Мой властный миллиардер - Ева Ночь

разговариваю негромко и спокойно, помощница моя напрягается. Этот раз - не исключение.

- Я беспокоюсь о вашей репутации! - выпаливает она на одном дыхании. И глаза такие отчаянно-честные, что хочется её стукнуть, чтобы в себя пришла. Лукавит. Обманывает.

- Г олову мне не морочь, ладно?

- А я и не морочу, - меняется она в лице и наконец-то смотрит на меня трезво. Взглядом её можно хлеб, как ножом, резать. - Это вы в последнее время сам не свой. По клубам шастаете, практикантов взяли. Раньше отказывались, а теперь вдруг воспылали. Да так, что аж четверых приобрели, как на распродаже.

Я рассматриваю её с ног до головы с интересом. Что кроется за её непонятным рвением? Не верю, что она душой и телом болеет за правое дело. Не то, чтобы у меня сомнения на ровном месте выросли (Мила всегда показывала себя в работе с отличной стороны), но жертвенности в своей помощнице я не наблюдал никогда.

Она не серая мышь. Личная жизнь у неё бурная. На работе сутками не пропадает, хотя, если надо, спокойно жертвует отдыхом. Но не более. Влюблённости в мою сторону я тоже не замечал. Или всё же?.. Ясно одно: я сейчас от неё ничего не добьюсь: Мила, если хотела, умела жонглировать словами, как мячиками.

- Сделаем по-другому. Ты сколько в отпуске не была? Год или два?

Мила снова меняется в лице. Испуг. Злость. Черты становятся хищными.

- Вы ж загнётесь без меня! - она искренне верит в то, что сейчас говорит.

Правда, что ли? Я малыш, и не могу без неё шага сделать, чтобы она мне задницу не подтёрла? Вот как она обо мне думает?

- С этой минуты ты в отпуске. На две недели. А там посмотрим.

Мила фыркает и закатывает глаза.

- Да я и уволиться могу, если на то пошло!

Она всё ещё не понимает всей серьёзности ситуации.

- Можешь. Твоё полное право. Я предлагаю отпуск. Смотайся куда-нибудь. На лазурный берег моря или куда ты любишь. Но если всё так критично - заявление на стол.

Она колеблется. Жадно облизывает пересохшие губы. Переступает с ноги на ногу, словно потеряла устойчивость, а затем гордо дерёт голову. Повыше, чтобы не дать выплеснуться слезам, что готовы прорваться наружу.

- Ладно. Пусть будет по-вашему! Отпуск так отпуск!

Она уходит с достоинством. Дверь за собой закрывает бесшумно, а я без сил опускаюсь на первый попавшийся стул. Что-то всё это мне не нравится, но я знаю, что поступил правильно.

Думы у меня невесёлые и тяжёлые, и я никак не могу уловить правильную мысль, чтобы оттолкнуться. Таким меня и застаёт Метёлкина, когда входит в кабинет ещё с одной партией папок. Сама припёрла. Несла тяжести через весь офис.

- Решила, раз уж всё равно гуляю, можно ещё одну пробежку совершить, - шлёпнула она стопкой о стол. - Что-то случилось, Вов?

Я поднимаю на неё глаза. И у меня светлеет в голове при взгляде на Настино лицо. Какая она красивая, когда не язвит и не ругается! Настоящий Ангел! И тут же приходит совершенно логичное решение. Точнее, абсолютно нелогичное, но мне плевать.

- Случилось. Я остался без личной помощницы.

Она ещё не понимает. Улыбается растерянно, оглядывается по сторонам, словно ищет спрятавшуюся Милу. Можно не искать. Мила под стол в жизни не залезет, скорее рогом броню пробьёт и мамонта завалит.

- И что теперь? - шепчет она севшим голосом.

- Как что? Жить и работать дальше. Не конец света. Кстати, о птичках. Я тут подумал, что ты идеально подходишь на эту роль.

Метёлкина в ужасе приоткрывает рот. Паника. Шок. Это по-нашему. Затем бодро качает головой.

- Я архитектор, между прочим. На практику пришла. И мои полномочия не распространяются так широко. Это ж совершенно другое направление, Орловский.

- А кто тебе сказал, что ты освобождена от практики? Всего лишь немножко больше обязанностей.

- Ты совсем ку-ку? - крутит она пальцем у виска. Никакой субординации. Вот с этого нужно и начинать. А то вырастет из неё девица почище Милы.

- Анастасия Метёлкина, ответьте мне пожалуйста, где вы сейчас находитесь?

Злющие девицы - это моя карма, судя по всему.

- В вашем кабинете, Владимир Алексеевич, - цедит она сквозь зубы.

Ну, вот. Уже лучше. Но усугублять мне не хочется. Слишком много экстрима заставляет терять тормоза. А мне как-то не хочется съехать с рельс.

- Насть, это просьба. Рядом должен быть человек, которому я доверяю. Откажешься - так тому и быть. Как говорится, свято место пусто не бывает. Но Мила ушла в двухнедельный отпуск, мне нужно пережить этот период. Сейчас достаточно напряжённо.

Она плюхается на стул рядом. Смотрит куда-то в стену напротив. Губы у неё подрагивают, словно она проговаривает про себя какие-то непечатные слова. Вздыхает легко, почти неслышно, но я чутко ловлю каждый её жест, любое движение.

Собственно, есть у меня, кем заменить Милу. Но мне нужна Настя. Это не упрямство и не обладание самца понравившейся самочкой. Это нечто другое. Некая блажь. Чувство, что если она будет рядом, со мной ничего не случится - она не даст. Кирпич над головой остановит. Молнии руками разведёт. Метёлкинозависимость - ах, как хорошо я это понимаю, и не хочу сопротивляться.

- Ладно, - какая она сейчас деловая колбаса! Я даже залюбовался на миг, а поэтому утратил контроль над ситуацией. - Я попробую. Но не в ущерб практике. Рационально поделим время. Мне же не обязательно находиться рядом с тобой все восемь часов?

- Не обязательно, - отвечаю, не понимая, куда она клонит.

- Тогда ты отзываешь своих церберов из проектного бюро - раз. Они становятся пушистыми зайками - два. Отзовёшь этого урода Каменева из... куда ты там его запёр? -три. Мы получаем настоящую полноценную практику - четыре.

- Не слишком ли ты оборзела, Насть? - интересуюсь, разглядывая её шею. Красивая. Изящная.