Погребальные костры - Стас Бородин

— Ты думаешь, что я знаю о манне больше чем ты? — у волшебника изо рта вырвалось облачко дыма, и он закашлялся, вытирая текущую из лопнувшей губы кровь. — Ты ошибаешься! Я, в отличие от тебя, о манне ни чего не знаю! Я просто набираю ее полную глотку, поджигаю, и плюю огнем куда захочу! Я кручу ее, как мне заблагорассудится, я режу ее ножом как пирог, я намазываю ее на булку точно джем! Я ем ее, я даже испражняюсь ею! Волшебники, вроде меня, ничего не хотят о манне знать! Зачем? Им это просто не нужно!

Айс внезапно замолчал, а я остался сидеть с раскрытым ртом, не веря своим ушам.

— Маги знают о манне еще меньше, — волшебник смотрел поверх моего плеча, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Ты своими глазами видел, что у них внутри. Они и не люди вовсе, у них совсем другие интересы, другие цели в жизни, другое отношение к жизни и смерти…

Айс покачал головой.

— Когда тебе все дается легко, без усилий, ты быстро начинаешь принимать это как должное. Это как два фехтовальщика. Один — гениальный бездельник, который все хватает на лету, а другой — упрямый неумеха, который день за днем, час за часом повторяет одно и то же, оттачивая технику и разучивая новые приемы…

— Это я неумеха? — у меня даже щеки запылали от возмущения.

— Образно выражаясь, — Айс отмахнулся. — Ты каждый день сражаешься с маной, ты научился бояться и уважать ее, тогда как я… — к потолку взлетел огненный протуберанец. — Манна меня боится! Со мной она кроткая, как овечка! Она ни за что не раскроет мне своих секретов!

Слеза Сердца жарко полыхнула в моей груди.

— А мне раскроет?

Айс насупился.

— Из нас двоих, ты силен по настоящему, и было бы настоящей глупостью обменять свои способности боевого колдуна на грубую силу деревенского дурачка! — пальцы волшебника с хрустом вонзились в подлокотники кресла. — Знал бы ты, как бы я хотел видеть каждую ниточку, связывающую все живое, каждую жилку, по которой струится жизнь, да еще и иметь возможность к ней прикоснуться!

Я едва не задохнулся от возмущения:

— О какой силе ты говоришь? О каких ниточках?! Если бы вместо меня на Маунтдане оказался ты, от зонтракийских магов остались бы одни головешки! А так, они просто вытерли об меня ноги, унизили, дав понять какое я ничтожество!

Айс снисходительно хмыкнул:

— Ну, что я говорил тебе об ошибках? Ты даже теперь со мной споришь!

Я хотел, было, огрызнуться, но только пристыжено захлопнул рот.

Айс достал из кармана банку с какой-то дурно пахнущей мазью и принялся смазывать растрескавшиеся губы.

— Ведь ты всегда считал себя умнее меня, — он поднял руку, не позволив мне даже возразить. — Я знал, что мои слова ты не воспримешь всерьез, поэтому и решил заранее подготовиться к такому повороту событий.

Я вновь уставился на печатку с огнедышащим драконом.

— Но ведь ты же сказал, что подался в «дознаватели», лишь для того, чтобы иметь возможность уехать с Авалора!

— Тут все гораздо сложнее, — Айс нахмурился, и покачал головой, давая понять, что вдаваться в подробности он не намерен. — Волшебники отнюдь не лишены тщеславия. Ты должен знать, что на Авалоре существует четкое разделение ступеней силы, и чтобы перепрыгнуть со ступени на ступень, мы зачастую готовы на самые безумные поступки…

— Даже на такие? — я кивнул на дымящуюся жестянку.

— Нет, это не для нас, — Айс поставил баночку с мазью на стол и принялся изучать обгорелые дыры на своем камзоле. — А вот если бы мои авалорские приятели узнали о Слезе Сердца в твоей груди, тогда бы я не дал и ломаного гроша за твою жизнь…

Лицо моего друга вдруг заострилось, стало каким-то жестким и не знакомым. Я невольно отступил назад и едва не опрокинул ведро со зловонной жижей.

— А ты, — мой голос предательски дрогнул. — Тебе разве не хочется ее заполучить? Разве ты не хочешь стать сильнее, чем твои друзья волшебники?

— Сильнее? — Айс нахмурился. — В последнее время я только и слышу разговоры о силе! Да только глупости все это. Пустое тщеславие! Многие из моих новых знакомых вообще никогда не покидали Авалора. Зачем, спрашивается, им нужна Сила? Чтобы покрасоваться перед друзьями в клубе? Чтобы получить дурацкую степень и шелковую ленту? — Волшебник достал из кармана брюк скомканный кусок ткани и небрежно швырнул его на стол. — Лента «Огненной саламандры». Знал бы ты, скольких друзей из-за нее я потерял!

Сложив руки на груди, Айс откинулся в кресле.

— Авалор уже давно прогнил изнутри. Зависть, интриги, убийства! Страшно даже представить, что произойдет, когда все эти гордецы в один прекрасный день покинут остров! — Айс вздохнул. — Как же мне порой не хватает мастера Айдиолы!

Я присел на краешек стола, и уставился на свою гротескную тень, перечеркнувшую прямоугольник света на выцветших обоях.

— Последнее письмо от Мастера Айдиолы я получил больше года назад. Он написал лишь о смерти мечника Тура в схватке со Снежным Чудовищем на перевале Эндимон. Он намекнул, что задача, которую он перед собой поставил, оказалась гораздо сложнее, чем он мог предположить…

— Лучше бы он остался здесь, — Айс вздохнул. — Авалор! Варево в этом котле нужно постоянно помешивать. Его ни на минуту нельзя оставлять без присмотра!

Я почему-то вспомнил лицо Маркабрю. Красивое, бесстрастное, мертвое. Жизнь волшебника больше ничего не стоила. Наша Сила больше ничего не решала.

— Времена меняются, — я пожал плечами. — Еще одно-два поколения, и нужда в чародеях пропадет…

Айс беспокойно завозился в кресле.

— Думаешь, что на Авалоре этого не понимают? Весь мир меняется, и это сводит волшебников с ума! — в руке у Айса появилась тяжелая палица. Стальной шар, усеянный острыми шипами, был похож на сжатую в кулак руку. — Весь мир сходит с ума, и мы ничего не можем с этим поделать.

Шум толпы за окном, похожий на монотонный гул прибоя, превратился в грозный рев. От этого звука даже задребезжали стекла в оконных рамах.

— Сейчас начнется церемония погребения, — Айс сдернул с вешалки свой пыльный плащ. — Пойдем, я обещал принцу Гойо, что буду его охранять, пока мы стоим в этом городе.

Я накинул на плечи скаутскую куртку, быстро натянул сапоги и, бросив последний взгляд на стоящую на столе жестянку, вышел из комнаты. Мы спустились по узенькой лестнице вниз, и очутились в сумрачном помещении, заставленном всевозможными склянками, и коробками. На вбитых в стену гвоздях висели связки пахучих трав, а под стеклянными витринами красовались всевозможные коренья, сушеные насекомые, змеи и ящерицы.

— Это аптека, — пояснил Айс, поправляя плащ так, чтобы не было видно подпалин на камзоле. — Город пуст. Жители покинули его, все до одного.