Стрелок - Михаил Михеев

Еще пришлось за Павлом следить. Он ведь на море последний раз был в сопливом детстве, когда мать возила его в Крым. Соответственно, в отличие от респектабельного бизнесмена, пару раз в год выбирающегося на теплое море, дабы культурно отдохнуть, опыта пребывания на пляже у него, считай, и нет. Чуть не сгорел под жарким южным солнцем. К тому же решил почему-то, что в воде не обгоришь… Словом, как ребенок себя вел.

Хорошо еще, местные кровососы не мешали – отечественный антикомарин действовал на них убойно. Не диметилфталат, популярный в СССР, но тоже очень ничего. Да и насекомые, не избалованные достижениями современной химии, не слишком привередничали. Так что по вечерам гнус разгоняли, а днем его и без того не наблюдалось. Вообще, остров был для жизни приятным – небольшой, они его по берегу в полдня обошли, с пышной растительностью, чистой речкой без крокодилов. Что еще, спрашивается, надо? Пляж шикарный, с белоснежным песком, рыбалка опять же, правда, для этого приходилось отходить к скалам, возвышающимся неподалеку. Живи и радуйся! А главное, эта бухта оказалась единственным местом, где корабль мог без опаски приблизиться к берегу, так что бегать и гадать, где появятся ожидаемые гости, не требовалось.

Живности на острове оказалось немного. Черепахи попадались, крабики бегали, попугаи орали, но ничего крупного и опасного напарники пока не видели. Идеальное место и для курорта, и для пиратской базы. Надувную лодку, которой не требовались большие глубины, смогли разместить в стороне – так, на всякий случай. Там же в укромном месте среди прибрежных скал расположили склад с продовольствием и оружием.

Кстати, прогуливаясь возле скал, Александр наметанным глазом отыскал небольшой камень, немного похожий на агат, но нежно-голубого цвета, чуть заметно мерцающий под солнцем. Коллекционирование камней было его тайной слабостью, у него дома половину шкафа занимали агаты, сердолик, горный хрусталь, аметисты и прочая блестящая мелочь. Он почти каждое лето мотался за ними на Урал и радовался находкам, как ребенок, так что, вполне естественно, прихватил находку с собой и совершенно забыл о ней. Вспомнил только, когда камень выскользнул из кармана объемных шортов, слегка звезданув по колену и обратив на себя внимание Павла. Тот полюбовался камнем, спросил, что это, и очень удивился, когда Александр объяснил, что это ларимар. То есть не тому удивился, что вот этот конкретный камешек так называется, а тому, что напарник сразу же, не задумываясь, определил, с чем имеет дело. Павел и слов-то таких не знал. Слово за слово, он узнал о коллекции товарища. Потом спросил, почему Александр, если так увлекается камнями, не пошел учиться на геолога, и, получив уклончивый ответ, со страшной силой начал давить на напарника: мол, учись, пока не поздно. В общем, буквально клещами вырвал из него обещание поступить в институт, благо в их городе есть один как раз по этому профилю. Александр только вздыхал и думал теперь, что надел на шею очередное ярмо. Учиться-то лень, а обещания он привык выполнять.

И еще обоим было скучно – с берега особо не уйдешь, делать тоже нечего, а красоты природы быстро наскучили. Они, правда, предусмотрительные люди – Павел взял с собой какую-то научную книгу, толстую и потрепанную, и сейчас в свободное время читал ее, периодически делая выписки, а Александр затарился парой детективов. Тем и спасались.

Паруса на горизонте появились на четвертый день, вскоре после обеда. Почти одновременно до острова донеслось нечто, весьма напоминающее далекие раскаты грома, но, так как небо было чистым, приятели единодушно решили, что имеют дело с пушечной пальбой. Это послужило сигналом к дальнейшим действиям – быстро снять палатку, ликвидировать следы пребывания и замаскироваться в лесу. Правда, как оказалось, можно было не торопиться – здесь все неторопливо. И корабли скоростями похвастаться не могли, и воевали неспешно. До скорострельности современных орудий местной морской артиллерии как до луны задним ходом, но, похоже, с кем бы ни вел бой корабль, идущий к острову, возможностей хватало. Следующую половину дня напарники наблюдали за приближающимся кораблем вначале с интересом, потом со скукой. Все же слишком долго он шел, хотя и успел засветло.

По мере того как корабль приблизился, романтический настрой от белоснежных парусов и прочей атрибутики дальних странствий быстро сошел на нет. Увы, при ближайшем рассмотрении паруса оказались грязно-серыми, сама посудина своими обводами мало напоминала изящно-стремительные силуэты чайных клиперов или внушающие почтительный трепет громады многопалубных линкоров. Скорее, судно выглядело как гигантский утюг, к тому же далеко не новое и сильно побитое жизнью. В бинокль было хорошо видно, что из трех мачт уцелели только две. Средняя, насколько пришельцы из параллельного мира помнили, грот-мачта, сломана посередине, и толку от нее мало. Корпус тоже выглядел не лучшим образом, мало того что обшарпанный, так еще и дыры на нем очарования кораблю не добавляли. Но огромный флаг за кормой, который, несмотря на слабый ветер, развевался очень внушительно и гордо, наводил на размышления.

– Я, конечно, могу ошибаться, – осторожно начал Александр, – но разве пираты не поднимали флаги с черепом и костями?

– Нет, это в основном выдумка авторов романов, – не отрываясь от бинокля, ответил Павел. – Он, конечно, встречался, причем в разных вариантах, но редко и, кажется, в более позднюю эпоху. Пираты же, насколько я помню, либо не поднимали флагов вовсе, либо поднимали тот, который им был выгоден.

– В таком случае та лайба, что шурует к нам, вряд ли принадлежит джентльменам удачи.

– Я тоже так думаю, но выводы делать пока рано. Давай подождем.

– Подождем, – согласно кивнул Александр, механическим движением проверяя, заряжен ли автомат. – Подождем.

Час спустя выяснилось, что это все-таки пираты. Впрочем, сомневаться в этом не приходилось и раньше, просто так из пушек не стреляют – порох дороговат, да и кроме обстрела чаек из корабельных орудий команде есть чем заняться. Однако того, с кем перестреливался неизвестный корабль, не было видно, он был дальше, и вдобавок тот прикрывал его от наблюдателей своим массивным корпусом. Лишь когда они достаточно приблизились и несколько сместились друг относительно друга, удалось рассмотреть судно, преследующее поврежденный корабль почти вдвое меньших размеров и всего с двумя мачтами, отстающее от него примерно на пару миль. Оба противника азартно перестреливались: убегающий – из трех кормовых орудий, догоняющий – из единственного носового, периодически доворачивая и давая жиденький залп всем бортом. Особых успехов не наблюдалось ни у кого, похоже, преследователь находился в положении хищника, который не знает, что делать с ежиком. И хочется, как говорится, и колется, слишком уж много на большом корабле пушек, и при попытке сблизиться, несмотря на явную потерю скорости и маневренности, существовал шанс, что агрессора нашпигуют ядрами. С другой стороны, у обороняющихся не было возможности бежать, противник, легко удерживающий дистанцию, был слишком быстроходен. Классический пат, потому и перестреливались с приличной дистанции, надеясь при удаче нанести друг другу повреждения, которые хоть как-то выведут ситуацию из тупика. Если преследователю пара ядер проломит борт ниже ватерлинии или собьет паруса, заставив снизить скорость, то атакующим будет обидно, что остались без добычи, не более того. Если же повреждения, которые еще более снизят скорость и маневренность, получит большой корабль, для него это станет приговором. Очевидно, защищавшиеся тоже прекрасно осознавали расклады, поскольку их кормовые орудия вели огонь значительно чаще, чем у преследователя, и вдобавок заметно точнее, попадания в противника даже на такой дистанции были заметны. То ли артиллеристы старались, спасая шкуру, и страх придавал им мастерства, то ли они просто лучше обучены, а может, более крупный корабль оказался устойчивее в качестве артиллерийской платформы, его меньше валяло на волне, что помогало орудийной прислуге. Правда, несмотря на их относительную точность, серьезных повреждений преследователю они пока не нанесли, пятная немногочисленными дырами надводную часть борта.