«Бис» — исход (СИ) - Плетнёв Александр Владимирович

Запрос «за подписью» адмирала поступит только через 20 минут, когда уже стало ясно — никуда без них Левченко не уйдёт, услужливо снизив эскадренный ход, вновь стремясь перестроением вернуть место противолодочного крейсера в ордере.

Кильватерная колонна во главе с флагманским линкором при этом успела пробежать за милю с лишним вперёд, совсем канув в ночи — окончательно неидентифицируемые визуально корабли. Только быть может помаргивал бледно теряясь ориентирный огонёк для мателотов на корме то ли «Союза», а скорей всего предпоследнего «Кронштадта».

— Неуютно, наверное, им сейчас на пяти узлах, — проронил обеспокоенно заглянувший из своей рубки штурман, — английские субмарины в этих водах не исключены, и не обязательно специальной завесой ловить прорвавшихся рейдеров, а против Краснознамённого Северного* вообще. Ползущая на «пяти» эскадра — раздолье для дизелюх даже в догоняющей позиции. Без эсминцев прикрытия.

— Без нашей ГАС, — поправил кэп, делая вполголоса заметку, — надо будет накрутить уши «кустам» чтоб не прохлопали.

— Товарищ командир, приняли с флагмана.

— Давайте.

Переведённая с «морзянки» ратьера «квитанция» командующего нашла у Скопина сглаженный иронией отклик:

— Хорошо, что мы ограничены в сообщениях «точкой-тире», иначе бы Левченко столь краток в своём выражении недовольства не был. Пф-ф, уверен, случись его прямым подчинённым так облажаться, затормозив эскадру в пять узлов хода, безстеснительного фитиля им он уж точно бы вставил. С него станется.

Так, и что?., пишите ответ.

* Краснознамённым Северный флот СССР официально стал называться в 1965 году после награждения орденом Красного Знамени.

О чём мог донести командир «провинившегося» крейсера, если докладывать по существу дела и без лишних подробностей (тут самим бы выяснить)? Дано будет лишь тог что капитан 1-го ранга посчитает достаточным для общего освещения ситуации. Кратко: Фактический допустимый ход — пять узлов.

Причина неисправностей: последствия близкого падения бомбы, повлёкшие повреждения в винтомоторной группе.

Меры по устранению — принимаются.

Сроки исполнения: восемь, максимум девять часов, но и после которых крейсер сможет дать лишь десять… уверенные 10 узлов.

— Десять, а в максимуме до тринадцати — это когда запустят ТНА на втором котле, тогда кормовое И КО будет полноценно в работе, в то время как правый эшелон…

— Так точно, — подтвердил Скопин понимающий взгляд штурмана, — всё это сугубо уже наши подробности. Остальное остаётся под вопросом, пока «дед» не вынесет свой вердикт. Надеюсь…

Снова переглянулись, в согласии: сейчас, как никогда всё зависело от командира БЧ-5.

По логике, пытаясь разобраться с предметом неисправности, старший механик корабля должен был «погонять» проблемный эшелон на пробных оборотах. Провести контрольные замеры по всей цепочке от ГГЗА до гребных винтов, излазив сам, задействовав и помощников.

Что он по возможности и проделал. Но скорей для самоуспокоения, поскольку долго всё это не продлилось, всё одно проходя репетованием через вахту «ходового».

— Судя по всем характерным симптомам с такими неисправностями прямой путь на СРЗ, — явит он, когда, наконец, поднимется на мостик для неутешительного доклада, — предположу: гидроудар усугубил наш известный «конструктивный недочёт», что проявлялся вибрацией линии силовой установки на больших оборотах. И если исходить из того, что мы приняли гидроудар на корму и правый борт — повреждённая носовая группа как раз с правого борта. Там и вал длиннее — слабое место.

Скопин представлял, как это вообще может выглядеть в первопричинах: с учётом того, что главный турбозубчатый агрегат компоновался на одной раме с редуктором и имел гасившую вибрации амортизацию, создаваемое вращение на винты неизбежно сопровождалось постоянными и переменными нагрузки в дейдвудном устройстве, что передавались по гребному валу. Периодические изменения крутящего момента вызывали крутильные колебания, провоцируя разного рода напряжения в дейдвудных трубах со всей трущейся там механизацией. Как и прочие резонансные моменты…

— Беда в том, что даже на сниженных оборотах вибрация не прекратилась. Крутить далее чревато, так как будет и дальше постепенно идти вразнос, нагрузкой на подшипники и вкладыши. А если уж сам вал набьёт эллипс, то это однозначно швах, — капитан второго ранга безрадостно и неподдельно устало прошёлся ладонью по лицу.

Лишний раз напомнив, насколько флотские механики службу на кораблях проекта 1123 считали наказанием — очень уж капризная ЭМУ*. Сейчас всю хлопотность возни в трюме отражал внешний вид кавторанга: пропахший чем-то техническим и будто немного горелым, испачканные и недомытые руки, незамеченное и размазанное теперь пятно на лбу. «Когда не наблюдаешь напрямую процесс производимых работ, не можешь оценить, каких трудов это стоило исполнителям. Иногда это полезно — видеть только результат, чтобы не быть излишне благодарным с 'чаевыми», — совершенно неблагодарно выползло на ум Скопину, — Даже если я не прав и что-то и можно сделать, — гнул далее свою тему старший механик, — смысла возиться не вижу — туда без трудоёмкого демонтажа не везде подлезешь, недоступно и времязатратно. Скорей уж мы успеем дойти до порта, где станем в док на нормальный ремонт. На капитальный. Или что нам смогут предложить, там…

Сказал, а по лицам при упоминании порта и всего сопутствующего пробежало тенью, не забыв где они, кто они и какой сейчас год.

— Поэтому считаю, что в настоящий момент всё надо бросить на то чтобы подтянуть правую ходовую группу, починив компрессор ТНА. Добежим и на одном винте.

Кэп взглянул на «деда», с оценкой…

Свой приписанный к штагу «Москвы» командир БЧ-5, когда крейсер срочно «вытолкали» с планового ремонта в море, оказался «за бортом» (по неким причинам семейных обстоятельств — версия особиста). Взятый заменой специалист с систершипа «Ленинграда» имел репутацию «исключительного практика» и профессионала своего дела…

«И раз говорит, что дело хлопотное, то так, наверное, и есть, но…».

— А время? За сколько справитесь? С ремонтом?

Кавторанг жестом показал, что ничего гарантировать по срокам не готов, досадно махнув рукой:

— Помимо оборванной, много погнутых лопаток. Я в кладовой ЗИПа своего БЧ всё перебрал: чёртовых запасных бронзовых колёс от центробежных насосов в наличие собрано, наверное, за всю прошедшую и на всю оставшуюся жизнь крейсера (не помню, чтобы их вообще меняли), а лопаток нету! Ну, ещё бы, ТНА ж «неразборный» по формулярным нормам.

— Сергей Юрьевич, и всё же по поводу правого эшелона. Я не то, что настаиваю, и не приказываю, понимая, что дело выходит за рамки штатных ремонтных возможностей БЧ-5. Я могу только попросить. Иначе… боюсь, может статься, что недотянутые узлы скорости могут нам дорого стоить. Подставим всех, всю эскадру. А это жизни. Возможно даже и целостность корабля, — Скопин и сам не поручился бы, насколько он перегибает в своём негативе, — поэтому, если есть какие-то ресурсы разобраться с выпавшим из работы эшелоном, я бы попросил вас заняться и этим. После. Я даже готов вам в качестве моральной компенсации выплатить премию….

Лицо кавторанга вытянулось:

— Выплатить⁈

— Самым распространённым в Союзе средством поощрения, — улыбнулся кэп, — магарыч. Мне ведомо, что вы тоже предпочитаете коньячные разливы, а у меня в командирских запасах ещё есть коробка. Так что справитесь, не справитесь, но полдюжины бутылок «пятизвёздочного» я вам по-любому презентую.

Стармех ушёл. Особого энтузиазма в его ответе: «посмотрю… попробую… что смогу», не проглядывалось. Но хотя бы так.

* ЭМУ — электромеханическая установка.

Сниженный на рукоятке машинного телеграфа до указателя «самый малый», здесь на мостике почти ничем не отличался от былого, будто и не было поводов для муторных беспокойств, касательно ходовой части. Полумрак рубки, мерцание приборов, корабль движется, дежурный офицер, склонившийся над вахтенным журналом, вписывая «текучку». Командир, взглядом на часы — сроки, производя в голове нехитрый расчёт: