопроса, а в марте (еще до окончания миссии Меншикова) французская эскадра уже отправилась из Тулона в Эгейское море, поближе к берегам Турции.

В начале июня34 английская и французская эскадры подошли к Дарданелльскому проливу и бросили якорь у Безикской бухты. Попытка русской дипломатии (ультиматум графа Нессельроде 4 июня) пригрозить оккупацией дунайских княжеств успеха не имела.

Дипломатические отношения России с Портой были прерваны. Николай торжественно объявил манифестом, что он занимает дунайские княжества «в залог» удовлетворения своих «законных требований».

Пришло время, когда от слов переходят к действиям.

21 июня (3 июля) 1853 г. 82-тысячная русская армия под командованием М. Д. Горчакова35 перешла Прут и вступила в дунайские княжества Молдавию и Валахию «для обеспечения исполнения турками прежних договоров с Россией».

Но война Турции не была объявлена. Как говорит русская пословица: зверя не убивали, а только дразнили.

В это же время, завершая дипломатическую подготовку войны, представители Англии, Франции, Австрии и Пруссии, собравшись на конференцию в Вене, выработали совместный демарш якобы для разрешения «восточного кризиса».

19(31) июля 1853 г., по инициативе австрийского министра иностранных дел К. Буоля36, они приняли редакцию ноты, представлявшую собою соединение проекта князя Меншикова и проекта, предложенного Портою. Русское правительство приняло венскую ноту с условием, чтобы в ней не было сделано никаких изменений. Но Турция потребовала некоторых перемен в ее редакции. Мирный исход был еще более затруднен тем обстоятельством, что памятная записка графа Нессельроде по этому поводу, сообщенная иностранным правительствам, была понята на Западе как подтверждение притязаний и скрытых замыслов России. Переговоры Николая I с Францем-Иосифом в Ольмюце 14(26)—16(28) сентября и с императором австрийским и королем прусским в Варшаве 21 сентября (3 октября) не улучшили политического положения. Принятый в Ольмюце план примирительных действий был отвергнут Францией и Великобританией37. Париж и Лондон все время вели двойственную политику: с одной стороны, они объявляли о своем миролюбии и желании предотвратить войну, с другой, — сознательно провоцировали вооруженный конфликт между Россией и Турцией.

Порта, опираясь на поддержку Англии, отказалась пойти на уступки и потребовала в качестве предварительного условия переговоров вывода русской армии из дунайских княжеств.

Вена вроде бы старалась добиться примирения сторон, но все заметнее сближалась с Англией и Францией, Берлин занимал нейтральную позицию и не хотел вмешиваться в восточный конфликт.

Под влиянием Англии и Франции султан Абдул-Меджид 27 сентября (9 октября) 1853 г. предъявил ультиматум главнокомандующему Горчакову в 18 дней очистить княжества. Не получив требуемого ответа, 4 октября он объявил России войну. Турецкие войска начали боевые действия на Дунае, на азиатской границе и на Кавказском побережье.

20 октября (1 ноября) 1853 г. Николай I ответил формальным объявлением войны Оттоманской империи38.

Силы противоборствующих сторон

Николаю I пришлось вести войну с коалицией государств, имевшей армию численностью около миллиона человек. По данным «всеподданнейшего» отчета Военного министерства за 1852 г., русская армия насчитывала на 1 января 1853 г. почти 1,4 млн. солдат и офицеров, но реально она могла выставить против врага около 700 тысяч человек, поскольку значительная часть войск внутренней стражи и местных команд были заняты для поддержания «порядка» внутри страны. К середине XIX в. рекрутская система комплектования армии уже изжила себя, она не позволяла быстро увеличивать силы во время войны. Тем не менее, начиная с июля 1853 г., правительство прибегает к рекрутским наборам, а позже и к ополчению. За время войны