Сундук мертвеца - Макс Фрай

– Интересно другое, – сказал я. – На самом деле, на действие проклятия Йарра похожи вообще все случаи, произошедшие с начала лета… Ладно, все, не все, но некоторые из них – факт. Леди Тайяра, наевшаяся иллюзий, и другая леди, нечаянно слизнувшая с руки яд, с которым до этого много лет профессионально работала. И парень из Ордена Потаенной Травы, свалившийся с крыши – ну слушай, даже я способен в случае чего плавно спланировать! Хотя с детства магии не учился, в Орденах не состоял и в Смутные Времена не жил, а просто взял полтора частных урока на бегу – собственно, у тебя. И твой бывший коллега по Ордену Дырявой Чаши, который, по идее, физически не мог утонуть. И Старший Магистр Ордена Зеленых Лун, на которого упал книжный шкаф, – это вообще ни в какие ворота. Насчет остальных я не так уверен, просто пока не разбирался, но слушай, даже этих случаев более чем достаточно, чтобы открылась фантастическая картина: где-то сейчас целая толпа очень злобных колдунов умирают один за другим, выкрикивая напоследок убийственные заклинания. По-моему, бред собачий. Зато многое объясняющий бред.

– Боюсь, у меня в голове сейчас примерно такая же каша, – вздохнул Шурф. – Все-таки довольно странно ощущать себя счастливо спасенным от неминуемой смерти. Хотя давным-давно мог бы привыкнуть, что время от времени такое со мной происходит, ничего необычного в этом нет. Надо бы подсчитать, сколько жизней я тебе уже задолжал.

– Подсчитай, дело хорошее, – согласился я. – Благо с тебя наконец-то есть что взять. Отдавать долги будешь камрой своего повара. Одно чудесное спасение – дюжина кувшинов. До конца года небось сочтемся, и можно будет начинать с нуля. Хотя я бы предпочел просто немного спокойно пожить. Без этого романтического пронзительного ощущения хрупкости самого фундамента бытия. Но ладно, нет, так нет… Ты мне лучше вот что скажи, как потомственный интеллектуал невежественному грызу[26]: а это проклятие Йарра может наложить специально воскрешенный для такого дела мертвец? Скажем, вроде Джифы Саванхи и его развеселой банды[27]? Или тех бедолаг, которых я ненадолго воскрешал для допросов? Может такое быть?

В кои-то веки всеведущий сэр Шурф был озадачен.

– Понятия не имею. Не верю, что такое возможно, но неверие – не информация. Попробую узнать.

– Попробуй, – кивнул я. – Потому что если все-таки да, абсурдная толпа злых колдунов-самоубийц, в которых при всем желании трудно поверить, превращается в своего рода фабрику смертных проклятий. С одним-единственным ловким хозяином, придумавшим отличный эффективный и безопасный метод уничтожения всех подряд. В него даже верить не надо, мы точно знаем, что такие прекрасные люди в Мире есть.

Шурф задумчиво кивнул. Потом внимательно посмотрел на меня. Спросил:

– Ты вообще когда в последний раз спал? Выглядишь гораздо хуже моего трупа, по крайней мере, как ты его описывал.

– Не далее как нынче утром, зато очень недолго и совершенно отвратительно», – вздохнул я. – Но ничего не…

– Еще как поделаешь, – перебил он. – Ложись спать. Прямо сейчас. А я пока соберу информацию. И поговорю со всеми, с кем об этом нужно поговорить. Все равно такие вещи у меня получаются лучше, нет никакого практического смысла преждевременно загонять тебя в гроб.

– Звучит неплохо. Но если ты думаешь, что я после всего этого вот так просто усну…

– «Так просто», может, и не уснешь. А магия нам на что? Самое время усыпить тебя как минимум до полудня. Не беспокойся, если потребуется для дела, разбужу раньше. Возможно даже получу от этого некоторое удовольствие. Когда-то мне нравилось мучить людей.

– Ни за что бы не согласился, – усмехнулся я. – Но твой последний аргумент меня убедил.

Проснулся я, тем не менее, совершенно самостоятельно. Причем хорошо за полдень. Вот и верь после этого злым угуландским колдунам: сперва обещают зверски замучить, а потом забывают. И справляйся как можешь сам.

Впрочем, грех жаловаться. Для полноценных утренних мучений у меня было все, что требуется: одиннадцать трупов в городе, потрясенная смертью учительницы Базилио в доме и воспоминания о вчерашнем походе на Темную Сторону в голове, сердце, желудке и прочих совершенно не подходящих для воспоминаний местах.

В гостиную я спускаться не стал, потому что позорно струсил. А вдруг Базилио сидит там и по-прежнему ждет утешений? С утра я, пожалуй, не придумаю ни одного. Лучше уж пусть собаки и кошки стараются, для того они и нужны.

Посылать зов Джуффину я тоже не стал, потому что опять же струсил. Вдруг он сейчас сообщит мне о двенадцатом трупе? Или даже тринадцатом. И назовет знакомые имена. Не то чтобы я надеялся всю жизнь избегать этой информации, но не мог не воспользоваться возможностью хоть немного оттянуть момент прозрения.

Но больше всего я, конечно, трусил посылать зов Шурфу. Потому что если он не ответит сразу же, я совершенно точно решу, что мои старания были напрасны, заклятие подействовало, видимо я его сдуру как-то недостаточно отменил. И чокнусь, не сходя с места, прежде, чем успею сообразить, что мой друг может быть по делам в Холоми, где Безмолвная речь не работает. Или на Темной Стороне, ровно с тем же эффектом. Или просто поставить защитный барьер от Безмолвной речи, чтобы спокойно читать не мешали. Сэр Шурф в этом деле великий мастер, а я – наоборот.

Из всего вышесказанного следует, что по утрам я фантастический трус. И стараюсь хотя бы на полчаса спрятаться от жестокого реального Мира, полного ужасающих новостей, в своей спальне. Или в кабинете. А еще лучше – на крыше, в надежде, что туда по мою душу никто не сунется. Хотя дураку ясно: если срочно понадоблюсь, именно оттуда и начнут искать.

На крыше было хорошо, как, впрочем, всегда. Очередной восхитительно пасмурный летний день, бледное небо, затянутое тучами, теплый ветер и чашка кофе, которую я добыл из Щели между Мирами, благо этого запредельного магического действия не страшусь даже по утрам. Может быть, кстати, зря. Всегда есть некоторый шанс извлечь оттуда вместо завтрака какую-нибудь ядовитую гадину, вроде арварохского зайца клец. Мне же потом придется за ней по всему городу гоняться. А изловив, войти в ее положение, накормить, утешить, забрать домой и усыновить.

Надо же, – думал я, сделав первый, самый сладкий, хотя на самом деле конечно же горький глоток. – Еще вчера утром единственной заслуживающей внимания проблемой мне казались собственные переживания о судьбе Шурфова се… Стоп. Секретаря. Ах ты ж черт.

Я даже не вспомнил, что буквально минуту назад больше всего на свете боялся неудачной попытки поговорить с Шурфом. Дело есть дело, какой может быть страх. Поэтому я без колебаний послал ему зов и сразу, не здороваясь, ни о чем не спрашивая, сказал: «Твой секретарь!»

«Что – мой секретарь? – переспросил Шурф. И, не дожидаясь ответа, поспешно добавил: – Погоди немного. Сейчас закончу разговор и приду, все равно собирался. Ты где?»

«На крыше, где мне еще быть», – ответил я. И приготовился мужественно крепиться, чтобы не лопнуть от нетерпения. Но ждать пришлось совсем недолго. Я не то что лопнуть, даже кофе допить не успел.

– Надо же, ты сам проснулся, – сказал мой друг. – Я думал, после моего заклинания можно дюжину дней проспать, если я не разбужу. Видимо, не учел силу твоего сопротивления любому чужому влиянию и вообще всему на свете… Ладно, в следующий раз учту. Так что – мой секретарь?

– Он болтается между жизнью и смертью! – выпалил я. – Уже много лет. К тому же одержим идеей, что всякое зло непременно должно быть наказано, иначе нарушится какой-то там мистический баланс и треснет фундамент Мира. Чем не кандидат в убийцы?

Шурф смотрел на меня как громом пораженный. Или, напротив, всем своим видом выражая готовность поразить громом меня. Говорю же, я совершенно не разбираюсь в нюансах.

– На самом деле он мне очень понравился, – сказал я. – Потрясающий тип. Даже не припомню, кто в последний раз производил на меня настолько сильное впечатление. Но это не отменяет того факта, что технически Клари Ваджура…

– Если говорить о технической стороне вопроса, Клари присутствует здесь лишь отчасти, – напомнил Шурф. – Понимаю твою логику, но к счастью, уже неоднократно было доказано, что сновидцы не могут вредить нам смертельными заклинаниями. По крайней мере, не в полную силу. Как ни старайся во сне, у бодрствующей жертвы максимум голова заболит или, к примеру, рука отнимется – при условии, что ты очень могущественный человек. В сновидениях относительно легко убивают только других сновидцев. В этом вопросе разная природа материи, из которой мы состоим, оказывается решающим фактором.

– У Клари Ваджуры есть настоящее тело, – напомнил я. – Которое лежит в какой-то темной пещере, уже не живое, еще не мертвое. И находится в этом состоянии почти сотню лет.

– Его тело сейчас спит и видит сны, а не читает заклинания.