Улыбка черного кота - Олег Рой

— Сидела с Костиком, сижу и сидеть буду. И только попробуй еще когда-нибудь сказать мне, что это неудобно, нехорошо и ты от этого чувствуешь себя обязанным мне. Вот только попробуй!..

В один из поздних зимних вечеров, в пятницу, Антон явился домой позже обычного. Настя ждала его с ужином, уложив Костика спать. Он сразу заметил: девушка чем-то взбудоражена, ей не терпится поговорить с ним. И действительно, накормив его, она начала серьезный разговор:

— Ты знаешь, Антон, я все время думаю о тебе, и мне не нравится, как ты живешь!

Антон улыбнулся ее горячности. Ей-богу, если не знать тонкости их отношений, можно было бы решить, что Настя в него попросту влюблена! Хотя на самом-то деле они всего лишь друзья — и ничего более…

А девушка заметила его улыбку и решительно пошла в дальнейшее наступление:

— И ничего смешного. Ты же просто махнул на себя рукой, с головой ушел в работу, ни о чем больше и думать не хочешь. А жизнь… она ведь проходит.

Антону опять сделалось смешно: в устах девушки, у которой все еще впереди, эти слова звучали комично. Но, не желая обидеть ее, он осторожно возразил:

— Отчего же махнул рукой? Как раз наоборот: именно сейчас у меня в работе все прекрасно, все кипит и бурлит, все бьет ключом и даже получается… Все путем, Настюха!

— Вот именно — в работе, — не сдавалась Настя. — А что после работы? Что потом, когда твой проект окончательно встанет на ноги и уже не будет требовать пристального, почти круглосуточного, твоего внимания? Чем ты тогда заполнишь свои вечера?

— Ну, тут уже ничего не изменишь, — решительно и немного сухо прервал ее Антон. Он вообще старался не обсуждать проблемы своей семейной жизни ни с кем, кроме, пожалуй, Сергея. И уж во всяком случае, не хотел говорить об этом с Настей, зная, что она и так относится к Светлане отрицательно.

— Почему же не изменишь? Оказывается, очень даже можно! Я вот прочитала недавно, что любой человек, если только очень захочет, довольно простыми манипуляциями может повернуть все течение своей жизни, — она пристально посмотрела ему в глаза, и на какой-то безумный миг Антону показалось, что Настя умеет читать его мысли и действительно знает какой-то давно утерянный секрет его счастья.

— Да ну?! Что ты говоришь! Ну-ка, рассказывай, это очень интересно.

— Ты только не смейся, Антоша, это и в самом деле серьезно. На тебе лежит какое-то заклятие, рок, и это тянет и тянет тебя куда-то. А между тем есть способы изменить судьбу. Ну вот возьми хотя бы моих родителей. Если бы они не поехали тогда на рыбалку, все было бы иначе. Если бы что-то их остановило или кто-то, эта нелепая случайность могла бы и не произойти…

Она вскочила со стула, нервно прошлась по кухне, а когда вновь обернулась к Антону, он заметил блеснувшие в ее глазах слезы. Инстинктивным движением потянувшись к девушке, чтобы утешить, он был внезапно остановлен ее решительным жестом: Настя не хотела, чтобы ее перебивали, она упрямо и твердо продолжала гнуть свое:

— Я уже почти забыла родителей. Только по фотографиям помню. А ведь если бы они были живы… Да что говорить: и дедушка, не будь этого горя, не заболел бы диабетом, не работал бы так много, пожил бы подольше. Понимаешь, это только кажется, что наша судьба непременно предопределена свыше. На самом-то деле, если вовремя самому измениться, можно и судьбу свою изменить, повернуть к лучшему.

— Ну и что для этого люди делают? — уже с неподдельным интересом спросил Антон, заметив, как важна для Насти эта тема.

— А я скажу, что. Только… только я очень прошу тебя, не смейся, ладно? Мне знающие люди об этом сказали. — Она замолчала, и он подбодрил ее кивком головы. — Говорят, любому из нас достаточно что-то изменить хотя бы в своей внешности, а еще лучше — в своем теле. Тогда все меняется. Уже доказано, что потеря ноги полностью меняет судьбу человека. Он уже не станет тем, кем ему было определено судьбой. И это уже другой человек, другая судьба, другая биография — все другое.

— Так ты что, советуешь мне потерять ногу или руку? — не выдержав, залился искренним смехом Антон. Нервы его были на пределе, и он смеялся и смеялся, уже почти до слез, не в силах удержать неожиданного веселья и не боясь обидеть собеседницу. — Значит, чтобы изменить судьбу, надо лишиться собственной конечности? Сурово.

— Нет, можно поступить проще, — сдержанно ответила Настя, всем своим видом показывая, что примерно такой реакции она и ожидала. — Я приготовила для тебя книгу, там все сказано.

Девушка принесла из прихожей джинсовый рюкзачок, вынула оттуда простенькую книжку в мягкой обложке темно-зеленого цвета и принялась увлеченно рассказывать Антону про эзотерику. Но, увидев на его лице кривую, снисходительную усмешку, остановилась и решительно сказала, что у них на курсе все такое читают, и образованный человек просто обязан быть знакомым с новой концепцией мироздания. Она понимала, что Антон высмеивает ее сейчас так же, как высмеял бы и дед, великий материалист, но она очень хотела помочь другу. Очень, очень!

А потому Настя перевела разговор на шутку, нарочито строго взяла с него обещание не выбрасывать и не сжигать чужую книжку, даже если он найдет, что это вредная ересь, и заставила поклясться, что он непременно прочитает ее до конца. Антон взял книжицу, стараясь оставаться серьезным, пообещал не спускать ее в унитаз, а сам подумал, что девчонке, видимо, нелегко: она, похоже, еще более одинока, чем он, раз пустилась в такую мистику. Теперь уж точно придется познакомиться с этой книжкой, которой она придает такое большое значение. Познакомиться для того, чтобы говорить с девушкой потом на одном языке.

Оставленная Настей брошюра относилась к тому направлению мистической литературы, которая неожиданно оказалась в большом почете у потерявших точку опоры советских интеллигентов. Антон знал об этом направлении духовных поисков; однажды, убежденный коллегами, он даже взял в руки нечто подобное, но быстро отложил в сторону: как человек науки, он не мог выносить, когда логика заменялась патетикой. Однако теперь, настроенный на волну размышлений о собственной судьбе, о своей неудавшейся любви, он все же решил внимательнее отнестись к такого рода литературе. Правда, книжка так и не очаровала его — слишком уж далеко было мировоззрение автора от его собственного. И все-таки один практический вывод из всех эмоциональных рассуждений писателя о карме, о духе человека, о его сознании он все же извлек. Вывод этот был таков: жизненные обстоятельства человека может изменить любое, даже незначительное изменение его облика. Даже царапина на ноге, даже непривычно наложенный грим, даже обычная татуировка…

Татуировка? А что, это, пожалуй, интересно. Неожиданно для себя Антон вдруг всерьез задумался об этом простом приеме. Почему бы и не попробовать изменить жизнь таким вот нетривиальным способом? Хуже-то ведь точно не будет! Если и не поможет, так и не повредит…

У него было столько неразрешимых проблем в жизни! Как вернуть Светлану, как вылечить от алкоголизма отца, как организовать работу компании… Он должен во что бы то ни стало устроить правильную, хорошую жизнь для своих близких, правильную в том смысле, как он это понимает. И если для этого, как советуют «знающие люди», достаточно лишь посетить косметический салон, что ж, он не против! Но — не сейчас, потом. Когда появится возможность…

Глава 9

Всю жизнь он поступал правильно и, будучи серьезным ученым, старался постоянно выверять логику своих поступков, действовать только по велению разума — и что? Много ли счастья он заслужил себе этой логикой, этим разумом? В конце концов, татуировка — обычное дело для многих молодых людей, почему бы и не примкнуть однажды к их легкомысленным рядам? «Пусть это будет моя авантюра, — повторял он про себя как заклинание, отчаянно пытаясь поверить в то, во что поверить на самом деле никак не мог. — Небольшая такая авантюрка, как раз в масштабах моей личности. Могу я себе позволить в конце концов что-то иррациональное? Почти не пью, в карты не играю, в казино не хожу, даже не помню, когда в последний раз смотрел футбол. Пусть это будет моя собственная маленькая глупость, моя дань времени, мое включение в мировой масскульт… Для других это пустяк, модная и случайная деталь внешности, а для меня — настоящий поступок, начало новой эры, колоссальная авантюра».

Так и решил он, в конце концов, когда в жизни наметилось событие, которое и без всяких татуировок могло резко повернуть его жизнь: китайцы сделали решительный шаг навстречу.

Посмеиваясь и иронизируя сам над собой, Антон обратился за помощью к Сергею, и тот, не скрывая своего скепсиса по отношению к странным идеям друга, свел его со знакомой специалисткой по тату. У сверхобщительного Сереги всюду в Москве были знакомые, преимущественно девушки — хорошенькие, модные, не отягощенные чрезмерным интеллектом и не слишком требовательные, словом, как раз такие, чье общество особенно ценят холостяки вроде Пономарева.