Визуальные искусства в ситуации глобализации культуры: институциональный аспект - Анна Демшина

Институционально пространством реализации союза новой повседневности и нового искусства стал дизайн. «Дизайн», понимаемый как граница искусства и техники, глобального и локального, элитарного и массового, соприкосновения «меня» и «пространства вне меня», – это граница, которая очерчивает особую территорию бытия, обладающую собственными характеристиками. [129] Элитарное и массовое в пространстве дизайна оказываются неразрывно связаны друг с другом, существуют между «высоким» и «низким» и становятся равными партнерами при сохранении иллюзии непримиримости. Связь одного (массового) с социокультурным пространством, а другого (элитарного) с высоким искусством провоцируют перетекание информации, обогащение обеих сторон; так же одной из важнейших по значению является достаточно сложная связь между дизайном и искусством на уровне профессиональной деятельности художника. В современных условиях происходит размывание границ не только внутри отдельных видов деятельности, но и между тем, что еще недавно казалось несовместимым. Искусство (его инструментарий и достижения) оказывается востребованным в экономике, политике, рекламе, в СМИ, на телевидении. Дизайн можно считать одним из таких видов межинституализированной деятельности.

Проблема определения универсалий в такой ситуации перестала быть актуальной, а искусство ареной реализации фантазий избрало мир жизненный. Благодаря средствам массовой информации, теории информации все стали потенциальными творцами. Наблюдается всеобщее усиление интереса к повседневности: от критики «общества потребления», восхищения научно-техническими достижениями человечества до попыток увидеть будущее через призму развития жизненного мира. Художники не только осмысляют повседневность в своем творчестве, но и пытаются активно участвовать в ее обустройстве.

О проблеме навязывания модных имиджей СМИ, о власти моды написано достаточно. Для современных философов эта проблема оказывается связанной с пониманием роли эстетики в современной культурной ситуации. Для Адорно, Хюбнера эстетика имеет этическое значение, что выражается и в критическом отношении к индивидууму, а для Лиотара, Вельша эстетика сегодня – средство анестезии от этического и общественного в ситуации распада культуры, смерти метанарраций. Но на практике эстетика или эстетический образ жизни для современного человека, ищущего телеологизма в обществе, ориентированном на бытие «здесь и сейчас», часто является проявлением отчаяния или бегством от скуки. Происходит «удвоение» вещи, направленное на ее социально-культурную стоимость. «Машина должна выглядеть воодушевленной, молодой и красивой», – так описывает задачу на проектирование «Мустанга» руководитель службы дизайна компании «Форд» Жан Бординат. Поиск формы «жизни» продукта как основную задачу дизайнера формулирует представитель службы дизайна компании «Лорьер»: «Искать образ магазина, характер магазина, индивидуальность магазина – мистические ингредиенты, которые приводят к тому, что покупатели предпочитают один супермаркет другому» [130] .

В работе «Америка» Ж. Бодрийяр отмечает: «Как бы высокомерно мэтры современного искусства ни относились к дизайнерам и модельерам, они делают общее дело – воплощают эстетические каноны в реальность и этим способствуют исчезновению как реальности, так и искусства». [131] Исследователь видит ситуацию достаточно пессимистично, отмечая активность средств искусства в сфере повседневности и связь этого процесса с деятельностью модернистов, при этом не замечая того, что именно в этой области идет образование нового, формируется гуманистическое отношение к индивидуальности. Еще до Бодрийяра Киркегор представлял «соблазнителя» в качестве эстетической фигуры [132] , но этот «соблазнитель» – порождение не только моды и не изобретение двадцатого века, это отражение давней проблемы человечества, мечущегося между материальным и духовным локусами. В различные эпохи развитие этого конфликта реализовывалось в отношении к телесности.

От «технической вещи» современность далеко ушла к техницизму на уровне мышления. На первом плане теперь не создание дополнительных удобств, а трансформация мира под свои потребности – практические, эстетические, социокультурные. Информационная культура основана на слиянии естественного (человеческого, природного) и искусственного (культурного). На первый план выходит процесс придания естественного вида искусственным формам и «техницизация» природного. Искусственная среда обитания создает новую, более размытую по сравнению с предыдущими эпохами, конфигурацию мира повседневного, его новую заполненность. Не случайно понятие «технологии» начинает применяться и к способам, и формам художественного оформления жизненного мира. Быстрое развитие техники в XIX и XX веках не могло не повлиять на человеческую личность. Изначально усовершенствование орудий труда было направлено на овладение силами природы, на покорение природы (ее подчинение), но еще задолго до XX века стал цениться и их внешний вид. Однако современные технологии не довольствуются союзом только функции и эстетики, а стремятся к симбиозу с природой, к сливанию органической среды с искусственно создаваемой цивилизацией. Новые биотехнологии пытаются усовершенствовать естественное, создавая феномены, которые принадлежат и миру биологическому, и миру технологическому, и миру эстетики. В мире искусственном человек как бы возвышается над своим природным бытием, усиливает и превозмогает свою биологическую природу. Станислав Лем вообще считает желание властвовать над природой или хотя бы простое неподчинение окружающей среде естественным состоянием человека, из которого произрастает техника, идея создания таких техник, которые способствовали бы этому неподчинению вначале и покорению природы себе в конце. [133] Самая совершенная техника и технология конца XX века берет свое начало в человеческом существе и строится по его образу и подобию. Еще П. К. Энгельмейер называл человека «животным техническим» и добавлял, что «нетехническое животное» пассивно приспосабливается к окружающей его среде, природе, а «технический человек» приспосабливает природу к себе и более того, создает себе другую вторую искусственную среду, в которой обособляется от природного мира. [134] Известный антрополог М. Мосс, наблюдая культуры различных народностей, говорит о том, что социум, его устройство накладывают отпечаток на техники тела: походку, движения рук, глаз и т.д. «Привычки» тела варьируются не только в зависимости от индивидуально-психических наклонностей индивидуума, а в зависимости от воспитания, различий в обществе, обычаях, модах.

В рамках формирования «новой природности», сращивания искусственного и естественного интересным является развитие экологического направления в дизайне. Экологический дизайн, экологическая эстетика являются одними из ведущих направлений развития современного дизайна. В рамках экологического движения существует большое количество течений. Если сравнить развитие экологии в 1970-е и сегодня, становится видно, что несмотря на медленные темпы развития, есть и определенные положительные результаты. Неоднозначность ситуации заключается в том, что экологические продукты, экологическая одежда и экологический образ жизни на деле оказываются доступны малому количеству людей в силу высокой себестоимости и серьезных затрат природных материалов на производство продукции, удовлетворяющей данным требованиям. Двойственность отношений дизайна с окружающей средой заложена в самой его сущности. С момента своего возникновения дизайн вступил во взаимодействие с природой. Как явление культурное, он маркировал границу «мира-хаоса» и «мира-культуры». Природа становилась той территорией, которую дизайн оккупировал, превращая природную данность в культурный ландшафт и в трансформированное тело.

Дизайн, существуя на границе природы и культуры, оказался так же и на стыке науки и искусства. Использование научного подхода к обустройству пространства жизнедеятельности человека, к сожалению, привело не только к изменениям стандартов жизни, но и способствовало разрушению экологического баланса. Современные ученые знают много о строении и специфике развития и существования окружающей среды, люди научились выводить новые сорта растений, особенные породы животных, управлять погодой. Поэтому можно говорить, что не только человек как биологический вид, но и природа изменились под воздействием социокультурной деятельности человека. Если посмотреть внимательно на рекламные проспекты, призывающие к отдыху на природе, то заметно, что природа превратилась для нас тоже в часть системы вещей.

Интерес к экологической обстановке стимулирует бережное отношение людей к нашей планете, в то же время провоцирует стерилизацию и унификацию, манипулирование, создание симулякров и моделей действительности на уровне повседневности. Эргономика, предлагая новое качество жизни, хоть и основана на природных потребностях, но все же пропагандирует не возврат к природе, как было хотя бы у тех же хиппи или у просветителей, а создание «надприродного пространства». Так, находясь в самом высоком в мире отеле, красивом здании, похожем на гигантский парус (Burj al-Arab в Дубаи), [135] понимаешь, в каком городе ты находишься, только выйдя на улицу. Такой же комфорт, такие же произведения искусства, стерильный воздух можно встретить в интерьерах Парижа, Вашингтона и даже Москвы. Национальный колорит так же становится вещью без географической принадлежности, частью комфорта.