Непокорный - Дж. Б. Солсбери

Дж. Б. Солсбери

Непокорный

Переводчик: Светлана П

Редактор: Екатерина Л

Вычитка: Екатерина Л

Обложка: Виктория К

Переведено для группы: vk.com/bookhours

Невозможно быть бунтарем без

шрамов, которые приходят вместе с этим.

Правда в том, что иногда шрамы так же уродливы, как и красивы.

— Крисс Джами

ГЛАВА 1

Габриэлла

Смерть меня не пугает.

Меня тянет к ней. Интерес напрямую связан с моим опытом. Люди всегда боятся того, чего не знают, а я знаю о смерти все. Я ступала на ее мелководье, чувствовала ее ледяную хватку на своем горле. Наблюдала, как ее щупальца тянут душу из этого мира в другой.

Я так привыкла к смерти, что ей редко удается меня удивить.

Вот почему у меня перехватывает дыхание, когда я застываю в темном бруклинском переулке, уставившись на труп, привалившийся к дверному проему.

Я вижу смерть каждый день. Но обычно это происходит не раньше, чем я переступаю порог работы.

Нюхаю воздух на предмет разложения. Вездесущая вонь гниющего мусора смешивается с соленым воздухом Ист-Ривер, но я не улавливаю резкого, приторно-слащавого запаха дешевого парфюма, который сопровождает мертвое тело.

Смотрю направо и налево в поисках виновника, но не нахожу ничего, кроме обычных переполненных мусорных контейнеров, бегающих грызунов и одного мерцающего фонаря. Не вижу ни наемных убийц, ни машины для побега. Никаких полицейских сирен вдалеке, разыскивающих пропавшего человека.

Подхожу ближе и присаживаюсь на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

Мужчина. Подбородок прижат к груди, копна длинноватых волос закрывает его лицо, и хотя не могу разглядеть черты, его рост и одежда подтверждают, что это мужчина. Светло-каштановые волосы, коротко подстриженные вокруг шеи и ушей, говорят мне, что он завсегдатай парикмахерской, но дорогой запах его одеколона заставляет меня думать, что, вероятно, это салон красоты. Откидываю шелковистые локоны в сторону, чтобы мельком увидеть лицо мужчины. Губы пухлые, излучающие серьезные флюиды Гарри Стайлза, обрамленные мощной линией челюсти и выступающим подбородком с крошечной выемкой в конце. Темные брови, широко посаженные на сильном лбу, и шикарные густые ресницы.

Такая красота заслуживает того, чтобы ее сохранили в музее. Диорама с ним в центре, окруженная шелковой обивкой, первоклассной выпивкой и сигарами. Состоятельный американский мужчина. Эго Эректус. Наиболее достойные упоминания характеристики включают серийные свидания, мужеской шовинизм1 и токсичную маскулинность2.

К счастью для него, это великолепное творение не будет сохранено в музее, потому что я чувствую запах алкоголя в его дыхании. Вдыхаю воздух между нами.

— Да, определенно дышит.

Пытаюсь перешагнуть через него, чтобы добраться до двери. Подумываю о том, чтобы оставить парня здесь, пока не появятся мусоровозы и не разбудят его естественным путем. Но, учитывая уровень преступности в этом районе, он может быть не в безопасности, оставаясь снаружи.

Толкаю его в плечо.

— Эй.

Его голова крениться в сторону. Толкаю немного сильнее.

— Проснись.

Никакого ответа.

Набираю восьмизначный код на двери и открываю ее.

— Давай, большой парень.

Подхватываю его под мышки и пытаюсь втащить внутрь, но он тяжелее, чем кажется, и теперь, в развернутом виде, кажется намного выше. Я ворчу и неуклюжими шагами отодвигаю парня назад. Его ноги раздвигаются, и модные начищенные туфли скользят по бетонному полу. Голова парня наклоняется набок, обнажая колонну шеи. Неудивительно, что его горло также безумно привлекательно.

— Черт, Габби, позволь мне помочь. — Эван, один из медбратьев, занимает мое место и тащит мужчину внутрь, как будто тот ничего не весит.

— Сюда. — Я приказываю ему следовать за мной по коридору в пустую комнату. — Положи его на кровать. — Я откидываю одеяло. — Осторожнее. — Было бы преступлением изуродовать такое милое личико.

Эван бросает на меня скептический взгляд.

— Не думаю, что Рита обрадуется, если мы отдадим кровать какому-то пьянице, которого ты притащила с улицы.

— Сейчас три часа ночи. — Я хватаю мужчину за лодыжки, и вместе мы поднимаем его на матрас. — Он уйдет до того, как она доберется сюда.

Эван кладет свисающие руки мужчины по бокам, а затем складывает их у него на груди, помещая его в позу смерти.

— Изящный штрих.

Он улыбается мне через плечо.

— Я так и думал.

— Он будет здесь в безопасности, пока не проснется.

— Да? А что потом?

Я пожимаю плечами.

— Потом он сможет пойти домой и, надеюсь, сделает щедрое пожертвование городскому хоспису за наше великолепное обслуживание и заботу. — Я стаскиваю с него ботинки, замечая, как они легко соскальзывают с атласных носков. — Одни только эти туфли выглядят так, будто их достаточно, чтобы финансировать это место в течение месяца.

— Что, если он не проснется? — Эван выходит из комнаты и придерживает дверь, чтобы я последовала за ним.

— Тогда он в нужном месте.

Дверь в переулок обычно не используется для приема. Главный вход находится со стороны Юнион-авеню и используется для посетителей и прибывающих гостей. Через заднюю дверь выкатывают наших пациентов, накрытых простыней, и везут в морг.

— Ты здесь. — Аннет, еще одна медсестра, приветствует меня благодарной улыбкой.

Ее глаза выглядят усталыми, но не столько от недостатка сна, сколько от работы рядом с умирающими. Требуется определенный тип людей, чтобы переносить тяжелый груз того, что мы делаем, и я всегда чувствовала, что Аннет лучше подошла бы для чего-то более легкого, более обнадеживающего, например, родовспоможения.

— Долгая ночь?

— Разве они не все такие? — Она хватает свою сумку и приглаживает волосы, выбившиеся из конского хвоста. — Уолтер ждет тебя.

Тонкая струйка облегчения согревает мою грудь. Никогда не знаю, увижу ли я снова живого пациента, когда моя смена закончится. Когда Уолтер появился несколько недель назад, он все еще был общительным. Любил рассказывать мне старые военные истории. Несколько дней назад мужчина притих, а теперь даже не открывает глаза.

Хватаю свою книгу и направляюсь прямо в его комнату. Ему нравятся истории о героизме, поэтому я взяла книгу в библиотеке, и хотя не уверена, что Уолтер меня слышит, я все равно ему читаю.

Несколько часов спустя наношу визит в комнату, где оставила красивого пьяницу. Ожидаю, что парень уже проснулся, но он не сдвинулся с того положения, в котором мы его оставили.

Из его приоткрытых губ доносится тихий храп. Даже с дневной темной щетиной на щеках его кожа выглядит гладкой, без изъянов. Укол зависти скручивает мне внутренности. Этот парень должно быть регулярно делает процедуры по уходу за лицом.

Удовлетворенная тем, что парень все еще дышит…