От судьбы не убежать - Айрис Джоансен

Они ушли.

Фрэнки облегченно вздохнула. Уф, как же она испугалась.

Они бандиты, и она не должна их бояться. Потому что им только этого и нужно.

В школе у них были задиры, и мама сказала: если хоть раз дать перед ними слабину, они будут все время тебя преследовать.

Она не проявит слабости.

Но ее никогда еще не связывали и не бросали в такое ужасное место, как эта конюшня.

Не бойся. Постарайся снять эти веревки с рук.

Не бойся…

– Слов нет, как я рад тебя видеть. – Марво одарил улыбкой Грейс, появившуюся на пороге его кабинета. – Меня не покидало предчувствие, что мы еще встретимся. Плохо только, что ты заставила меня так долго ждать.

– Где моя дочь?

– Она не пострадала… сильно.

Сердце Грейс замерло.

– Сильно.

– Прошлой ночью пыталась развязать веревки и расцарапала себе запястья. Ей почти удалось освободиться. Если бы один из моих охранников не зашел к ней рано утром, у меня бы не осталось предмета для торга. Часовой мог ее застрелить.

– Я хочу ее видеть.

– Увидишь.

– Немедленно.

Марво пожал плечами.

– Ты слишком требовательна. Вынужден напомнить, что приказы тут отдаю я. – Он встал. – Но я понимаю, тебя переполняет материнская тревога. Пойдем. Можно поговорить по дороге в конюшню.

– Я хочу видеть Фрэнки.

– Это я уже слышал. Твоя дочь в конюшне – в стойле. Она плохо вела себя с Хэнли, и я решил, что с ней нужно обращаться как с животным – соответственно ее поведению. Хэнли целиком и полностью на моей стороне. – Марво повел ее по дорожке к конюшне. – Своим упрямством Фрэнки сделала себе лишь хуже. И даже настроила против себя моего сына Гийома. Уверен, он очень хочет, чтобы я бросил ее в стойло на растерзание Пары.

– Не удивительно. Я имею в виду вашего сына. Жестокость передается по наследству.

– Ты думаешь, это меня расстроит? Да, передается. И я нисколько этого не стыжусь. Мой отец и мой дед были сильными, а сила передается от отца к сыну. Все победители, оставившие свое имя в истории, не останавливались перед тем, чтобы проливать кровь. Наполеон, Александр, Юлий Цезарь.

– Аттила, Гитлер, Саддам Хусейн.

– Еще лучше, – усмехнулся Марво. – Абсолютная власть без всяких условностей цивилизации.

Как бы то ни было, он не похож на варвара, подумала Грейс. Марво уже перевалило за сорок. Короткая стрижка и приятное лицо. На сильном теле дорогие белые брюки и свободная белая рубашка, придававшая ему беспечный и элегантный вид.

– Ваши герои?

– Нет, все они совершали глупейшие ошибки. – Марво открыл ворота. – Просчет простителен. Глупость нет. Например, я думал, что Килмер забыл о поражении, которое я нанес ему много лет назад. Ошибка. Но довольно легко исправляется. – Он взмахнул рукой. – Первое стойло.

Грейс бросилась внутрь.

О боже, Фрэнки.

Она замерла, увидев дочь – грязную, со спутанными волосами и связанными руками.

– Привет, мама! – Фрэнки приподнялась и оперлась на перегородку стойла. – Не смотри так. Со мной все хорошо. Честно.

– Черта с два. – Грейс опустилась на колени и прижала дочь к себе. – Но все будет хорошо, малыш. – Она раскачивалась вместе с Фрэнки, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Я все улажу. Обещаю. Улажу.

– Он настоящий бандит, – прошептала Фрэнки. – Мы должны быть начеку.

– Знаю. – Грейс оглянулась на Марво. – Подонок. Обязательно надо было с ней так обращаться?

– Мне показалось, это поможет расставить все точки над «i» и ты будешь более сговорчивой, не так ли? Но теперь я могу проявить благородство. – Он перевел взгляд на Фрэнки. – И даже позволю промыть раны на ее запястьях, пока не началось заражение от всей этой грязи.

Грейс смотрела на руки Фрэнки и чувствовала, как в ней закипает ярость. Царапины были неглубокими, но в них уже попали грязь и навоз из стойла.

– Мне нужна вода и антисептик.

– Я сразу пошлю за ними, как только мы договоримся. Ты работаешь с Парой, пока они не станут послушными. Согласна?

– Они никогда не станут послушными.

– Значит, пока не начнут делать то, что от них требуется.

Грейс кивнула.

– Если вы не будете мне мешать.

– Разумеется. Я ценю твой профессионализм. И не боюсь, что ты будешь тянуть время. Такая милая девчушка… – Марво отвернулся. – Теперь оставлю тебя наедине с дочерью, чтобы ты могла проверить, как я с ней обращался. То есть сравнительно хорошо. Когда закончите, возвращайся в дом. Буду у себя в кабинете – обсудим детали. Тебе разрешено свободно передвигаться по территории, но, естественно, за тобой будут пристально следить.

Грейс подождала, пока он выйдет из конюшни, потом склонилась к дочери.

– У тебя больше нигде не болит? – Она ощупывала тело Фрэнки. – Тебя не били?

– Этот Хэнли дал мне пощечину. Когда я его укусила.

Грейс разглядела небольшой синяк на левой щеке Фрэнки.

– Что-нибудь еще? А во время аварии? Ты головой не ударилась?

– Со мной все в порядке.

– Нет, не в порядке. – Грейс посмотрела на израненные запястья Фрэнки, и ярость поднялась в ней с новой силой. – Они сделали тебе больно.

– Это я сама. Ты всегда говорила, надо давать отпор бандитам, но как я могу дать отпор, если у меня связаны руки.

– Мало ли что я говорю. Не нужно было этого…

– Но ты же права. – Фрэнки нахмурилась. – Честное слово, мама, со мной все в порядке. Ночью немного замерзла – и все. Но я была так занята, перетирая веревки, что почти и не заметила. – Она понизила голос: – И мне страшно. Мне кажется, нам нужно отсюда бежать.

– Обязательно. – Грейс присела на корточки. – Но сделать это нелегко, и нам потребуется помощь. Ты должна слушаться и не задавать вопросов. И не спорить – ни со мной, ни с этими людьми. Сможешь?

– Не знаю. – Фрэнки нахмурилась. – Они бандиты. Ты говорила…

– Я помню, что говорила. Ситуация изменилась. Мне будет труднее сражаться с ними, если придется переживать еще и за тебя. Договорились?

Поколебавшись, девочка кивнула.

– Если они не будут тебя обижать. Мне кажется, они хотят тебе навредить.

– Они ничего мне не сделают, пока я им нужна.

– Пара… Джейк мне о них рассказывал. А я их увижу?

– Попробую договориться с Марво, чтобы ты мне помогала. Так для тебя будет безопаснее. Вот почему ты должна была дать мне слово. Если он увидит, что ты мешаешь, а не помогаешь, он разлучит нас.

– Думаешь, он разрешит?

Грейс надеялась на это всей душой. Иногда возможность бежать возникает неожиданно, на пустом месте. Если вдруг появится шанс, Фрэнки должна быть рядом.

– Буду изо всех сил стараться, чтобы он разрешил. Но мне нужно тебе доверять, Фрэнки. Пара может очень напугать, но ты не должна ни кричать, ни плакать, даже если тебе покажется, что они собираются на меня напасть.

Девочка молчала.

– Но они же не будут на тебя нападать, правда? Они такие же, как остальные лошади – там, дома. Ты можешь с ними поговорить?

Грейс снова обняла дочь и почувствовала, что та дрожит. Фрэнки изо всех сил старалась скрыть от матери свой страх.

– Нет, лошади не причинят мне вреда. Но их труднее заставить слушаться. Потребуется время. Пара давно привыкла делать только то, что им хочется.

– Помнишь, как ты объезжала жеребца для мистера Бейкера? Он думал, жеребец злой, а ты сказала, что лошадь просто боится. Может, эти тоже боятся.

– Может. – Грейс погладила Фрэнки по голове и попыталась ее отвлечь. – Пожалуй, пора перестать называть их Парой. Они живые. Две лошади. И я буду работать с каждой отдельно. Давай придумаем им клички.

– Они белые? И похожи друг на друга?

– Очень похожи. Кобыла и жеребец. Обе с голубыми глазами, но кобыла чуть меньше, и грива у нее темнее. Жеребец крупнее, мощнее, а на боку у него маленький шрам. Наверное, от шпоры.

– Видишь, они, наверное, боятся, что им сделают больно.

– Имена, – напомнила Грейс.

Фрэнки наморщила лоб.

– Это трудно. – Она задумалась. – Пусть кобыла будет Хоуп[8]. Потому что мы об этом думаем, правда? Надеемся, что они нас полюбят.

– Да, конечно. Очень надеемся. А жеребец?

Фрэнки покачала головой и спросила:

– А о чем ты подумала, когда увидела его в первый раз?

Ужас и смерть, несущиеся на нее.

– Наверное, я была слишком занята и ни о чем не думала.

– Давай назовем его Чарли, – помолчав, предложила Фрэнки.

– Что?

– Мне хочется назвать его Чарли.

– Послушай, Фрэнки, эта лошадь ни капельки не похожа на Чарли. Она совсем дикая.

– Но я любила Чарли. И мне будет легче полюбить лошадь, если каждый раз, когда буду ее видеть, я буду вспоминать Чарли. И тебе тоже.

– Возможно. – Грейс попыталась улыбнуться. Потом прочистила горло. – Хорошо, пусть будет Чарли.