Хранитель волков - Марк Лахлан

Хогни с Орри кричали ему вслед:

— Ты обрекаешь нас на казнь!

— Мы не можем вернуться без тебя!

— Судьба ригиров предрешена!

— Нас всех ждет гибель!

Он не оборачивался, а продолжал скакать вверх по склону долины, чувствуя, как отступила тошнота, стоило ему сдвинуться с места. «Шансы уйти от погони весьма велики», — решил Вали. У него две прекрасно отдохнувшие лошади, а его преследуют невыспавшиеся пешие люди.

Вали поднялся по склону долины и оказался на широком гребне над холмами, которые тянулись к далеким горам, поросшим лесом, а прямо под ним блестел фьорд. Лучше ехать по гребню или спуститься по восточному склону? Он проехал немного на восток, затем на север. Правда ли, что тошнота усиливается или слабеет, когда он меняет направление? Он так и не разобрал.

Наверху Вали позволил лошадям замедлить ход, и его мысли вернулись к недавним событиям и матушке Дизе.

Она вырезала руну ансуз, руну, в которую она вложила всю свою веру. Вали мысленно представил руну, даже нарисовал в воздухе все три линии: вертикальную и две наклонные. Попробовал повторить слова Дизы:

— Кто я? Я мужчина. Где я? В северных холмах.

Он добился лишь того, что почувствовал себя полным дураком. Но кое-что действительно произошло. Конь споткнулся. Вали поглядел на него. Животное было в поту. Сначала Вали подумал, что где-то поблизости затаилось некое сверхъестественное существо, говорят, они пугают лошадей. Однако второе животное нисколько не вспотело. Вали огляделся по сторонам. Освещение слегка изменилось. Гребень холма скрывался в зарослях деревьев. И тут Вали понял, что проделал огромный путь. Конь отчаянно нуждался в отдыхе. Юноша спешился и подвел лошадей к ручью. Травы здесь было полно, а вот у него самого еды почти не было. «Ничего страшного», — решил он. Легкая тошнота вернулась и, как ни странно, оказалась кстати. Какое удачное совпадение: отвращение к еде и ее отсутствие.

Ни о каком костре в его положении не могло быть и речи, поэтому Вали напоил коней, расседлал, стреножил и принялся ждать. Он не пытался уснуть, сосредоточившись на мыслях о холоде, голоде и тошноте. Он как будто действовал, подчиняясь инстинкту, твердившему, что страдания можно принести в дар богам. До сих пор жертвоприношения казались ему бессмысленными, он не понимал, зачем нагружать погребальную ладью золотом, убитыми животными и рабами, но здесь, усталый и лишенный всего, Вали ощутил связь с чем-то первозданным внутри себя. Его телесные страдания были ничем по сравнению с тем, что он чувствовал к Адисле. Он знал, что вытерпит и не такое, потому что ему поможет любовь.

На следующее утро Вали снова отправился в путь, представляя себе руну ансуз. Он видел, как Диза вырезает ее — сначала на дереве, затем на руке. Он видел, как кровь собирается каплями и падает, а падая, растекается, принимая очертания руны. Потом Вали ощутил тепло, исходящее от животного под ним. Судя по солнцу, он едет уже много часов. Ощущение было странное: ехать вперед с важной целью, не зная, куда именно едешь. Благодаря лошадям он продвигался гораздо быстрее, чем пешком. Вали поднимался на высокие перевалы, спускался по опасным осыпающимся склонам, переходил вброд реки и огибал фьорды, но все время оставался всего лишь безвольным седоком, а не человеком, сознательно выбирающим путь. Он направлял лошадей, не задумываясь ни на миг. По некоторым признакам он догадывался, что движется в верном направлении: по бокам дороги валялись драные сапоги, иногда попадались следы тележных колес или копыт.

Людей по дороге не встречалось, Вали лишь изредка видел вдалеке пастухов или жилища. Из осторожности, проезжая мимо, он трубил в рог, чтобы его ненароком не приняли за разбойника, но ни на миг не задерживался. Вали останавливался только для того, чтобы дать отдых животным, иногда он пил вместе с ними, но ни разу не ел и почти не спал. Воспоминания о руне Дизы как будто пробуждали что-то в недрах его души, однако жажда, голод и усталость притупляли сознание.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что он не заметил человека-волка.

Глава 14

КНЯЗЬ И ВОЛК

Фейлег наблюдал за всадником уже несколько дней, оценивая силу человека. Одиноких всадников на горных дорогах не встречалось никогда, и волчьей части сознания Фейлега появление Вали казалось крайне подозрительным. Кроме того, всадник явно не был торговцем. Иначе он уже свернул бы с дороги, а он все ехал на север, вглубь материка, по лесистому склону узкой темной расселины, следуя изгибам тонкого ручейка. Все животные понимают, когда сталкиваются с чем-то необычным, и Фейлег не был исключением. И к тому же от этого человека так и веяло опасностью.

При иных обстоятельствах Фейлег повыл бы, сидя на горе, и позвал бы Квельда Ульфа, однако оборотня не было поблизости уже несколько дней — он часто исчезал вот так, оставляя Фейлегу для компании и охоты всего лишь трех волков из стаи. Волки и, разумеется, сам Фейлег хотели съесть лошадей и знали, что проще всего схватить их, когда человек заснет. Если бы рядом не было Фейлега, волки, скорее всего, ждали бы, пока одно из животных не отойдет ночью подальше от стоянки, чего могло попросту не случиться.

Истории о том, как волкодлаки нападают на стоянки путников, зачастую вполне соответствуют истине, однако оборотни атакуют только в том случае, если их вынуждают обстоятельства, и обычно летом. В самые голодные жаркие месяцы, когда дичь бегает быстро, а ягоды еще не поспели, Квельд Ульф, с Фейлегом добывали пропитание, где только могли.

Местные купцы не понимали, почему китовый народ с крайнего севера запросто путешествует по суше, нисколько не страдая от оборотней, — предполагалось, что у северян имеются могучие обереги и особые заклинания, защищающие их. Но все было гораздо проще. Китовый народ живет в тесном соседстве с медведями и хранит припасы подальше от стоянок, подвешивая в мешках на самые тонкие ветки деревьев. Волкодлаки нападают только в том случае, если путешественники застают их на месте преступления, когда они воруют еду или животных. Потому-то люди китового народа иногда остаются без обеда, зато в живых.

Фейлег ждал, пока путник заснет, однако тот не спал, во всяком случае, Фейлег сомневался, что он спит. Когда светло-серые сумерки спускались на землю, тот просто спешивался и обтирал лошадей, потом садился на землю, вцепившись в меч, и раскачивался из стороны в сторону. Фейлег лишь изредка встречал людей с черными волосами, еще реже попадались те, кто заботился о своих лошадях лучше, чем о себе, но ни разу не было таких, которые вовсе не ели, и уж тем более никто не вселял в волкодлака такого беспокойства, как этот человек внизу, на которого он смотрел из своего укрытия.