Его благородная невеста - Шелли Брэдли

Она была уже совсем близко к Арику, когда он наконец повернулся к ней. На его лице вновь появилось безучастное выражение, как будто он не хотел ничего, ровным счетом ничего. Но, заглянув в свинцово-серую глубину его глаз, Гвинет разглядела там такую боль, что едва не забыла о своих обвинениях.

– Ты пришла спросить меня о Ровене, – проговорил Арик. И это не было вопросом.

Гвинет хотелось сказать «нет», убедить его, что он ошибается. Но ее слегка затошнило, а сердце забилось с неистовой быстротой, мысли понеслись вскачь.

Ей нужна была правда.

– Да, – кивнула она. – Почему ты ничего мне не рассказал?

– Потому что больше мне сказать нечего, ты уже все слышала, – отозвался Арик.

– Она согласилась стать твоей женой, а потом вместо этого вышла замуж за твоего отца, – задумчиво вымолвила Гвинет. – Теперь Ровена спит с твоим братом.

Поднявшись, Арик отставил кружку в сторону.

– Я просил руки Ровены, потому что у нее острый ум, она умеет управлять замком, слуги повинуются ей. Когда отца не стало, заниматься Нортуэллом пришлось мне, и Ровена мне отлично помогала, – объяснил он.

Гнев, кипевший в Гвинет, пересилил все остальные чувства, обуревавшие ее.

– Ну да, а теперь ты извиняешься за ее поведение, потому что она вновь делит с тобой постель и опять завоевала твое сердце, – язвительно проговорила она. – Или это не так? Теперь-то я понимаю, где вы провели два последних вечера, милорд.

Равнодушное выражение на лице Арика сменилось на раздраженное.

– Я больше не хочу Ровену, – сказал он. – И никогда я не притворялся, что люблю ее. Впрочем, и она тоже не делала вид, что испытывает это чувство ко мне. Я понимаю ее мотивы. Ребенком она почти голодала, поэтому теперь она ищет денег, власти и безопасности.

Итак, он понимает Ровену. Но почему тогда не уважает ее? Гвинет ведь отчетливо слышала презрение, звучавшее в его голосе. А разве сама она не по тем же причинам хотела выйти замуж за сэра Пенли? Да, но она также мечтала о том, чтобы этот человек любил ее, чтобы он обеспечил их детей не только кровом и едой, но и весельем, любовью. Нет, ее желания отличаются от желаний Ровены.

А еще тетя Уэлса не раз повторяла ей, что сердце мужчины не стоит завоевывать, поскольку после этого придется дать волю его мужскому естеству.

Но почему она не может сделать это?

– Когда мой отец вернулся с войны, – продолжал Арик, – он снова стал лордом Нортуэлла. Его уважали, его авторитет был непререкаемым. Поэтому Ровена и выбрала его. Когда отец умер, а я уехал, хозяином здесь стал Стивен, вот Ровена и предпочла его.

Страх охватил Гвинет.

– А теперь… теперь ты вернулся… – пробормотала она. «И Ровена выберет тебя», – мелькнуло у нее в голове. Гвинет не произнесла эти слова вслух, но они словно повисли в воздухе между ними.

Гвинет понимала, что не может вступить в состязание с женщиной, которая знает все тайны ее мужа, которая не раз ложилась в его постель и может без раздумий сделать это снова. При мысли о том, что его сильные нежные руки обнимают и ласкают Ровену, в груди у Гвинет защемило и она испытала такую острую боль, что едва не застонала, хотя толком и не понимала, что с ней происходит.

– Но теперь ты моя жена, и мы больше не станем говорить о Ровене, – промолвил Арик.

«Я еще не совсем жена тебе», – хотелось возразить Гвинет. С тех пор как они поженились, она только покрикивала на Арика, отказывалась пускать его в свою постель, да и вообще отталкивала от себя. Не из-за того, что не хотела физической близости с ним и не испытывала желания, а от отсутствия решимости, смелости, потому, в конце концов, что не слишком доверяла его брачным клятвам, когда он говорил, что будет всю жизнь заботиться о ней.

И вот теперь Гвинет чувствовала себя глупышкой и сущим ребенком, хотя, честно говоря, ей хотелось бы, чтобы Арик доказал, что она может довериться ему.

– Если я твоя жена, то мне следует быть хозяйкой замка, – сказала Гвинет. – Так почему тогда Ровена все еще управляет прислугой и носит ключи от всех дверей?

Что-то в лице Арика изменилось, оно стало более напряженным. Он долго молчал, прежде чем ответить ей.

– Ровена была тут хозяйкой шесть лет, – вымолвил Арик. – А мы только что приехали. Дай нам время, Гвинет, и все образуется. – Говоря это, Арик избегая смотреть в глаза Гвинет, и она ощутила что-то нелепое в его поведении.

– И ты не сделаешь меня хозяйкой собственного дома, да?

– Пока что нет, – неохотно признался Арик.

Гвинет почувствовала, как в глубине ее существа вспыхнула и начала разгораться ярость.

– Стало быть, ты предпочтешь, чтобы твоя шлюха взяла верх над твоей женой?

– Она не моя шлюха, Гвинет! – резко сказал Арик. Он еще ни разу так громко не кричал при ней. Гвинет испугалась того, что Арик предпочтет Ровену ей.

Призвав на помощь все свое достоинство, Гвинет приосанилась и посмотрела прямо в его серые глаза.

– Как скажешь, – промолвила Гвинет.

И чтобы Арик не увидел, как из ее глаз брызнули слезы, Гвинет резко повернулась и почти выбежала из комнаты. Но путь ей перегородил Киран, что заставило Гвинет задуматься о том, какую часть их разговора с мужем смог услышать его лучший друг.

Ее взор встретился с его голубым взглядом, и в нем Гвинет увидела сочувствие и жалость. Слишком много! Киран слышал слишком много!

Чтобы не скомпрометировать себя еще больше, Гвинет плечом отодвинула Кирана и выбежала в коридор.

Арик услышал шаги Кирана спустя несколько мгновений и тихо выругался. Из них троих Киран обладал наилучшими способностями выведывать секреты других.

Арик спросил себя, сможет ли Киран понять, какие противоречивые чувства он сейчас испытывает. Ведь Арик сам впервые в жизни почувствовал какое-то странное желание быть рядом с женщиной, гордиться ею, не говоря уже о той жгучей страсти, которую она ему внушала. Сомнительно, что Киран поймет его: в его постели побывало слишком много женщин, но ни с одной из них он не остался.

Арик поморщился. Когда-то и он был таким же, хотя и не обладал способностью Кирана легко и весело флиртовать с женщинами, покорять их. И вот теперь Арик женат, однако он еще не спал со своей женой, хоть и испытывал безумное желание овладеть ею. Кирану это покажется более чем странным.

– Гвинет не из самых пассивных женщин, – заметил Киран. Арик понял, чего хочет сказать его друг.

– А ты никогда не смягчал выражений. Прошу тебя, не начинай.

– Ты прав. Теперь, когда мы одни, умоляю тебя, поведай мне, как это Гвинет стала тебе женой под угрозой смерти, мой добрый друг, – попросил Киран.

И Арик без раздумий все объяснил. Он ожидал любой реакции – шока, ужаса, гнева, вызванного той несправедливостью, с какой обошлись с Гвинет. Однако он никак не ожидал что его рассказ вызовет смех Кирана.