Когда распускаются розы - Кэтрин Полански

— Ты что, не мог принять ванну дома? — осведомилась она.

— Видишь ли, это большая проблема, — задумчиво сказал он. — Мне понадобилась уйма времени. Не для того, чтобы принять ванну, а для того, чтобы понять, что мой дом находится здесь.

Несколько минут оба молчали. Колин протянул под водой руку и нащупал ладонь Фионы. Теперь они лежали, держась за руки.

— А я-то всегда считала, что тебе не нужен дом, Колин Макбрайт! — заметила она.

— Не помню, рассказывал ли я тебе что-нибудь о моем отце. — Настало время рассказать ей это. Пусть между ними больше не будет никаких недомолвок. Никогда. — Я очень любил его. Он был неплохим человеком, но вся его жизнь была основана на накоплении богатства. Вещи владели им, а не он ими. Он никогда не бывал дома. Для нас у него никогда не было времени.

— Мне очень жаль…

— Не нужно меня жалеть. Я просто хочу, чтобы ты поняла, каким образом я превратился в такого вот бродягу. Я не хотел, чтобы со мной случилось то же самое, что и с моим отцом. Мне всегда были интересны люди, а не вещи, понимаешь? — Колин заглянул Фионе в глаза. В ее чудесные глаза с золотыми искорками. — Поэтому я всегда стремился к свободе от вещей. А потом я встретил тебя. А потом потерял. И тогда мне стало ясно, что, по сути, я действовал так же, как отец: возводил барьеры между мной и человеком, которого люблю, с которым хочу быть. Который нужен мне, как никто другой.

Зазвонил телефон. Ни Колин, ни Фиона даже бровью не повели. Что поделать, в этом доме телефоны звонили без умолку. И они вполне могли подождать.

— Я уволился из «Веллнесс», переехал в Штаты и купил коттедж в паре часов езды от дома моих дочерей, — продолжал Колин. — Я несколько раз с ними виделся. Все это время я не переставал размышлять о том, что должен в корне поменять всю свою жизнь. Я скопил достаточно денег для того, чтобы купить себе участок земли, например, большое розовое поле. Это было бы настоящее приключение, в некотором роде вызов. Конечно, летом придется тяжело работать, но зато зимой у нас будет много свободного времени для путешествий. Вдвоем мы могли бы объездить много интересных мест. Конечно, нам придется найти кого-нибудь, кто сможет присмотреть за твоими песиками в наше отсутствие. И, знаешь, такая жизнь нам понравилась бы, я совершенно в этом уверен. Это может понравиться только тем людям, которые действительно любят и ценят землю и не боятся пачкать в ней руки.

— Так, значит, ты приехал исключительно из-за розовых кустов? — робко спросила Фиона.

— Нет.

Колин увидел, как неуверенность постепенно исчезает из взгляда Фионы.

— Знаешь, Колин, раньше ты очень убедительно рассказывал о том, что просто не хочешь нигде обосновываться, привязывать себя к конкретному месту…

— Я действительно не хочу себя привязывать к какому-то месту, — решительно сказал он. — Я просто хочу жить с тобой и любить тебя. Хочу остаться с тобой навсегда. Мне больше ничего на свете не нужно, только быть с тобой рядом. Вообще-то я хотел сказать, с вами двоими, а может быть, троими, или четверыми, или пятерыми — если вдруг по какой-то причине наша семья будет еще больше.

Фиона снова замолкла.

— Тебе позвонила Стейси? — спросила она.

Он не дал ей прямого ответа, потому что в данный момент речь шла не о ее сестре и не о том, что она сказала. Речь шла лишь о них двоих. Он крепко сжал ладони Фионы:

— Думаю, что для женщины не лучший вариант выйти замуж за мужчину, у которого уже есть взрослые дети… по крайней мере до того, как она познакомится с этими детьми. Я убежден в том, что вы с ними отлично поладите, но имей в виду, они еще подростки. Это значит, что их любимое занятие — придумывать всевозможные способы испортить взрослым жизнь. Сам я всегда любил детей. Милых, послушных, тяжелых, несносных — совершенно все равно. Я бы с удовольствием завел еще парочку.

— Макбрайт, раньше ты говорил совсем другие вещи. — Ее голос дрогнул.

— Я знаю, знаю. Но я не обманывал тебя, поверь. — Колин старался говорить как можно мягче. В конце концов, это самый важный разговор в его жизни. В их жизни. — Я просто хотел, чтобы ты поняла, что я люблю тебя только ради тебя самой. Что мне важна именно ты, а не твоя способность или неспособность иметь детей. Прежде всего, я люблю тебя. С детьми или без детей.

На глаза у Фионы навернулись слезы, она хотела было что-то сказать, однако он не дал ей вставить ни слова и продолжал:

— Фиона, пожалуй, я не заслуживаю такой женщины, как ты, но я попытаюсь сделать все, чтобы быть достойным тебя. Я хочу, чтобы ты была совершенно уверена: моя любовь к тебе не имеет ничего общего с детьми. Если тебе захочется, мы сможем взять приемных, если чудо больше не повторится… Господи, да в конце концов мы могли бы завести еще такс! Хотя ты уже, кажется, без меня начала. Но я совершенно не против пополнить стаю. Что захочешь! Для меня это не так уж и важно. Прежде всего, важно, чтобы мы с тобой смогли найти то единственное решение, которое устроит нас обоих.

Она глубоко вздохнула:

— Что ж, возможно, что мой животик появился вовсе не от молочных коктейлей.

— Я думал, что с твоим бесплодием ничего нельзя поделать… — вздохнул Колин.

— Я тоже так думала. Все врачи, у которых я обследовалась, в один голос заявляли, что мои шансы забеременеть естественным путем стремятся к нулю. — Она нежно погладила кончиками пальцев его руку. — Наверное, все дело в том, что у тебя ужасно целеустремленные маленькие сперматозоиды, Макбрайт.

— Просто они очень настойчивые. И себе на уме: точно знают, как добиться своего.

Колин обнял Фиону. Он понял, что хочет выяснить еще кое-что.

— Почему ты не сказала мне о том, что беременна?

— Я хотела это сделать, и, в конце концов, так бы и сделала, но просто не знала как. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя загнанным в ловушку. Согласись, отношения, основанные на таком принципе, трудно назвать идеальными. Я люблю тебя, Колин Макбрайт. Люблю только тебя и никого кроме тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы у тебя в жизни было именно то, что нужно тебе.

Он притянул ее ближе к себе. Теплая вода снова плеснула на пол через край ванны.

— Ну, тогда все очень просто. В жизни мне нужно только одно: быть рядом с тобой.

— Я могу сказать тебе все то же самое. Я ужасно люблю тебя. И я тоже хочу быть с тобой до конца моих дней, — прошептала Фиона и, закрыв глаза, подтвердила свое признание долгим поцелуем.

Когда она наконец взглянула ему в лицо, то обнаружила, что в глазах у него стоят слезы.

Будет забавно, если под ее влиянием ты превратишься в сентиментального парня, растроганно подумал Колин. Вообще-то химику положено отличаться рациональностью, невозмутимым спокойствием и хладнокровием, чтобы сосредоточенно переставлять пробирки.