Согрей моё сердце - Ани Марика

Алькор удаляется первым. А вот мама уже никуда не спешит. Задумчиво разглядывает меня и улыбается. Чего она постоянно улыбается-то? Ах да, поцелуй! Сейчас же будет лезть с вопросами и раздавать советы. Закатываю глаза, готовясь к очередным «задушевным» разговорам о мальчиках. Но нет, женщина подхватывает под локоть и тянет меня опять в бальный зал.

– И что? Даже не отчитаешь? Помнится, Каппелу ты наказала за поцелуй с Рустером, – ворчу я.

– Капелле было шестнадцать, а Рустер совершенно точно не был её возлюбленным, – отвечает эта женщина.

– Алькор тоже не мой возлюбленный. Я просто проверяла теорию, – фыркаю.

– И как? Успешно? – вопрос мамы выбивает из колеи. Останавливаюсь в пустынном холле.

– Не знаю, – подумав, отвечаю и тяну маму в зал. Нужно от её проницательного взгляда и дурацких вопросов как-то избавиться. – Пойдём к папе Стею, хотела с ним кое-что обсудить.

– Иди одна. Я с твоим отцом не разговариваю, – тут же поджимает губы матушка и, выпутавшись из моих цепких пальцев, уходит к папам Анри и Тишану. Вот и ладненько. Избавились от этой адвокатши.

Хлопнув в ладони, обвожу взглядом шумный зал. Замечаю Алькора рядом с Антаресом. Мужчины смотрят на меня и оба улыбаются. Сама не замечаю, как губы растягиваются в широкой улыбке. Хочется подойти к ним. Пообщаться. Пойти на прогулку с Антаресом. Мы уже два дня не гуляли!

– Странно, что он ещё живой, – задумчиво тянет Орион, оказываясь за моей спиной. – Я был уверен: ты его пристрелишь.

– Опять ты! – возмущённо разворачиваюсь. Мужчина иронично улыбается и предлагает локоть для прогулки.

– Как ты посмел подать свою заявку без моего ведома?! – к нам с шипением подлетает король Васат. Он не знает, кто я, поэтому особо внимания не обращает.

– Ваше Величество, вы ещё помните о моём существовании? Какая честь! – с сарказмом отвечает Орион. Правда, в глазах стоит холодная ярость и челюсть сжата до желваков.

– Не идиотничай! – рявкает король, оттеснив меня и нависнув над сыночком. Часть его шеи покрывается чешуйками и руки сжаты в кулаки. – Ты немедленно снимешь свою кандидатуру и улетишь на Альфард.

– Нет! – сухо перебивает опальный принц. – Я, в отличие от тебя, отец, – последнее слово он буквально выплёвывает в физиономию Васата, – не привык бросать дела на полпути. А теперь, будь так добр, отойди. Ты мешаешь мне очаровать эту юную леди.

Король медленно поворачивает голову назад. Замечает меня и, похоже, узнаёт мою сестру. Расправив плечи, мужчина натужно улыбается. Мысленно закатываю глаза. Да уж, разочарование года, а не папаша. Небось он и с моим папой Дани так себя вёл. Обхожу короля и, подхватив под руку Ориона, тяну на прогулку по залу. Никто не заслуживает такого обращения от родителей.

– Ты так и не рассказал, как вычислил меня? – меняю тему, чувствуя, что делиться личным он не готов и к тому же очень зол на эту сцену.

– Я не был уверен до самого бала. Но начал подозревать ещё во время прогулки, – после небольшого молчания тихо отвечает альфардец.

Поворачиваю голову и замечаю благодарную и совершенно искреннюю улыбку. Она не наигранная, не ироничная и совсем преображает мужчину. Я понимаю одно: эти кривляния – лишь маска. Он совершенно точно не так прост, как хочет казаться. За всей этой показной наглостью и нахальными ужимками скрывается боль.

– И что же там выдало меня? – бормочу отворачиваясь.

– Глава Тайной канцелярии Её Величества не будет сопровождать обычную гостью. Тем более Коланца, – продолжает объяснять Орион, чуть склонившись ближе, чтобы нас не услышали. – Да и на балу столько молодых девушек в красивых нарядах и сверкающих украшениях. Очень странно, что среди всех этих блестящих аристократок затесалась так невзрачно и строго одетая особа. Опять-таки за ней ухаживает безопасник, а Тени глаз не спускают. Я ещё молчу о взглядах твоих отцов. За тобой следят очень пристально – это настораживает и приводит к определённым выводам.

– Ясно. Значит, мы всё испортили, – бурчу, понимая, что не продержалась ни дня.

– Нет, если немного измените стратегию, то до бала никто не вычислит. По моим данным, только несколько разумных догадалось. Остальные до сих пор ищут ту самую королеву и совершенно не обращают внимания на тебя, – хмыкает Орион.

– Коланца не уберёт Теней. И продолжит меня сопровождать. Да и отцы следят, потому что боятся покушений, – не соглашаюсь я.

Интересно, Коланца какой расы? Вдруг рурк. И тогда можно его тоже загримировать.

– Кто-кто, но твои отцы не этого боятся, – усмехается мужчина, отвлекая от масштабных конспирологических планов. – А на счёт сопровождения. Я могу быть твоим кавалером.

Глава 22

Окончание бала получилось действительно фееричным. Ночное небо озаряли знамёна планет и единый герб Федерации Разумных Рас. Шоу дронов плавно сменяли проекции разных культурных достояний. Красочные залпы салютов окрашивали небо в яркие цвета. После небольшой прогулки с Орионом я пообещала подумать над его предложением. К нам подошёл Антарес и пригласил на танец. Остаток вечера я гуляла с Таресом. Мужчина будто понял, что необходим мне. Он развлекал, рассказывая об участниках на отборе и с каким фанатизмом мужчины выискивали меня.

Все гости разошлись далеко за полночь отдыхать. А мне спать не хочется. Не хочется портить такую чудесную ночь, потому что знаю: стоит заснуть, я увижу его. Поэтому предлагаю Антаресу ещё немного посидеть в саду. Мужчина кивает, но просит немного подождать, он принесёт кое-что согревающее. Да, ночью на улице намного холоднее, и можно было бы спрятаться во дворце, но я устала от этого замка.

Облюбовав одну из беседок, кутаюсь в полушубок и смотрю на яркие звёзды. Наслаждаюсь идеальной тишиной и дышу свежим воздухом. Замечаю Антареса и улыбаюсь. Он несёт что-то большое, а за ним идёт Поллукс с подносом.

– Ужин давно прошёл, вечер был долгий, и я подумал: ты захочешь перекусить перед сном? – улыбается самый милый мужчина в мире.

– И самогреющий плед, – показываю на электрическое одеялко в руках.

– Э, нет. Он для меня. Ты у нас к холоду привычна и можешь часами сидеть в минусовую температуру. А мне нельзя болеть, иначе выгонят с отбора, – усмехается Антарес и, усевшись рядом, укрывается пледом. Дворецкий ставит