Зона поражения - Александр Бородыня

— А что, в Припяти привидения завелись?

— Слишком большие смены, — устало сказал щеголеватый чиновник. — Держат несчастных ментов сутками под дождем. Вот они и сходят с ума. То им женщина почудится в опломбированном здании, то не понравится, что канализационный люк заклинило… Кой черт, вообще, кому это в голову пришло гаишника в канализацию пустить? — спросил он, обращаясь уже к оперативнику. — Для работ в канализации вообще требуется специальное разрешение!

— Значит, призрак женщины? — спросил Дмитриев. — Это в башне, что ли?

— На четвертом этаже! — зло проинформировал Туманов. — Видите ли, постовому показалось, что он видел на занавеси женский силуэт. Кой черт силуэт, когда башня вообще обесточена!

Зоя вздрогнула. Почувствовав ее напряжение, Дмитриев поднялся, размял ноги. Лицо Зои заметно побледнело, щеки впали, глаза опять выглядели сумасшедшими — они расширились, теряя цвет. В любую секунду женщина могла сорваться.

— Так что призраки! — сказал Туманов. — Пойдете смотреть или все-таки нелюбопытно?

— Почему же, любопытно. Но не могу. Задержан до выяснения!

— За что же задержаны? — Чиновник позволил себе улыбку. — Неужели и корочка ваша не помогла?

— За глупость, — сказал Дмитриев, уже зная свой следующий ход. — Честное слово, хуже, чем в Чечне. Вообще на удостоверение не посмотрели.

— Так в чем же провинились-то?

— А я вообще ни в чем не провинился! — сказал журналист весело. — Вышел из машины по нужде, смотрю, в кустах рюкзачок. Замерил его — страшное дело! Счетчик как муха зажужжал! Ну и решил, лучше бы его внутрь за проволоку бросить, а то мало ли?

— Ерунда! — сказал чиновник. — Я поговорю с ними, поезжайте, Макар Иванович, посмотрите город… Я, знаете, большой поклонник вашего стиля… Красиво пишете. Правду пишете. Никаких фантазий. — Он голосом подчеркнул. — Никаких условно-проверенных фактов. Если хотите, возьмите мой «Кадиллак», поезжайте. А дама что, с вами?..

Затягивая галстук, чиновник остановился перед Зоей. Лицо его было освещено солнцем. Он протягивал руку:

— Туманов Анатолий.

— Зоя! — Она уже взяла себя в руки, настолько справилась, что даже щеки чуть порозовели. — Корреспондент, «События и факты».

— С удовольствием прочту вашу статью. У красивой женщины обычно бывает изящный слог! Впрочем, шучу! Поезжайте-поезжайте. Экскурсия по мертвому городу — это любопытно. Но вообще не рекомендую здесь долго задерживаться. Мужчинам плохо, женщинам здесь совсем нельзя!

12

У шлагбаума произошла какая-то заминка: неприятное навязчивое гудение холостых двигателей, нервное постукивание солдатских сапог, ругань сквозь зубы. Макар Иванович посмотрел. Через маленькое окно было видно скопление машин. Мелькнула в воздухе желто-черная палочка регулировщика. Дмитриев даже улыбнулся, несмотря на день, палочка была подсвечена и сильно дрожала. Перекрывая шум моторов, шоферы негромко матерились, но из машин своих все-таки не выходили. В ответ слышался такой же отборный хриплый усталый мат.

— Придется немножко подождать! — сказал Туманов, также выглянув в окно. — Но думаю, минут через двадцать рассосется. Максимум полчаса. — Он протянул руку, хотел дружески похлопать Дмитриева по плечу, но в последнюю минуту передумал. — Вы просто обязаны все это посмотреть. Вашу газету ведь и в Киеве читают. «События и факты»! — Он выделил название голосом. — Вы должны рассказать нашему обывателю, что призраков никаких нет. Вам наш обыватель только и поверит, — резко перескочив с пафоса на доверительный тон, он после маленькой паузы продолжил: — Знаете, Макар Иванович, ведь слухи и домыслы — это самое страшное, что бывает, а если к этому радиоактивному кошмару еще и мистику приплести… Ваша газета часто цитирует из Ивана Богослова… Как это там у вас: Полынь-Звезда, Конь Бледный… — Туманов расправил снятый комбинезон, застегнул зачем-то его и, вдруг повернувшись, уперся смеющимися глазами в глаза Зои. — Вы, я вижу, уже напугались? Не нужно бояться… Если наши доблестные журналисты начнут бояться, кто же народ будет успокаивать?

Зоя с трудом удержалась, чтобы не отвернуться, но бледность ее стала совсем уж заметна.

— У вас здесь стреляли, я смотрю? — желая перевести разговор на другую тему, спросил Дмитриев.

— Стреляли, — согласился Туманов. — Шестой случай за полгода. Пьяный водитель таранит шлагбаум, а охрана со скуки затевает пальбу. В результате один милиционер убит. — Он отвел глаза от лица женщины и опять переменил голос на устало дружеский. — Я же говорю, нельзя столько времени держать людей в зоне повышенной радиации, они галлюцинируют от этого. Тут что угодно привидеться может.

— Случайная пуля? — упустив лирическое отступление, живо поинтересовался Дмитриев. — Виновник наказан?

— Да какой там, — вздохнул Туманов. — Будет служебное расследование, конечно, а пока, представьте себе, работает. — Он демонстративно, будто избавляясь от холода, хлопнул в ладоши. — Людей-то не хватает.

— Можно мне с ним поговорить?

— А что вы у меня-то спрашиваете? Я здесь не начальство, между прочим. — Он опять зябко похлопал в ладоши и улыбнулся. — Поговорите, если есть охота. Он как раз вам и про призрака расскажет. Но может быть, подождать придется, пока его разыщут.

Ждать не пришлось, но, когда Сурин вошел — усталый печальный человек, подволакивающий ноги, — когда он затворил за собою дверь, Макар Иванович сразу понял, что никакого интервью здесь не получится, это было ясно уже только по болезненному выражению глаз, по тому осторожному движению, которым рука Сурина притянула дверь. Этот человек действительно был не в себе.

— Корреспондент? — спросил он, опускаясь на табуретку напротив.

Он даже не расстегнул своего полушубка, присел, упер локоть в колено, положил на ладонь голову и неподвижными глазами уперся в лицо Дмитриева.

— Слушаю вас, товарищ корреспондент. Можете спрашивать.

Туманов стоял рядом, и на лице его было ясно написано: «Ну видите же, я прав. Свихнулся человек».

Все-таки отвернувшись, Зоя встала лицом к окну, она с трудом сдерживала истерику. Дмитриев молчал. Это продолжалось несколько минут.

— Ну так что? — спросил Сурин. — В молчанку будем играть?

— Да глупо… — вдруг сказал раздраженно Дмитриев. — Глупо. Извините меня. Но что я могу у вас спросить? Все факты известны. — Он изо всей силы хлопнул себя ладонью по коленке. — Извините!

Плечи Зои вздрогнули, но это было только одно движение. Длинно прогудел клаксон. Дверь открылась, и с шумом вошли еще несколько человек. Воспользовавшись тем, что Туманов отвлекся, Макар Иванович быстро выхватил из кармана свою визитку и вложил ее в карман полушубка Сурина. Секунду Сурин смотрел теми же неподвижными глазами, потом в самой глубине этих глаз мелькнули коротенькие огоньки понимания, и он один раз кивнул.

— Ну так что, Макар Иванович, заинтересовали вас призраки? — спросил Туманов. — Пойдете мертвый город смотреть или все-таки не любопытно?

— Почему же не любопытно? Любопытно, — сказал Дмитриев. — Если есть возможность посмотреть… — Краем глаза он поймал еще один короткий кивок Сурина. — Если есть возможность, то отчего же не взглянуть. Может, и вправду настоящее привидение увидим.

Громко выстрелила выхлопная труба грузовика, Макар Иванович опять повернулся к окну. Оказывается, очередь машин уже рассосалась. Молоденькие солдаты в дождевиках сидели слева от шлагбаума, стволы их автоматов торчали между колен. Махнув рукой водителю, милиционер крикнул:

— Отъезжай!

И, повернувшись, вошел в дежурку. В глубине улицы в небольшой витрине, как в зеркальце, плавилось, слепило солнце. Послышался звук стационарного дозиметра, и уже за ним Макар Иванович уловил негромкое тиканье иглы, воткнутой в собственный ворот.

13

В машине Зоя разрыдалась. Стекла «Кадиллака» были зеркальными, и, когда дверца захлопнулась, она совсем перестала сдерживаться, ударила руками по своим коленкам, зарычала, из глаз потекли слезы. От удара капрон на левом чулке лопнул, и в круглой, быстро расширяющейся дырочке стал виден кусочек бледной кожи. Дмитриев не мешал ей, он вел машину.

Машина была совсем незнакомая, и нужно было понять, в чем здесь отличие от «Жигулей». Двигатель не выключали. Сиденье было еще теплым.

Сквозь ветровое стекло Макар Иванович увидел оперативника. Тот обошел «Кадиллак», махнул рукой, предлагая следовать за ним, и забрался в свой милицейский бронированный фургончик. Макар Иванович осторожно снял машину с тормоза, и, мягко приседая на выбоинах покалеченного шоссе, «Кадиллак» медленно последовал за милицейским броневиком.

«Что-то этот Сурин хотел мне сказать. Хотел, но почему-то не смог. Мешали ему. Свидетелей было слишком много. А может быть, ему мешал только один человек. Вопрос: есть ли какая-то связь между предыдущим покойником, ночным штурмом шлагбаума и всей этой бессмысленной перестрелкой? — размышлял он, стараясь не обращать внимания на женщину. — Должна быть связь. Слишком похожи обстоятельства. В обоих случаях машина со всего разгона бьется в шлагбаум, но есть и разница: в первом случае — это легковушка, водитель ее погибает и вовремя подхваченный санитарами Тимофеева отправляется на экспертизу в МОЦ, во втором случае — это тяжелый грузовик.