ОЗЕРО ТУМАНОВ - Елена Хаецкая

— Это плохо, — прошептал незнакомец, — потому что разрушает мои планы. А я намерен выдать госпожу Азенор замуж за сира де Керморвана, и вы должны мне в этом помочь.

— Но как? — спросил в отчаянии сир Вран.

— Просто скажите «да», — напомнил незнакомец. — Или кивните головой, вот так.

И он снова впечатал свой острый подбородок себе в грудь.

— И что будет, если я сделаю это? — не выдержал Вран.

Незнакомец встал и выпрямился во весь свой крошечный рост. Он наклонился над раненым, дохнув зловонием ему прямо в ноздри:

— Если вы скажете «да», то через десять-пятнадцать лет замок Керморван со всеми его землями будет принадлежать лично вам.

Он быстро отскочил назад и неуловимым движением переместился к выходу из шатра.

— Постойте! — крикнул ему вслед сир Вран.

Незнакомец замер возле выхода с поднятой ногой, готовой уже переступить порог. Потом, все еще стоя на одной ноге, он медленно повернулся в сторону Врана.

— Кто вы такой? — спросил сир Вран.

— Я приставлен следить за тем, чтобы дела в Керморване шли из рук вон плохо, — сказал человечек, щурясь. — Ну, каково будет ваше последнее слово?

— Да, — сказал сир Вран. — Да, да, да!

Ничего не подозревая о сделке, противники продолжали обмениваться ударами и перебрасываться снарядами. У замка, возведенного сторонниками Мезлоана, упала стена, на которую залезло сразу пятеро детей, но защитники храбро отбивались и изгнали этих нахальных карликов, переодетых великанами, а потом и сами перешли в атаку.

Возглавлял контрнаступление оруженосец сира Алена де Мезлоана, долговязый парень по имени Гаймерик. Этот Гаймерик был смешлив, и когда бы ни завязывалась дружеская перепалка, он всегда находился в самом ее центре. И если бы во время Яблочной войны вручали награды, подобно тому, как это делается на настоящих турнирах, то Гаймерик получил бы уже парочку из рук прекрасной Азенор. Ну а так ему приходилось довольствоваться тем, что он ввязывался во все драки, потасовки и штурмы, какие только происходили в долине.

Он бежал впереди своих соратников, кидаясь на ходу мякотью гнилых фруктов и целясь при этом так, чтобы залепить противникам глаза, и оглушительно хохотал. Несколько раз он поскальзывался, но всегда удерживался на ногах.

Рядом с ним неслась голенастая девица с изумительно огромным носом, словно бы созданным для того, чтобы восхищать окружающих. Девица эта была прачкой, хотя истинным ее призванием, как выяснилось в последние два дня, была война. Гаймерик с радостью назначил ее своим оруженосцем.

Едва они подбежали к стенам цветочного замка, возведенного людьми из Керморвана, как на их головы обрушились потоки перебродившего сидра, и ошметки от яблок, и сотни огрызков. Но атакующие ничуть не смущались и принялись колотить в ворота, и толкать стены, норовя опрокинуть сооружение, а девица-прачка держала над головой Гаймерика большой плетеный щит.

— Не отступать! — кричал Гаймерик. — Держаться, держаться! Они сейчас подадутся!

А сир де Мезлоан, стоя неподалеку, кусал губы и проклинал предприимчивость и напористость Гаймерика, ибо видел, что еще немного — и замок сира де Керморвана и впрямь будет разрушен.

— Еще раз! — гаркнул Гаймерик.

"Чума на тебя", — подумал сир де Мезлоан с тоской.

Несколько яблок взвилось в воздух, выпущенные из пращи умелой рукой. Защитники Керморвана знали свое дело.

Одно яблоко ловко сбило с ног девицу-прачку и лишило ее щита, которым она прикрывала голову своего господина. В тот же миг второе яблоко с силой ударило Гаймерика прямо в середину лба.

Раздался громкий стук, который — как ни странно — в общей сумятице расслышали все. Гаймерик пошатнулся и откинулся назад. Его синие глаза широко раскрылись, рот бессильно обвис, и молодой человек рухнул на спину, раскинув руки в стороны.

Девушка-оруженосец обернулась к упавшему Гаймерику. Улыбка не успела еще сойти с ее лица, а ужас уже заполз в зрачки. И стало очень тихо.

Штурмующие остановились, и осажденные тоже прекратили метать сверху цветочные венки и комки мятых фруктов и свесились со стены в попытке рассмотреть, что же происходит внизу.

Гаймерик не двигался, и это выглядело скверной шуткой. Человека, способного шутить подобным образом, следовало бы взять да вздуть хорошенько.

Носатая девица наклонилась над Гаймериком и принялась его тормошить и ощупывать. При этом она бормотала нечто, что можно было бы принять за заклинание, настолько бессвязно звучали ее речи.

Сир де Мезлоан понял, что происходит нечто неладное. Азенор в платье неопределенного цвета — его можно было принять и за синее, и за зеленое, — приблизилась к нему и с улыбкой взяла его за руку.

— Кажется, ваши люди вот-вот победят, сир?

Сир де Мезлоан резко повернулся к ней и покачал головой:

— Меньше всего на свете мне нужна сейчас эта победа!

Она ответила сияющим взглядом, и он понял, что оба они сейчас думают об одном и том же. Но затем тревога вновь кольнула сердце сира де Мезлоана и он опять посмотрел туда, где в молчании скопились люди.

— Сдается мне, там что-то нехорошее творится, — сказал он Азенор. И добавил: — Вы не ходите туда. Я сам посмотрю и расскажу вам. Навестите лучше вашего брата. Должно быть, ему одиноко!

И он быстро направился к стенам вражеской крепости.

При виде сеньора люди молча расступились, и перед сиром де Мезлоаном предстал Гаймерик.

Мертвая собака часто лежит так, что ее можно принять за спящую; с человеком подобное случается гораздо реже, поэтому сир де Мезлоан сразу распознал в Гаймерике мертвеца.

— Что? — вырвалось у него, да так горестно, что многие из стоявших вокруг не сдержали слез. — Что это?

Он бросился на колени перед убитым и провел рукой по его лицу. Оно было теплым, но каким-то дряблым на ощупь, как показалось сиру де Мезлоану. Только рана на лбу оставалась живой и даже еще немного кровоточила. Камень, убивший Гаймерика, лежал рядом на земле. Он тоже был запятнан кровью, так что сомнений в причине смерти не оставалось.

Сир де Мезлоан выпрямился и громко позвал своего друга:

— Сир Ален!

Сир де Керморван появился тотчас. Он еще ничего не знал, судя по тому, как весело блестели его глаза.

— Я здесь, сир Ален!

— Вы можете объяснить мне, — медленно проговорил сир де Мезлоан, — для чего вам было убивать моего человека?

— Но в этой войне я не убил ни одной мухи, не говоря уж о человеке, да еще вашем! — возразил сир де Керморван, все еще улыбаясь. — Разумеется, я желал бы выиграть, но цена моей победы будет измеряться в бочках сидра и корзинах яблок!