Непокорный - Дж. Б. Солсбери

меня в том, что я придумываю оправдания, чтобы не работать.

Из того, что знаю о его семье, я ему верю. Хотя Джордан и Александр были другими. Александр и сам кажется нетипичным. Уверена, он бы понял, что значит иметь особенности, что-то такое, что делает человека другим.

Кингстон выдыхает и перекатывается с пытки на мысок.

— Меня, вероятно, уволят на этой неделе. — Он щурится в темноту. — Я не могу делать то, о чем меня просят. Думаю, Август хотел, чтобы я облажался.

— Есть кто-нибудь, кто знает, с кем ты можешь поговорить?

Он смотрит на меня так, как будто я сказала ему, что в «Уолмарт» распродажа «Гуччи».

— Да, есть. Ты.

— Тебе нужен мой совет? Работницы хосписа, у которой почти нет жизненного опыта?

Парень приподнимает уголок рта с одной стороны.

— Мне нужен твой совет, потому что на данный момент ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой.

Маленькие фейерверки взрываются в моей груди, и мои щеки болят от ухмылки.

— Что ж, вот тебе мой совет: жизнь слишком коротка, чтобы делать что-то, что делает тебя несчастным.

Кингстон задумчиво кивает.

— Я голодна. Не хочешь взять хот-дог?

— Я не ем переработанные мясные продукты.

— Такой сноб. — Я кивком подбородка указываю ему следовать за мной. — Давай, пошли.

Неподалеку мы находим тележку с хот-догами. Я отказываюсь принять его предложение заплатить, и мы гуляем, пока едим.

Первый укус Кингстона неуверенный, но второй и третий — нет.

— Я изменила твое мнение о переработанных мясных продуктах? — Я отправляю в рот последний кусочек и комкаю бумагу, чтобы выбросить в урну.

— Вряд ли, — говорит он, жуя. — Если скажешь мне, какую часть животного я только что съел, то я больше никогда с тобой не заговорю.

Я перекрещиваю свое сердце.

— Ты никогда не услышишь этого от меня.

— Хорошо. — Он выбрасывает свой мусор в урну.

— Просто надеюсь, что тебе нравятся свиные гениталии, — говорю я, улыбаясь в свою соломинку, прежде чем сделать большой глоток содовой.

— Ты лжешь, — говорит он, явно в ужасе. — Пожалуйста, скажи мне, что ты лжешь.

— Я лгу.

— Фух, я уже думал…

— Но я сказала, что лгу только потому, что ты попросил меня об этом.

Он издает булькающий звук в горле и прикрывает рот, как будто его может стошнить.

— О, боже, как мерзко. — Кингстон отсасывает большую порцию своей содовой, затем одаривает меня неуверенной улыбкой.

Мои плечи вздрагивают от беззвучного смеха.

— Я не хотела смеяться, — говорю я, а мое тело сотрясают спазмы, пока пытаюсь сдержать полноценный хохот.

— Не думай, что за это не будет расплаты.

— Расплата? Какая?

— Мне бы не помешал ведомый на обеде, который я должен посетить завтра вечером.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

Парень останавливается рядом со мной.

— Это по работе, и я не хочу идти один. — Он приподнимает бровь. — Ты заставила меня съесть свиные гениталии. Это меньшее, что ты можешь сделать.

Делаю вид, что мне не нравиться его приглашение, хотя внутри польщена, что тот хотел бы, чтобы я была там. Надеюсь, что Кингстон действительно простил мои необдуманные комментарии и хочет продолжать дружить.

— Хорошо, ладно. Думаю, я это заслужила. А теперь скажи мне, с чем мы будем иметь дело?

— Хочешь правду?

— Конечно!

— Неизбежный провал. — Он продолжает идти, и я присоединяюсь к нему. — Мой новый босс, мисс Коулман, настаивает на встрече за ужином. — Парень использует воздушные кавычки, и мне интересно, есть ли у его босса скрытые мотивы.

— Звучит интимно.

Он втягивает воздух сквозь зубы.

— У меня есть довольно хорошее представление о том, о чем она хочет поговорить, и я знаю, что она не будет обсуждать тему перед незнакомцами.

— Какую тему? — Волна чего-то тошнотворного прокатывается по моему животу, и это не имеет ничего общего с переработанными свиными гениталиями.

— Ничего такого, с чем я не смог бы справиться, но это подводит меня ко второму одолжению, о котором я должен попросить. — Он потирает затылок.

За то время, что мне требуется, чтобы моргнуть, я вижу, как тот делает то же самое, но в другом месте, в другое время. Дежавю. Свидетельство того, как часто я думала о нем.

Ощущение, что я уже была с ним в такой ситуации раньше, рассеивается, когда парень проводит рукой по волосам.

— Если это не слишком большая просьба, я бы хотел пригласить тебя на ужин в качестве своей девушки.

Взрыв тепла разливается в моей груди. Облегчение от того, что он простил меня. Но быть его девушкой, даже фальшивой, заставляет мое глупое сердце трепетать.

Я кладу руку на сгиб его руки.

— Черт возьми, да. Я прикрою тебя.

ГЛАВА 20

Кингстон

Из-за рабочего графика Габриэллы ей пришлось встретиться со мной уже у ресторана.

Поэтому сейчас расхаживаю по тротуару перед входом, ожидая ее приезда. К сожалению, машина змеюки подъезжает первой, и она выходит, одетая так, чтобы произвести впечатление. В прошлом я, возможно, похвалил бы ее комбинезон с широкими штанинами от Армани, но не сегодня. Теперь я вижу всю картину такой, какая она есть на самом деле. Фальшивка.

— Кингстон, — говорит Коулман с надеждой в голосе. — Ты рано. Надеюсь, это означает, что ты принес хорошие новости.

— Ты не оставила мне выбора, когда угрожала разоблачить меня.

Ее улыбка немного тускнеет.

— Хорошо, — говорит девушка и зажимает свой золотой клатч под мышкой. — Люблю мужчин, которые делают то, что им говорят. — Стерва кивает в сторону входной двери. — Идем?

— Я жду свою спутницу. — Я получаю слишком большое удовлетворение, наблюдая, как довольное выражение ее лица тает, как макияж в жаркий день.

— Спутницу?

Я наклоняюсь, ухмыляясь.

— Мою девушку.

— Девушку?

— Все нормально? Ты не говорила, что я должен прийти один.

Ее губы дрожат, не потому, что Коулман борется со слезами, скорее потому, что борется с яростью.

— Ты что, с ума сошел? — злится она сквозь стиснутые зубы.

Вспышка каштановых волн привлекает мое внимание. Поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Габриэлла выходит из своего такси. Она улыбается водителю, ее взгляд такой теплый и искренний, что я завидую тому, что эта улыбка не для меня.

Затем девушка поворачивается, и ее улыбка становится ярче. Мое сердце почти перестает биться, когда я ощущаю, что вся эта красота направлена на меня.

Именно из-за того, что ценю ее заразительное счастье, я не сразу замечаю, что на ней платье от «Баленсиага». У меня перехватывает дыхание, сердце колотится, а ладони чешутся от желания прикоснуться к ней.

— Отлично выглядишь, — хвалит она, приближаясь