Мысли и изречения древних с указанием источника - Константин Душенко

«О гневе», I, 20 (148, с.120–121)

Честолюбие (тиранов) (...) хочет (...) заполнить одним-единственным именем весь календарь, назвать в честь одного имени все поселения на земном шаре.

«О гневе», I, 21 (148, с.122)

Мы начинаем смеяться со смеющимся, печалимся, попав в толпу горюющих, и приходим в возбуждение, глядя, как другие состязаются.

«О гневе», II, 2 (148, с.124)

Самый мужественный муж, берясь за оружие, бледнеет; у самого неустрашимого и яростного солдата при сигнале к бою немного дрожат коленки; (...) и у самого красноречивого оратора, когда он готовится произнести речь, холодеют руки и ноги.

«О гневе», II, 3 (148, с.124)

Есть люди, отличающиеся постоянной свирепостью и радующиеся человеческой крови. (...) Это не гнев, это зверство. Такой человек вредит другим не потому, что его обидели; наоборот, он готов принять обиду, лишь бы получить возможность вредить.

«О гневе», II, 5 (148, с.125)

Всякий гнев превращается в печаль либо из-за раскаяния, либо от неутоленности.

«О гневе», II, 6 (148, с.126)

(Люди толпы) живут, точно в гладиаторской школе: с кем сегодня пили, с тем завтра дерутся.

«О гневе», II, 8 (148, с.127)

Мудрец никогда не перестанет гневаться, если начнет. (...) Если, по-твоему, мудрец должен чувствовать гнев, какого требует возмутительность каждого преступления, то ему придется не гневаться, а сойти с ума.

«О гневе», II, 9 (148, с.127, 128)

Среди прочих недостатков нашей смертной природы есть и этот – (...) не столько неизбежность заблуждения, сколько любовь к своим заблуждениям.

«О гневе», II, 10 (148, с.128)

Если (...) сердиться на молодых и старых за то, что они грешат, (...) придется сердиться и на новорожденных – за то, что они непременно будут грешить.

«О гневе», II, 10 (148, с.128)

Нужно либо смеяться надо всем, либо плакать.

«О гневе», II, 10 (148, с.129)

Отдельных солдат полководец может наказывать по всей строгости, но если провинилось все войско, ему придется оказать снисхождение. Что удерживает мудреца от гнева? Обилие грешников.

«О гневе», II, 10 (148, с.128)

Вокруг (...) столько скверно живущих, а точнее сказать, скверно гибнущих людей.

«О гневе», II, 10 (148, с.129)

Постоянному и плодовитому злу должен противостоять медленный и упорный труд: не для того, чтобы уничтожить его, но для того, чтобы оно нас не одолело.

«О гневе», II, 10 (148, с.129)

Гнев сам по себе безобразен и не страшен. (...) Мы боимся гнева, как дети – темноты, как звери – красных перьев.

«О гневе», II, 11 (148, с.129, 130)

Страх всегда возвращается и, словно волна, окатывает тех, кто его вызывает.

«О гневе», II, 11 (148, с.130)

Кто возвеличился за счет чужого страха, не бывает свободен от собственного. Как дрожит сердце в львиной груди от малейшего шороха! (...) Все, что внушает ужас, само трепещет.

«О гневе», II, 11 (148, с.130)

Дух добьется всего, что сам себе прикажет.

«О гневе», II, 12 (148, с.131)

Иной приучил себя довольствоваться коротким сном и бодрствует почти сутки напролет, нисколько не утомляясь; можно выучиться бегать по тоненькой и почти отвесно натянутой веревке; переносить чудовищные грузы, неподъемные для обычного человека; погружаться в море на непомерную глубину и долго обходиться под водой без дыхания. (...) За столь упорные занятия не получают либо вовсе никакого, либо несоразмерно маленькое вознаграждение. (...) И тем не менее, несмотря на то, что награда ожидала их совсем небольшая, они довели свой труд до конца.

«О гневе», II, 12 (148, с.131)

Есть ли (...) такой порок, у которого был бы недостаток в защитниках?

«О гневе», II, 13 (148, с.131)

Многие утверждали, что путь к добродетелям крут и тернист; ничего подобного: можно дойти и по ровной дороге. (...) Что требует от вас меньше напряжения, чем милосердие, и больше, чем жестокость? Стыдливость не доставит вам хлопот, сладострастие вечно занято по горло. Одним словом, блюсти любую добродетель совсем не трудно, пороки же требуют постоянного внимания.

«О гневе», II, 13 (148, с.131)

«Разве не бывает случаев, возбуждающих гнев?» – Вот именно в этих случаях и нужно решительнее всего подавлять его. (...) Пирр, знаменитейший наставник в гимнастических состязаниях, всем, кого тренировал, давал, говорят, одно и то же наставление: не поддаваться гневу. Ибо гнев нарушает все правила искусства.

«О гневе», II, 14 (148, с.132)

«Иногда оратору полезно бывает разгневаться – он тогда говорит лучше». – Совершенно верно, но не разгневаться, а изобразить гнев. Так и актеры, произнося стихи, волнуют народ не гневом своим, а хорошим подражанием гневу. То же самое относится (...) к выступающим на сходках. (...) И часто сыгранное чувство производит куда более сильное действие, чем подлинное.

«О гневе», II, 17 (148, с.133)

Легко придать правильную форму душе, пока она еще мягкая; трудно искоренить пороки, которые повзрослели вместе с нами.

«О гневе», II, 18 (148, с.134)

Умеренное удовольствие снимает душевное напряжение.

«О гневе», II, 20 (148, с.135)

Дух растет, когда ему дают волю; поникает, когда его принуждают к рабскому повиновению.

«О гневе», II, 21 (148, с.135)

Нельзя, чтобы ему (мальчику) пришлось терпеть унижения или рабство; пусть ему никогда не придется ни просить, ни умолять; то, что он когда-то был вынужден просить, не пойдет ему на пользу; пусть без просьб получает все в подарок – ради самого себя, или совершённых добрых поступков, или ради того добра, которого мы ждем от него в будущем.

«О гневе», II, 21 (148, с.136)

* В борьбе надо стремиться не сделать другому больно, а победить.

«О гневе», II, 21 (148, с.136)

Не сможет противостоять ударам тот, кому никогда ни в чем не было отказа.

«О гневе», II, 21 (148, с.136)

Разве ты не видишь, что люди чем счастливее, тем гневливее? Это особенно заметно у богатых, знатных и чиновных.

«О гневе», II, 21 (148, с.136)

Надо, чтобы мальчик никогда ничего не мог добиться гневом; мы сами предложим ему, когда он будет спокоен, то, чего не давали, пока он требовал с плачем.

«О гневе», II, 21 (148, с.136)

Отложенное наказание мы всегда можем привести в исполнение, но уже исполненное никак нельзя забрать назад.

«О гневе», II, 22 (148, с.137)

Самое великодушное прощение – это не знать, в чем кто перед тобой провинился.

«О гневе», II, 23 (148, с.138)

У подозрительности никогда не будет недостатка в доводах.

«О гневе», II, 24 (148, с.138)

Что совершено без умысла – не обида.

«О гневе», II, 26 (148, с.139)

Глупо гневаться на животных, но не умнее и на детей, а также на всех прочих, мало чем отличающихся от детей в рассуждении благоразумия.

«О гневе», II, 26 (148, с.139)

Боги (...) и не желают, и не умеют причинять зло (...); обидеть кого-нибудь для них так же немыслимо, как побить самих себя.

«О гневе», II, 27 (148, с.139)

Если мы желаем быть во всем справедливыми судьями, то давайте прежде всего убедим себя в том, что никто из нас не без греха. Ведь именно в этом главный источник нашего возмущения: «Я-то ни в чем не виноват» и «ничего не сделал». Ничего подобного: просто ты ни в чем не признаешься! (...) Если в чем-то мы и остались невинны, то только потому, что нам не удалось преступить закон – не повезло.

«О гневе», II, 28 (148, с.140)

Часто бывает, что, желая польстить одному, обижают при этом другого.

«О гневе», II, 28 (148, с.140)

Чужие пороки у нас на глазах, а свои за спиной.

«О гневе», II, 28 (24, с.55)

Главное лекарство от гнева – отсрочка.

«О гневе», II, 29 (148, с.141)

Если кто-то хочет сообщить тебе нечто (о другом человеке) не иначе, как по секрету, тому (...) нечего тебе сообщить.

«О гневе», II, 29 (148, с.142)

Тебя обидел добрый человек? – Не верь. Дурной? – Не удивляйся.

«О гневе», II, 30 (148, с.142)

Внутри каждого из нас царская душа, каждый хочет, чтобы ему было все позволено, но не хочет быть жертвой чужого произвола.

«О гневе», II, 31 (148, с.142)

Фабий (Кунктатор) говорит, что нет ничего позорнее для полководца, чем оправдываться: «Я не думал, что так выйдет». По-моему, нет ничего позорнее для человека вообще.

«О гневе», II, 31 (148, с.143)

Наказание всегда должно считаться не с прошлым, а с будущим, ибо оно есть выражение не гнева, а предосторожности.

«О гневе», II, 31 (148, с.143)

Самый обидный род мести – признать обидчика недостойным нашей мести.

«О гневе», II, 32 (148, с.144)

Многие, ища возмездия за легкие обиды, сами делают их более глубокими для себя. Велик и благороден тот, кто спокойно слушает лай мелких собачонок, как крупный и сильный зверь.

«О гневе», II, 32 (148, с.144)

Обиды от власть имущих нужно сносить не просто терпеливо, но с веселым лицом: если они решат, что и впрямь задели вас, непременно повторят.

«О гневе», II, 33 (148, с.144)

В душах, развращенных большим успехом, есть самая скверная черта: они ненавидят тех, кого обидели.