Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет

− Стой, Элла Шепард! — кричат полицейские у меня за спиной.

Я пригибаюсь, стараясь бежать как можно быстрее. Программа Джека полностью мертва, но между символами Зунзаны и несколькими людьми, готовыми указать на следующую дружественную остановку, я могу продолжить путь. Лодки становятся все меньше и дальше, а некоторые из людей в лодках, которые я должна пересечь, хватают меня − возможно, жаждут награды или просто хотят получить похвалу от полицейских.

Но затем я вижу лодку у самого края воды, рядом с серым песком пляжа, затененного мостовым городом. Я подпрыгиваю ближе, спотыкаясь и чуть не падая. В лодке стоит женщина − молодая, примерно возраста моей мамы. Рядом с ней мальчик лет на десять моложе меня, но высокий и стройный. Он подталкивает меня ближе к их лодке, бросая безумные, обеспокоенные взгляды на копов позади меня. Я делаю глубокий вдох и бросаюсь по воде к их лодке. Я врезаюсь в кучу тряпья и оглядываюсь. По меньшей мере дюжина полицейских в черной форме продолжают преследовать меня. Они быстро приближаются к земле, как стервятники к раненому кролику.

− Быстрее! − кричит мне женщина в лодке. Я резко оборачиваюсь к ней, но она уже тянет меня вниз. О чем она думает? Я не могу здесь спрятаться, копы слишком близко. Они знают, где я.

− Чарли! − женщина срывается. Мальчик падает на палубу рядом с ней. Она обхватывает его лицо руками и быстро целует в лоб. − Беги, малыш, − говорит она, срывая с моей головы грязную темную шаль и заворачивая его в нее. Она держит меня за плечи, толкая вниз, а Чарли, одетый в мою шаль, убегает, прыгая в ближайшую лодку. Копы кричат друг на друга, и я слышу свист, ругань, вопли.

− Глубокий вдох, − требует женщина.

− Что? − я задыхаюсь.

Она поднимает меня подмышки, а затем бросает меня в воду с плеском, заглушаемым какофонией погони.

Я подпрыгиваю, хватая ртом воздух, а женщина, перегнувшись через борт, толкает меня обратно. — Чш-ш-ш, − шипит она, широко раскрыв глаза. Я киваю и опускаюсь в воду, вцепившись в борт лодки. Я стараюсь двигаться как можно тише, надеясь, что копы меня не заметят.

Женщина начинает кричать. − Туда! Она пошла туда! − я слышу ее шаги, стучащие по деревянным доскам, когда она бежит к противоположной стороне лодки, указывая на своего сына, который уже был в нескольких лодках от нее.

Я вижу землю неподалеку, узкую полоску пляжа, заполненную людьми и хижинами, освещенную маленькими лагерными кострами. Я могу это переплыть. Это будет нетрудно. Но здесь меньше лодок. Меня будет слишком легко заметить.

Воды Средиземного моря серые, почти черные, испещренные мусором и отбросами. Я повисаю на носу лодки женщины, цепляясь за дерево прямо под нарисованными глазами луззу. Дерево потрескалось, краска облупилась, большие куски тускло-желтого цвета осыпались в воду.

Лодка раскачивается так сильно, что я едва не теряю равновесие. Грязная соленая вода наполняет мой рот, и я выплевываю ее, снова цепляясь за деревянные доски.

− Она была здесь, − рявкает низкий мужской голос. Дерьмо. Это один из копов.

− Да, она запрыгнула в мою постель, − та куча тряпья, в которую я врезалась — это ее кровать?

Раздается громкий хлопок, за которым следует тяжелый удар. Полицейский ударил ее так сильно, что женщина упала на лодку.

− Знаешь, что я думаю? Думаю, ты помогаешь ей бежать. Она здесь прячется? − коп рычит.

Я съеживаюсь в воде. Я опускаюсь так низко, что выглядывает только нос. Я должна быть храброй. Должна помочь защитить эту женщину, которая послала своего сына вместо меня, чтобы отвлечь копов. Я не знаю, что мне делать. Но это неправильно − прятаться здесь, пока ее бьют.

Я закрываю глаза и молюсь, чтобы меня не обнаружили.

Ненавижу себя.

Я такая трусиха.

Тряпки и одежда падают за борт лодки, и женщина кричит. Он выбрасывает ее вещи. Тряпка была просто никчемными обрывками, но это была ее кровать, одна из немногих вещей, которыми она владела, и он сбрасывает их в воду. Мокрая фотография ребенка − Чарли? − уплывает. Я машинально хватаю фотографию. Я мало что могу сделать, но, по крайней мере, хоть это могу спасти. Женщина начинает кричать, умоляя полицейского остановиться.

Еще один треск кулака, встречающий плоть. Она замолкает, но я слышу ее тихие рыдания. Это самое громкое, что я когда-либо слышала.

Тяжелые шаги приближаются ко мне. Он собирается заглянуть в воду.

Я делаю глубокий вдох и погружаюсь в воду. Надеюсь, барахло в воде − достаточное укрытие, чтобы спрятать мои брыкающиеся ноги, когда я заставляю себя спуститься под лодку.

Я считаю секунды. Раз… два… три…

Десять…

Двадцать…

Когда мне будет безопасно всплыть? Поднимусь ли я из воды только для того, чтобы быть пойманной?

Сорок…

Шестьдесят секунд − полная минута.

Мое сердце колотится, и я сжимаю фотографию малыша Чарли в одной руке, а другой касаюсь дна лодки женщины.

Восемьдесят…

Сто…

Сто двадцать − две минуты.

Я думала, что мои легкие будут гореть от долгого ожидания, но я в порядке. Я могу это сделать. Я могу спрятаться.

Сто пятьдесят секунд.

Как долго я смогу задерживать дыхание?

Три минуты.

Разве мне сейчас не нужен воздух? Почему я могу так долго задерживать дыхание? Мое сердце все еще колотится; я чувствую панику − разве мне не нужно дышать?

Четыре минуты.

Лодка кажется стабильной и тихой, но, хотя внутри меня охватывает паника при мысли о том, что я так долго буду под водой, я остаюсь. Чем дольше я здесь, тем дальше будет полиция, когда я всплыву.

Пять минут.

Я даже не чувствую боли. Я помню, как училась плавать в детстве, как старалась оставаться под водой дольше, чем Акила, как болели легкие, как горело лицо. Но здесь, сейчас − ничего.

Шесть минут.

Я должна быть мертва, не так ли? Шесть минут под водой… это точно убьет меня.

Семь минут.

По привычке я смотрю на браслет в поисках официального времени. Может, я просто очень быстро отсчитываю секунды, может, на самом деле не прошло и семи минут. Но когда я смотрю на свой браслет, то вижу, почему он не работает. Крошечный кристалл тейз встроен в тонкую технологическую фольгу. Я протягиваю руку, удивляясь тому, что вижу. Дюжина или больше оглушающих тейз колют мою плоть, усеивая ее кристаллами.

Я беру одну из них и сжимаю двумя пальцами. Существо разбивается под водой, испуская короткую вспышку искр.

Оно работало. Оно работало, и это было в моей коже, и я ничего не чувствовала.

Я смотрю на дно лодки, под которой прячусь. Прошло не меньше десяти минут. Десять минут под водой, и я ничего не чувствую. Я в порядке. Я была поражена дюжиной или более кристаллов тейз, и я даже не заметила.

Я… я не человек.

Глава 44

Я просидела под водой целых полчаса, и только потом отпустила лодку и, ухватившись, подпрыгнула рядом с ней. Я дрожу в прохладной темной воде. На лодке, что находится ближе к заливу, старик встает у борта и мочится прямо в море. Его водянистые глаза скользят по мне, но его, кажется, не заботит девушке, цепляющаяся за бок старого луззу.

Я подпрыгиваю в воде настолько, что б получилось шлепнуть промокшую фотографию ребенка на деревянные перила.

С лодки донесся тихий писк удивления, и маленькая рука сжала мое запястье.

− Спасибо, − шепчет мне хозяйка лодки. − Не знаю, как ты ее спасла, но спасибо.

− Спасибо, что защитили меня, − шепчу я в ответ. Ее лицо все в синяках, губа рассечена, мокрая куча тряпья, темным пятном валяющаяся на полу лодки, − вещи, которые она смогла спасти из воды.

− Чарли?.. − я не могу заставить себя задать этот вопрос.

− С ним все будет в порядке, − говорит женщина, но я в этом не уверена, да и она тоже.

Моя кожа вся сморщилась, а волосы стали жесткими от соли и всего, что плавает в той грязной воде. К тому времени, когда я, наконец, доплыла к узкому многолюдному пляжу, несколько человек поднимают глаза, но их, похоже, не особо волнует ни я, ни мое присутствие. Они погружены в свой собственный микрокосм, и даже вознаграждения, предложенного полицией, недостаточно, чтобы вовлечь их в мои дела. Вдалеке, на краю лодки, я вижу мигающие огни, полицейские лодки, мужчин и женщин, одетых в черную форму военного образца. Но они висят по краям района Фокра. Даже они знают, что эта земля − ничья.