Любовница не по карману - Анна Данилова

Оля, кутаясь в куртку, вышла, вызванная охранником, на крыльцо магазина, вероятно, в надежде встретить знакомого, и очень удивилась, увидев Седова.

– Это вы меня сюда вызвали? – спросила она с недоверием, увидев скучного на вид молодого человека во всем темном.

– Да. Моя фамилия Седов. Я следователь. Мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных с вашей подругой Татьяной Тихоновой.

Ольга, рыжеволосая, с оранжевой помадой на губах – эдакая девушка-лисичка, – смерила Игоря долгим взглядом, словно пытаясь понять, о чем именно пойдет речь.

Седов пригласил Олю сесть в его служебную машину.

– Оля, как давно вы знакомы с Татьяной? – спросил он.

– Лет пять. Мы познакомились, когда работали в другом супермаркете, и решили снимать квартиру вместе, так удобнее и дешевле. По отдельности мы бы не потянули, а жить в коммуналке никому не хотелось.

– Но если так, значит, вы должны знать все о личной жизни вашей подруги?

– Да нет у нее никакой личной жизни! Был у нее один парень, она знала его еще с детства, но он был какой-то неблагополучный, что ли… Разыскал ее здесь, в Москве, прилип к ней как банный лист, постоянно денег просил. Вроде одалживал, но она знала, что он никогда их не вернет.

– Как его звали? Где он работал?

– Витя или Виталька, точно не помню… Да нигде он не работал. Вроде бы она его грузчиком на рынок устроила, но он там долго не продержался.

– Вы видели его? Как он выглядел?

– Невысокий такой, со светлыми волосами, нос картошкой. Некрасивый, нет. У меня вообще такое впечатление сложилось, что она его просто жалела.

– Где он жил?

– Таким, как он, порою везет! Таня говорила, что он жил в дворницкой где-то на улице Бахрушина.

– То есть какое-никакое, а жилье у него было?

– Ну да. Причем бесплатное! Может, я что-нибудь путаю, но вроде бы жилье это на него и записано было.

– Как часто они встречались?

– Да как только у него деньги заканчивались! Он мог раз в неделю объявиться или реже. Звонил ей, просил в долг, говорил, что вернет. Она ему давала пусть небольшие суммы, по пятьсот рублей, по триста, но все равно…

– Она до сих пор с ним встречается?

– Нет, он весной уехал куда-то, так мне Таня, во всяком случае, сказала. Он уехал, и она вздохнула с облегчением. Кажется, он куда-то на Север подался. В Сургут или в Тюмень, не помню.

– И больше он не звонил, не писал ей? По Интернету они тоже не общались?

– Таня вообще далека от Интернета… Мы купили с ней один старый комп на двоих, но она пока что только игрушки некоторые освоила.

– Значит, исчез он… весной… Фамилию Белов она при тебе не упоминала?

– Так его фамилия и была, по-моему, Белов. Виктор Белов или Белый… Беляков… Понимаете, если бы она встречалась с ним и рассказывала мне об этих свиданиях, но – нет. Она вообще девушка тихая, скромная. Очень домашняя. А еще она трусиха страшная. Познакомится с кем-нибудь, а на свидание потом боится идти.

– Но развлечения-то у нее хоть какие-нибудь имеются?

– Она страстно любит телевизор смотреть. Обожает сериалы. А еще она любит поесть. Устроится с подносом перед телевизором, и больше ей ничего не нужно. Кто-то ей внушил в свое время, что она некрасивая и мужчинам такие, как она, простые, деревенские, не нравятся… Словом, она в этом плане редкая девушка. Мы же, провинциалки, вообще-то стараемся как-то зацепиться в Москве… ну, я сужу скорее по себе, по своим подругам… Но не по Тане. А еще она очень скрытная. Знаете, я не удивлюсь, если узнаю, что у нее все-таки кто-то есть… Иногда по ночам во сне она плачет, да так горько, просто душу мне рвет… А разбужу ее, спрошу, отчего она плачет – а она говорит, что не помнит.

– А у вас как с личной жизнью? – спросил Игорь.

– У меня-то? – Ее карие глаза заблестели. – Нормально! У меня парень есть. Мы у него встречаемся. Он менеджер в одной фирме, рекламой занимается. У него и квартира своя, и зарплата неплохая. Думаю, мы скоро поженимся. Татьяне я пока ничего не говорю, знаю, она расстроится. Ей же придется искать новую компаньонку, с кем делить квартиру. Хотя у меня есть одна девушка на примете, она тоже в нашем супермаркете работает, правда, у нее маленький ребенок…

– Скажите, Оля: в вашей квартире не осталась ли от этого Виктора какая-нибудь вещица – куртка там, свитер?

– Не знаю, может, что-то и осталось. Но об этом у Тани спросить нужно.

– Значит, вы говорите, жил он в дворницкой на Бахрушина? Номер дома вы, конечно, не знаете…

– Нет, не знаю. Но окна этой дворницкой выходят на улицу Бахрушина, это в пяти минутах от театрального музея.

28. Алик

Мы стали заговорщиками. Сообщниками. Настоящими. Преступниками… Отец совершил убийство, а мы – я и Зоя – покрывали его. Что-то изменилось в атмосфере, точнее, в наших отношениях после визита следователя. Опасность, исходившая от этого человека, была так велика, что я почти уже видел моего отца в тюремной робе и нас с Зоей, понуро стоящих в очереди, чтобы передать бандероль нашему дорогому арестанту с лапшой «Доширак» и двумя палками колбасы. (Однажды, в минуту душевной тревоги, будучи на грани отчаяния, я нарыл в Интернете статью «Продуктовые передачи в СИЗО» (как собирать и передавать в СИЗО продуктовые передачи).

Гибкий, приспосабливающийся мозг моего отца, который после возвращения Зои произвел переоценку жизненных ценностей, выдал от отчаяния унизительную для него идею устного контракта между ним и Федором, целью которого была беременность Зои. Потрясенная услышанным, Зоя, может, в первые мгновения и поверила в этот их разговор (жизнь ее так потрепала в последние месяцы, что она уже ничему не удивлялась), но потом, к счастью, весьма талантливо подыграла отцу, чем и спасла положение. Чего только не придумаешь, чтобы спастись от тюрьмы!

Помогла нам и Таня, моя Таня, которая, думаю, в знак благодарности за какие-то мои прежние заслуги перед ней поддержала меня и не опознала тело Федора.

Все, казалось бы, складывалось удачным образом, и нашу семью следователь Седов мог бы и вовсе оставить в покое – если бы нашелся и пистолет…

Отец. Как же прекрасно он сыграл роль человека, неожиданно обнаружившего исчезновение своего личного оружия. Как все натурально получилось!

Пистолет я спрятал сразу же после убийства Федора в надежное место – завернутый в полиэтилен, он лежал на самом дне глиняного сосуда с сушеными яблоками на лоджии. И вот теперь стало необходимым, чтобы пистолет всплыл, обнаружился, как-то объявился… Я целую ночь ломал над этим голову, пока не придумал гениальную схему «возврата» пистолета! Уже на следующее утро мы извлекли его из банки, тщательно стерли с него все отпечатки пальцев (на самом деле никаких отпечатков там уже не было, мы их уничтожили еще восемь месяцев тому назад!), уложили в кожаную папку для документов, и отец увез ценный груз на работу и положил в рабочий сейф. После чего позвонил Седову и, дико извиняясь (и заикаясь, типа рассеянный «ботаник»), объявил, что оружие (слава тебе господи!) нашлось! Мы были готовы и к вполне ожидаемым в этой ситуации вопросам – например, когда и где отец в последний раз стрелял и так далее? На тот случай, если в стволе обнаружат копоть, следы пороха. У нас с отцом было одно местечко за городом, где мы неоднократно стреляли по консервным банкам, и показать его, а также найти под снегом великое множество пуль и гильз не составило бы труда…

Седов лично приехал в институт к отцу, взял пистолет и, никак не прокомментировав находку, изъял его, оформив по всей форме.

Я в тот момент был в университете, но постоянно думал об отце и больше всего боялся, что он не выдержит, сорвется и во всем признается. Ведь в моменты эмоционального подъема ему иногда начинало казаться, что он и преступления-то никакого не совершал – выстрелил в вора, угрожавшего ему оружием, поскольку это было единственным правильным решением, и все тут.

Тот факт, что Федор был «вооружен» игрушечным пистолетом, его не слишком беспокоил. Однако надо признаться, что, зная своего совестливого отца, я в этом смысле подготовился – игрушечный пистолет с отпечатками пальцев Федора я спрятал в надежном месте: в подвале нашего дома за батареей…

Но, к счастью, история с пистолетом не имела продолжения. После того как Седов увез пистолет на экспертизу, не было ни одного звонка от него – нас словно бы забыли.

Но мне хотелось перестраховаться. Я не мог оставить без внимания девушку Таню, которая – единственная из всего окружения Федора – искала его официально. Кто она такая? И почему я не был с ней знаком? Мне почему-то казалось, что между этой Таней Тихоновой и вымогателем, которому мы передали в общей сложности около тридцати тысяч долларов, существует какая-то связь. И вот эту-то связь я и хотел вычислить, понять.

Поэтому первое, что мне предстояло сделать, – разыскать ее.

Мне показалось вполне логичным позвонить следователю (визитку он мне, к счастью, оставил) и спросить у него номер телефона Татьяны Тихоновой. Объясню ему свое желание встретиться и поговорить с ней так: до этой истории с лесной находкой я и не подозревал о ее существовании. Общаясь с Федором, я на самом деле ни разу не слышал от него о какой-то Татьяне. Пусть следователь думает, что я еще не теряю надежды увидеть своего друга живым и здоровым и надеюсь – возможно, эта Татьяна подскажет мне, в каком направлении вести поиски. Хотя на самом деле меня просто сжигало любопытство: кто она такая? что знает? насколько опасна?