Суматоха под диваном - Татьяна Игоревна Луганцева

дело лишнее. Не надо так сердиться. Протокол есть протокол, его никто не отменял. Никто тебя не подозревает, но в этом деле пока много неясного. Придется задержаться, Янка, ничего не поделаешь. Будем надеяться, что ненадолго.

– У меня муж в реанимации! А другого мужа убили и еще не похоронили! А я должна здесь быть только ради формальностей?! – Яна нервно меряла шагами кабинет.

Петр Иванович устало вздохнул.

– Какие мужья в реанимации, Яна? Мартин, о чем она говорит? Насколько я знаю, здесь жениха, то есть мужа московского чуть не завалили, извините, не убили. Коллега наш.

– Тоже ее бывший ухажер, – ответил Мартин. – Виталий Николаевич Лебедев, давний поклонник эксцентричности, таланта и красоты мадам Цветковой.

Ольшанский встал изо стола.

– Слушайте, у меня голова от вас кругом, честное слово. Женихи, мужья – чёрт ногу сломит!

– А у вас в Питере все такие умные и нервные? – поинтересовалась Яна.

– Так это же культурная столица, – сказал Петр Иванович. – Слушай, Цветкова! А, может, это ты его… ну, того самого? Обидно стало! Любил тебя, ухаживал за тобой, женщины к этому быстро привыкают. А тут решил жениться на другой? Так сказать, сорвался с крючка. Ты завелась, тем более что у самой личная жизнь не складывается, вот и психанула, – предположил следователь.

Все присутствующие с изумлением на него уставились.

– Что смотрите? – не понял Ольшанский.

– Ты серьезно? – спросил Мартин.

– Это почему же не сложилась моя личная жизнь? – поинтересовалась Яна, угрожающе подступая к следователю. – С чего бы это такие выводы? – Версия о предполагаемом обвинении в убийстве ее не тронула.

Ольшанский отступил на шаг назад.

– Тише, Цветкова! Не нужно так волноваться. Личная жизнь у тебя такая запутанная, что не всякая романистка-писательница разберётся. Одних мужей – прошлых, настоящих, при смерти, потенциальных и умерших – куча. Что, скажешь, не так? Да ты просто какая-то «чёрная вдова», Цветкова. – Ольшанский плюхнулся в кресло.

В кабинете повисла грозовая тишина, которую нарушил Мартин.

– Захочешь поговорить или арестовать, скажешь, – с угрозой произнес он. – Пошли, Яна.

Он взял Яну под руку, и они вместе вышли из кабинета.

– Ты его чуть не ударил, Мартин, – сказала Яна с тревогой.

– Следовало бы… Распустил язык. Кто он такой, чтобы тебя осуждать? Тоже мне моралист. За собой бы лучше следил. Но я еще пока законы знаю. Он бы меня арестовал, а ты осталась без прикрытия. – Он посмотрел на Яну. – Ко мне домой? Или в твою квартиру?

– Нет уж. Лучше в отель.

– Ты считаешь, что опасность миновала?

– А разве нет? Бриллианты сняли, волосы у меня повыдёргивали… Кому я лысая нужна?

Мартин улыбнулся:

– Может, хотя бы поужинаешь со мной в моем клубе? Обещаю покормить на славу.

– Это можно, – согласилась Яна. – Кто ж от еды отказывается.

Уже через двадцать минут они сидели в ресторане Мартина. Из окна открывался красивый вид на старинные здания и Александровский сад, бывший Адмиралтейский бульвар. Мартин что-то шепнул официанту, тот исчез и через пятнадцать минут принес Яне огромную корзину потрясающих роз.

– Боже, они прекрасны! – Яна дотронулась до бутонов изящной рукой.

– Как и ты, – сказал Мартин.

Им принесли фирменные салаты со свежайшими морепродуктами. Яна с удовольствием отметила отменные помидоры, хрустящие зеленые листья салата, посыпанные молотым перцем. Всё это великолепие было полито оливковым маслом. Зелень повара всегда мыли минеральной водой, от этого она приобретала удивительные лёгкость и вкус.

– Я сам открою, спасибо, – Мартин забрал у официанта бутылку шампанского, оформленную в золотых тонах с изображением короны. – Это «Редер», – пояснил он. – Специально заказал для тебя. В мире насчитывается лишь пятьсот тысяч таких бутылок. – Он разлил пенящийся напиток по бокалам. – Давай, за начало… Без всяких недомолвок.

– Интересно. А давай! – согласилась Яна.

Они чокнулись и выпили.

– Изумительный вкус, – отметила Яна. – Даже не знаю, что и сказать. Умеешь ты удивлять, Мартин.

– Попробуй салат, – попросил Мартин. – У меня отличные повара!

– Твое мясо в Волжске тоже было потрясающим, – сказала Яна, отправляя в рот хрустящую зелень.

– А я тоже часто вспоминаю тот вечер!

Яна пригубила шампанское и молча посмотрела на Мартина сквозь бокал.

– Ты сидела такая красивая в плетеном кресле на фоне реки. Лунный свет отражался в твоих глазах. Не хотел тебя нервировать, но бриллианты поблёскивали так, словно тебе на волосы опустились звездочки с неба.

– Да уж. Сплошная идиллия. Да ты романтик, Мартин, – усмехнулась Яна. – Это тебе идёт.

– Когда я вижу тебя, то голову теряю, – блеснули чёртики в глазах Мартина.

– Знаешь, ты похож на змея-искусителя в человеческом обличье.

– Я давно уже не такой. Потерял квалификацию, раз не могу соблазнить и искусить одну-единственную, которая мне нужна.

– Да… – вздохнула Яна. – Иногда желания не совпадают с желаниями другого человека.

К их столику снова приблизился официант.

– Могу ли подавать фирменное блюдо, Мартин Романович?

– Что ты предпочитаешь из белых вин к рыбе? – спросил Мартин у Яны. – Есть итальянские сухие вина Орвието и Соаве. Последнее с итальянского переводится как «приятное», «нежное».

– Яна растерялась, но сказала:

– В это время года я предпочитаю Соаве.

Официант исчез и через минуту поставил перед ними тарелки и положил новые приборы. Он разлил вино по бокалам.

– Это запеченный в соли «морской волк», украшенный икрой кефали, каперсами и мятой. Попробуй, не пожалеешь. Испанское блюдо. В рыбе нет ни одной косточки.

– Очень вкусно, – оценила Яна. – А на вид рыба совершенно целая. У нас сегодня «рыбный день»?

– Блюда из морских обитателей и рыбы – фишка моего ресторана. Продукты только самые свежайшие, доставляются самолётом в день приготовления, так же как овощи и фрукты.

Играла лёгкая музыка. Вскоре они приступили к десерту. Им подали профитроли с мороженым, политые тёплым шоколадным соусом. Но Мартин не успел насладиться воздушным десертом – зазвонил его айфон.

– Извини. – Мартин поднял взгляд на Яну и включил громкую связь. – Никаких недомолвок и недоговоренностей.

– Мартин Романович, здравствуйте! Мы с вами были на «ты», но я сейчас не знаю, помните ли вы меня? – раздался извиняющийся мужской голос.

– Для начала представьтесь.

– Знаете, я вообще-то пытался связаться с Яной Цветковой, но не смог. Может быть, вы знаете, где она, – словно не слыша слов Мартина, продолжал мужчина.

Но Яна уже узнала голос. Только Олег Адольфович, ее друг, московский патологоанатом и иногда лечащий врач, мог именно так изъясняться, что никто ничего не понимал, причем на свежую, трезвую голову.

– Олег! Это Яна. Привет! – откликнулась она.

– Яночка, привет! Как я рад тебя слышать! – обрадовался Олег Адольфович.

– Олег, конечно, я тебя помню, и мы навсегда на «ты», – присоединился к разговору Мартин.

– Спасибо, друзья. Надеюсь,