Убить до заката - Фрэнсис Броуди

Она уставилась на них. Прошептала:

– Да. Это инструменты Этана. На рукоятке молотка резьба, звезда и его инициалы.

– По-вашему, каким образом они попали в ваш угольный сарай?

– Не знаю.

– Внимательно посмотрите на молоток, миссис Армстронг.

Она повиновалась.

– Что вы видите?

– Деревянный молоток. Молоток Этана.

Она посмотрела на меня, будто я могла подсказать ей нужный ответ.

– А головка молотка? – спросил инспектор. – На головке молотка что-то есть.

– Я ничего не вижу.

– Думаю, наши эксперты найдут там следы крови и волос.

Она покачала головой:

– Не знаю, что сказать.

Я обняла Мэри Джейн.

– Ты не обязана ничего говорить. – Гневно посмотрела на Маркуса: – Это действительно необходимо?

– Боюсь, что да.

– Понятия не имею, что там делают его инструменты. Я не знаю.

– Очень хорошо. Спасибо, миссис Армстронг.

Маркус кивнул сержанту Шарпу. Сержант убрал инструменты в почерневшую от угля сумку, а ее – в большой пакет для улик. Затем он ушел.

Мэри Джейн держалась за подлокотники кресла побелевшими пальцами. Она посмотрела на меня.

– Они думают, что это я его убила. Кэтрин, скажи им, что я этого не делала.

– Никто в здравом уме этого не думает. – Я злобно посмотрела на Маркуса, который ничего не сказал, и накрыла ладонью руку Мэри Джейн. – В понедельник я приносила уголь. Я бы увидела сумку. Ее там не было.

Маркус сказал:

– Едем, миссис Армстронг? Я отвезу вас для опознания вашего мужа. Возможно, миссис Шеклтон пожелает вас сопроводить.

– Да! – быстро откликнулась я.

Мэри Джейн произнесла:

– Сходи за детьми, Кейт. Отведи их на ферму. Они уже гостили там раньше.

– Но ведь ты скоро вернешься. Я присмотрю за ними здесь. Ты захочешь увидеть их, а они – тебя.

– Не сейчас. Я не могу им сказать. Не могу… сказать им… сказать… я не знаю. Но я не хочу, чтобы они находились здесь. Не хочу, чтобы они видели меня такой.

Ее судорожное дыхание походило на всхлипы. Вновь появился сержант Шарп.

– Идемте, миссис Армстронг. Я сяду с вами. – Он снял с обратной стороны двери ее накидку. – Это ваша?

То была клетчатая накидка, в которой мисс Тримбл, по ее словам, видела Мэри Джейн у каменоломни в четыре часа дня в субботу.

– Да, – сказала Мэри Джейн.

Я шагнула к ней.

– Лучше я поеду с тобой.

– Нет. Проследи за детьми, за Гарриет и Остином.

Она ушла. Маркус стоял у двери.

– Кейт, мне жаль. Ведь ты понимаешь, что я должен делать свою работу.

– Я же тебе сказала. Я набирала там уголь в ведро, уголь осыпался. Там ничего не было. Зачем ей прятать уличающие ее инструменты у себя же на заднем дворе? Это бессмысленно. А я-то думала, что ты просто везешь ее на опознание. Если ты собираешься ее допрашивать…

– Не собираюсь. Но вопросы, очевидно, есть. Похожую на нее по описанию женщину видели у каменоломни в тот день, когда, по утверждению миссис Армстронг, она была здесь одна…

– Мисс Тримбл сказала, что на женщине была клетчатая накидка. Ты считаешь, что фабрики произвели ткани только на одну накидку? Да есть дюжины плащей и накидок, таких же, как у Мэри Джейн.

– Они с мужем поссорились. Она застраховала его жизнь на большую сумму.

– Он каменщик, человек опасной профессии, почему бы ему не застраховаться? Ее жизнь тоже застрахована. И сумки с инструментами там не было! Кто-то ее туда подложил.

Маркус нахмурился.

– Ты должна понять. Мы профессионалы. Мы знаем, как проводить обыск, и знаем, как трудно это сделать людям, специально не обученным. – Он милостиво и покровительственно кивнул. – Но мы рассмотрим все возможности. Как только будут получены результаты вскрытия, я лучше пойму, как действовать дальше. А теперь прошу меня извинить.

Он взялся за дверную ручку.

– А что насчет смерти мисс Тримбл? Разве это не подозрительно, и Мэри Джейн не было поблизости от дома викария. Я могу за это поручиться. Я там была. Почему бы тебе не арестовать меня?

– Смерть мисс Тримбл имеет объяснение. У нее были астма и больное сердце. Она умерла от удушья.

В дверях возник сержант Шарп.

– Миссис Армстронг удобно устроена, сэр.

Я почувствовала себя совершенно бесполезной.

– Ты привезешь ее назад?

Маркус рассердился. Я почти ожидала, что он скажет, что не заведует службой такси.

В кои-то веки сержант Шарп проявил человечность.

– Я провожу миссис Армстронг домой, если потребуется, сэр.

– Спасибо.

Голос у Маркуса был усталый, возможно, он сожалел о моем участии, возможно, о моем существовании. Сержант тактично удалился.

– Пока, Кейт.

– Пока, Маркус.

Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в щеку.

– Прости. Должно быть, это очень тяжело для тебя.

– Ты говоришь так, будто она виновна.

– Надеюсь, что нет, ради нее и ради тебя.

Я не ответила, но вслед за ним вышла на улицу.

Мэри Джейн смотрела на меня в окно машины. Возможно, она осознала всю тяжесть своего положения. Ее губы произнесли: «Помоги мне».

Я кивнула и подняла руку.

Сестра сказала что-то еще, но я не разобрала.

Автомобиль отъехал. Я вернулась в дом.

Теперь мне придется встретиться с детьми. Лучше бы им сказала Мэри Джейн. Их бабушка тоже хорошо справилась бы с этой задачей. Она знала Этана, любила его.

Это надо сделать. Если я им не скажу, они все равно узнают. Какой-нибудь одноклассник даже сейчас подслушивает разговоры взрослых о том, как тело Этана выкопали из-под камней.

Детям понадобится ночная одежда. Зубные щетки стояли в треснувшей чашке на подоконнике. Сзади на двери я нашла сумку с костяными ручками и принялась собирать вещи.

Глава 4

В «Джоуитт» я не села, а медленно пошла по улочке и свернула в деревню, плетясь к школе черепашьим шагом. Что-то в пустой школе заставляет меня представлять поколения детей – нерешительных, увлеченных, смышленых, недалеких, игровые площадки, которые могут быть раем или адом. Школа стояла на небольшом пригорке. Я вошла в дверь с табличкой «Мальчики».

Только мои шаги по деревянному полу нарушали осязаемую тишину. На шкафу в холле стоял большой колокольчик. Я справилась с искушением взять его и позвонить, оплакивая смерть Этана Армстронга.

Минуя пустые классы и сворачивая в новый коридор, пахнущий мелом и потными ногами, я представления не имела, где искать детей. Поднялась наверх. Открыла дверь в кладовку для метел. Внезапно меня охватила паника – что я никогда отсюда не выберусь.

А потом в конце длинного коридора я увидела приоткрытую дверь. Я направилась к той двери.

Кто-то услышал мои шаги. Дверь открылась, и ко мне шагнула худая женщина, ее волосы с проседью были уложены плойкой. Вся ее одежда была призрачно-серого цвета.

Мы представились друг другу. Мисс Паттерсон, учительница Гарриет. Она нахмурилась, узнав, что ей предстоит отдать детей человеку, которого она не знала, и тем самым мне понравилась.

Голос Гарриет я услышала прежде, чем увидела ее. Она читала вслух.

В уютном кабинете Гарриет и Остин сидели на маленьких стульчиках у огня. Гарриет прекратила читать. Дети посмотрели на меня и на мисс Паттерсон. Та произнесла:

– Ваша тетя Кейт принесла печальную новость.

Бога ради, как это у тебя получилось? Сайкс знал бы. У него есть дети. Моя мать знала бы.

– О папе, – сказала Гарриет. – Что с ним?

– Ваш папа умер.

Гарриет поникла, голова опустилась, руки словно удлинились. Я подошла, подняла ее со стула и прижала к себе. Девочка расплакалась.

Когда я попыталась обнять Остина, он вывернулся и оттолкнул меня.

– В чем дело?

Он прирос к стульчику, как приклеенный.

– Я была права, – сказала Гарриет. – Мы больше не увидим папу, Остин. Он умер и ушел на небо.

Остин смотрел на нее и на меня, как будто мы сошли с ума.

– Как он может? Он должен вернуться и идти на работу. Он не начистил мои ботинки к школе. Где он?

– На небе.

– Я не хочу, чтобы он был на небе.

Мисс Паттерсон сказала:

– Давайте помолимся за него, дети.

Она опустилась на колени, и мы последовали ее примеру, не зная, что еще сделать. Она прочла двадцать третий псалом, и я подумала: если ты школьная учительница, у тебя должно было что-то припасено на любой случай. Когда она закончила, мы с Гарриет сказали: «Аминь». Остин повторил за нами это слово, потом с надеждой посмотрел вокруг, словно веря, что мы произнесли заклинание и в комнате сейчас произойдут резкие изменения.

Он быстро облизал острым язычком губы, прислушиваясь, не раздадутся ли в коридоре шаги.

Мы втроем вышли из здания школы и стали спускаться под уклон по двору. Когда мы добрались до переулка, Гарриет спросила: