Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию - Владислав Швед

«Проклятое прошлое» и борьба за власть в Кремле

Но сколь бы серьезны ни были сомнения в подлинности документов, объявленных «историческими», они разбиваются о неизбежный в данной ситуации вопрос: зачем понадобилось их фальсифицировать? Если бы в них обелялась деятельность НКВД и ЦК, это было бы понятным и логичным, Однако в данном случае эффект достигался прямо противоположный: «исторические документы» возлагали на руководство Советского Союза полноту ответственности за одно из самых кровавых преступлений XX века.

Кто в здравом уме решился бы на такое — и не где-нибудь в Варшаве, Вашингтоне или Лондоне, где обосновалась польская эмиграция, а в Москве, в аппарате того самого ЦК, который и оказался в результате главным обвиняемым по Катынскому делу? Выходило, что все сведения, содержавшиеся в «Особой папке», правдивы. «Главные злодеи» сами признались в своих преступлениях — что же тут обсуждать?

Логика вроде бы железная. Если только не учитывать лихорадочную, сумасшедшую борьбу за власть, время от времени сотрясавшую Кремль. В этой войне жертвовали всем — интересами соратников, партии, страны и, прежде всего, историей, которая в очередной раз объявлялась «проклятым прошлым» и подлежала радикальному преодолению.

Вспомним, когда обнаружились «исторические документы»? В сентябре 1992 г., в разгар процесса по делу КПСС. «Убойный» компромат, изобличающий коммунистов, был необходим Ельцину в его борьбе с компартией.

Более того, в этот период до предела обостряется противостояние президента и Верховного Совета. Это теперь, когда все завершилось расстрелом Белого Дома, фамилия Ельцина сопровождается приставкой «первый президент России». А обернись дело по-другому, Ельцину пришлось бы отвечать за «Беловежский сговор» и многие другие тяжкие уголовные преступления. В этой ситуации политического форс-мажора ему буквально до зарезу было необходимы аргументы, оправдывающие разрушение СССР и разгром КПСС. «Катынское преступление», имеющее, помимо прочего, громкий международный резонанс, вполне подходило для этого. Оно стоило того, чтобы тщательно «поработать с документами».

Почти за сорок лет до этого в схожей ситуации оказался другой борец с «проклятым прошлым» — Н. С. Хрущёв. Он, хотя и стал Первым секретарем ЦК КПСС 13 сентября 1953 г., последующие 4,5 года вынужден был бороться за власть со сталинской когортой. Дело дошло до того, что 19 июня 1957 г. Президиум ЦК КПСС по инициативе Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова сместил Хрущева с поста Первого секретаря ЦК.

Хрущёва тогда спас министр обороны СССР Георгий Жуков, который дал команду срочно доставить со всей страны самолетами военно-транспортной авиации в Москву сторонников Хрущева из числа членов Центрального Комитета. 22 июня 1957 г. на пленуме ЦК КПСС они осудили «антипартийную группу Молотова — Маленкова». И лишь 27 марта 1958 г., совместив должности Первого секретаря ЦК партии и Председателя Совета Министров, Хрущёв достиг абсолютной власти в СССР.

Ставки в политической борьбе Хрущёва за власть и влияние не только в СССР, но и в социалистическом лагере в те годы были предельно высоки. Поэтому «убойному» компромату на «сталинистов» Хрущев придавал особое значение.

Необходимо заметить, что Н. Хрущёв и И. Серов в довоенные годы совместно руководили Украиной. Один был первым секретарем ЦК Компартии Украины, другой — наркомом внутренних дел республики. За обоими числилось немало кровавых дел. Поэтому, прежде чем начинать кампанию против Сталина, Хрущёву и Серову надо было скрыть свои собственные преступления в «сталинский период».

Российский публицист и телеведущий Леонид Млечин в книге «Железный Шурик» пишет, что:

«…по мнению историков, Серов (тогдашний председатель КГБ) провел чистку архивов госбезопасности… В первую очередь исчезли документы, которые свидетельствовали о причастности Хрущева к репрессиям».

Ветеран госбезопасности, генерал-майор КГБ Анатолий Шиверских, рассказывал авторам о том, что перед XX съездом КПСС началась активная «зачистка» архивов органов госбезопасности и компартии, продолжавшаяся до ухода Серова из КГБ в 1958 г. Это было необходимо для сокрытия преступлений Хрущёва и «усугубления вины» Сталина и его команды: Молотова, Микояна, Кагановича, Маленкова, Булганина. Можно предположить, что в некоторых случаях архивные документы не просто изымались, но и «корректировались» с целью усугубления преступлений «сталинского режима».

Бывший нарком земледелия, а впоследствии министр сельского хозяйства СССР И. А. Бенедиктов в интервью журналисту В. Литову в 1981 г. заявил:

«Компетентные люди мне говорили, что Хрущев давал указания об уничтожении ряда важных документов, связанных с репрессиями в 30-е и 40-е годы. В первую очередь, разумеется, он пытается скрыть свое участие. В то же время по приказу Хрущева уничтожались и документы, которые неопровержимо доказывали обоснованность репрессивных акций…»

В одной из телепередач в августе 1995 г. Д. Волкогонов сообщил, что обнаружил в архивных материалах комиссии, возглавляемой Н. Хрущёвым, акт об уничтожении одиннадцати мешков с документами из архива Л. Берии.

Главный маршал авиации, бывший личный пилот Сталина А. Голованов в разговоре с писателем Ф. Чуевым 1 февраля 1975 г. утверждал, что вся его переписка со Сталиным времен войны (3 тома) была уничтожена. Голованов был доверенным лицом Сталина и докладывал только реальные факты. Во многом они позволяли уяснить истинную роль Сталина в войне. Этого оказалось достаточно, чтобы эти документы исчезли.

Чистить архивы госбезопасности без партийных было бессмысленное занятие, так как основные решения принимались на партийном уровне. Нет сомнений, что накануне XX съезда КПСС были «вычищены» и архивы ЦК КПСС.

В феврале 1956 г. состоялся XX съезд КПСС, на котором Хрущёв развенчал образ «отца народов». Точнее, с докладом о культе личности Хрущёв выступил после съезда и пленума ЦК, на котором он был избран Первым секретарем ЦК КПСС. Если бы Хрущёв выступил на самом съезде, его судьба была бы предопределена — партию он бы вряд ли возглавил. Доклад Хрущева был опубликован в 1989 г. в 3-ем номере «Известий ЦК КПСС». Однако в него не вошли отступления от текста доклада, которые постоянно делал Хрущев.

Консультант, затем зам. заведующего отделом культуры ЦК КПСС И. Чернауцан рассказывал о том, как Хрущев читал доклад:

«С особой ненавистью и ожесточением говорил Хрущёв о Сталине. Он объявил его, впавшего в состояние глубокой депрессии, прямым и главным виновником поражения на фронтах в первый период войны… Никита с яростью кричал: „Он трус и паникёр. Он ни разу не выехал на фронт“».

О том, что Хрущев был готов обвинить Сталина в любых грехах, свидетельствует следующее. С подачи Хрущева в советской истории укоренился миф, согласно которому Сталин в первые дни войны якобы был полностью деморализован. Он в присутствии членов Политбюро заявил, что пролетарское советское государство «мы про…али», отказался от руководства страной и уехал на «ближнюю дачу».

После обнаружения в архивах журнала лиц, принятых Сталиным, выяснилось, что он, несмотря на тяжёлую флегмозную ангину с температурой до 40, он, согласно этому журналу, 22 июня и в ночь на 23 июня 1941 г. принял 37 человек, Работу (с небольшим перерывом на отдых) закончил 23 июня в 6 ч. 10 мин. (Эпоха Сталина. С. 113). Но выступать по радио Сталин, конечно, не мог. Поэтому выступил Молотов.

Недавно стало известно, что еще днем 21 июня Сталин предупредил московских руководителей Щербакова и Пронина о том, что необходимо задержать секретарей райкомов партии на местах в связи с возможным нападением немцев. Вечером того же дня у Сталина в 20 ч. 50 мин. (это подтверждает журнал лиц, принятых Сталиным) состоялось совещание с присутствием зам. пред. СНК, наркома иностранных дел В. Молотова, наркома НКВД Л. Берии, секретаря ЦК ВКП(Б) по кадрам Г. Маленкова, наркома обороны СССР С. Тимошенко, начальником Генштаба Красной Армии Г. Жукова и замнаркома обороны начальника тыла КА С. Будённого, на котором Сталин прямо заявил о том, что завтра Германия, возможно, нанесет удар по СССР. Это было зафиксировано в недавно обнародованном дневнике маршала СССР С. Будённого.

Хрущев также обвинял Сталина в том, что его приказу перед войной были взорваны оборонительные сооружения на старой госгранице СССР («линии Сталина»). Именно это якобы позволило немцам без особых трудов прорваться в глубь России. Впоследствии выяснилось, что это также была явная ложь.