Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

class="p1">– Моя дочка умерла?! – заголосила Эльвира Тимофеевна, подобно мне истолковав уход от ответа со стороны Ларисы Вячеславовны.

– Нет, нет, Юля жива, – поспешила нас заверить доктор.

Сделал оглушительный выдох. Блин, почему с этого не начать?! Нет, надо было панику навести.

– Давайте пройдем в кабинет, – продолжила Лариса Вячеславовна, – там и поговорим спокойно.

Эльвира Тимофеевна попыталась встать со стула, зашаталась, на всякий случай подхватил «ненаглядную» тещу под локоток. Интеллигентное лицо Юлиного лечащего врача оставалось до ужаса серьезным, сосредоточенным и усталым. А значит, значит, по телу продолжал расплескиваться жидкий азот, превращая внутренности в застывший комок льда, значит, не быть тебе папкой, Сашка…

Мы прошли в ординаторскую. Помог сесть бледной, как поганка, теще на стул и сам грозно бухнулся рядом, ноги тоже ели держали. Лариса Вячеславовна устало потерла лоб, окинула нас серьезным взглядом, чуть остановившись на Эльвире Тимофеевне. Млять, да чего ж она тянет, гадина, нет сил выдерживать эту траурную молчанку.

– Что с ребенком, Лариса Вячеславовна?! – не сдержался, задал-таки мучающий меня вопрос. Хотя боюсь, ответ на него уже известен.

– Плод достали мертвым, – подтвердила мою догадку доктор.

Почувствовал острый укол боли, да прямо в сердце. Больно, чертовски больно. Эльвира Тимофеевна вскрикнула, потом зажала рот рукой, в темных глазах – потрясение. Боль внутри ширилась, распространялась, клубилась черным отравляющим паром в груди, в глазах невольно появились слезы.

– Каковы причины гибели малышки? – проглотив ком в горле, сдавленно спросил я.

По коже снова пробежался морозище… Ожидая ответа, ощетинился, словно ежик, только колючками внутрь. Неужели я убийца собственного ребенка? Как мне дальше жить с этой мыслью?!

– О причинах будем говорить после исследования, но, как видится на первый взгляд, все дело в тех заболеваниях, которые были выявлены. Микоплазмоз, обнаруженный у Юли, очень часто ведет к весьма плачевным, порой фатальным осложнениям во время беременности. Причем ребенок погиб уже довольно давно, больше недели тому назад.

– Что?? – закричал удивленно я, от волнения подскочив со стула, одновременно ужасаясь услышанному и облегченно выдыхая. Значит, не мой толчок привел к таким ужасным последствиям.

– Именно так, – спокойно встретила Лариса Вячеславовна мою экспрессию, –боюсь, когда я вам звонила с сообщением о выявлении заболеваний, передающихся половым путем, плод был уже мертв. Поскольку ребенок, простите за подробности, начал разлагаться внутри организма матери.

Ужас этой картинки опять пробежался леденящей рябью по коже.

– Нет, не может этого быть, – тихо возразила Эльвира Тимофеевна, – Юля бы почувствовала, что ребенок перестал шевелиться?

– Безусловно, большинство женщин в таких случаях замечают отсутствие обычной активности плода и сами бегут к врачам… Почему Юля не обратила на это внимание, мне непонятно, возможно, она слишком неопытна, слишком невнимательна была к своему телу и ходу протекания беременности. В моей практике встречались случаи, когда женщины по неопытности принимали перекатывание мертвого плода в матке за шевеления младенца.

Эльвира Тимофеевна протяжно всхлипнула.

– Как же так, как же так?! – запричитала «любимая» теща.

А вот так, не надо было вашей драгоценной долбаной голубоглазке трахаться со всеми подряд. Впрочем, я причитал вместе с Эльвирой Тимофеевной, только лишь с виду оставался абсолютно спокойным, типа мужик, а не плакса. Несмотря ни на что, может быть, даже вопреки всему, я хотел этого ребенка, мечтал увидеть улыбающуюся мне малышку, чувствовал себя ответственным за то, чтобы сделать ее счастливой. Чтобы стать папкой, жил в беспрестанном напряжении, вечном раздражении, полностью наплевав на свое спокойствие. Одновременно с души свалился тяжкий груз – значит, я никаким образом не виноват в смерти собственного ребенка.

– Но это еще не все… – продолжила Лариса Вячеславовна, с сочувствием посмотрев на Эльвиру Тимофеевну, – боюсь, что Юля больше никогда не сможет иметь детей.

– Как?! – пораженно закричала «любимая» теща, вскочив со стула.

– Увы, произошло заражение тканей матки и фаллопиевых труб, у нас не было другого выхода, иначе сепсис пошел бы дальше и Юля могла умереть.

Ошеломленная Эльвира Тимофеевна некрасиво открыла рот… хотела что-то сказать, но из горла опять вырвались рыдания, протяжные, рвущие слух звучащей в них болью материнского сердца.

Так вот почему была температура… Конечно, вдруг открывшееся кровотечение не могло вызвать такую быструю реакцию.

– Боже, боже, – снова начала причитать мама сестер Лазаревых, – что же теперь делать? Как ей жить дальше?! Кому она будет нужна такая?!

Я точно пас, мне она ни в каком виде не сдалась.

– Практически так же, как и другие женщины, только месячных не будет, яичники мы ей сохранили, поэтому климакса в восемнадцатилетнем возрасте удастся избежать, в гормональном плане проблем не должно возникнуть. Насчет рождения ребенка, я не совсем правильно выразилась, в целом, у нее могут быть дети, только придется прибегнуть к услугам суррогатной матери. Поверьте, мы сделали все возможное.

– Что вы сделали, что?! Неполноценную женщину?! Как ей теперь жить такой, словно пустоцвет? – обвиняюще спрашивала мама Лазарева.

Сочувствие исчезло с лица Ларисы Вячеславовны.

– Пациентка во многом сама виновата в своих несчастьях, – строго сказала доктор, – в период, когда женщина готовится стать матерью, нужно особенно тщательно следить за своим здоровьем и не допускать ситуаций, которые могут повредить ребенку, а уж тем более нельзя во время беременности вести беспорядочную половую жизнь.

Эльвира Тимофеевна сразу сникла, пристыженно опустила глаза, и словно защищаясь от той правды, которую сегодня услышала, снова обхватила себя за плечи.

– Боже мой, боже мой, как же я виновата, это я во всем виновата, – опять стала потерянно твердить «любимая» теща.

– С вашего разрешения я пойду, – сказала Лариса Вячеславовна, – нужно дать распоряжение медсестрам по поводу дальнейших процедур.

– Юля ведь постоянно сдавала какие-то анализы, почему вы не обнаружили это раньше? – очнулась от самобичевания Эльвира Тимофеевна.

Совесть заныла, черт, если бы не мое вызванное расследованием промедление, то, возможно, последствия для Юли были бы более щадящими.

– Да, анализы брали часто, но не каждый день, никто ведь не предполагал, что женщина, ждущая ребенка, будет так наплевательски относиться к своему здоровью. Чтобы отслеживать протекание беременности, мы старались повторять анализы каждый месяц. Вот после очередного курса анализов и выявили проблемы. Ситуация, судя по всему, развивалась стремительно, инфекция, смерть ребенка, потом пошла интоксикация организма…

– Но почему Юля ничего не чувствовала? – снова пытала врача потерянная теща.

– Половые инфекции, к сожалению, редко дают о