Нф-100: Роботы божьи - Сергей Марьяшин

Сегодня он снова встречался с Ниной. Наташа помогла ему одеться. По ее совету он выбрал оранжевые джинсы и длинный красный пиджак, смахивающий на средневековый камзол. Она надушила его подаренным Глостиным одеколоном "Иван Дубина" и поцеловала в щеку. Весело напевая, Егор шагнул в лифт и отправился на свидание.

В прошлый раз они ходили в музей литературы на Покровке и в Пушкинский музей. Егор не любил музеи, но отказать Нине не мог. Первый ему не понравился. Он не понимал, зачем потомкам знакомиться с форумными перебранками писателей прошлого, кэшами их броузеров и ссылками на посещенные ими порносайты. Психиатрические диагнозы авторам, поставленные на основе анализа текстов их книг, делали картину еще безрадостнее. Имело ли все это отношение к литературе, Егор не знал.

Правда, кое-что показалось ему интересным. Андроид-экскурсовод объяснила, как сходу отличать книги, созданные роботами, от человеческих. Оказалось, в написанной человеком книге по мере развития сюжета встречается все меньше новых слов - ведь словарный запас даже очень развитого писателя неизбежно ограничен. Вот почему человеческие книги часто кажутся скучными. Роботы черпают лексику из электронных словарей, поэтому новые слова встречаются вплоть до последней страницы. Это делает книги роботов сложными для изучения иностранных языков, зато их интереснее читать. Такую книгу легко узнать и без частотного анализа: в ней парадоксальным образом не будет упоминаний о роботах.

Егор с удивлением узнал, что в прежние времена писатели не подвергали свои произведения локализации. Читая иностранную литературу, русский читатель ломал язык о чуждые названия и имена. И самое поразительное - в прошлом читатели платили авторам за чтение их книг, а не наоборот, как сейчас. Экономика старинного издательского дела показалась Егору совершенно непостижимой.

Была в музее и последняя печатная книга в истории. Она содержала не текст, а похожие на колонии бактерий баркоды, оживающие в картинки и звук при поднесении камеры мобильного телефона.

В конце экскурсии им показали уникальную книгу, написанную в единственном экземпляре для богатого арабского шейха - одну из двухсот книг подобного рода, созданных по заказам одуревших от пресыщенности богатеев. По соглашению с наследниками шейха посетители музея могли видеть лишь обложку. Содержание предназначалось исключительно нынешним владельцам книги.

В небоскребе пушкинского музея проходила знаменитая выставка "Художники по алфавиту". Нина с Егором попали на букву "Г". В залах висели картины Ге, Герасимова, Гигера, Гитлера, Гойи, Гогена, Грабаря, Грекова, ван Гога и еще нескольких, чьи имена Егор не запомнил. Более прочих его впечатлил Гигер, чьи мрачные полотна и скульптуры напомнили ему персонажей видеоигры, за которой он месяцами просиживал в детстве. Нина отметила акварели Гитлера. Она сказала, что Гитлер не стал бы диктатором и убийцей миллионов, если бы в детстве ему позволили рисовать все, что таилось в его душе. По ее мнению, Гигеру в этом смысле повезло больше.

Егор согласно кивал и делал вид, что внимательно слушает. Он нашел гитлеровские акварели скучными. Замершая посреди зала голограмма художника-диктатора смахивала на мужика, чья углепластиковая статуя уродует Площадь Нанотехнологий. Они показались Егору похожими, как братья, только у статуи не было этих нелепых квадратных усов.

Сегодня место встречи выбирал Егор. Сначала он пригласил Нину в интерактивное кино на только что вышедшие "Хроники Хоббитании: сенобиты против трансформеров и лепреконы". Крепкий сюжет, традиционное название... странно, что она отказалась идти. В прошлом место леприконов последовательно занимали зомби, роботы и гномы. Все эти фантастические существа благодаря науке - или ошибкам науки, если говорить о зомби и гномах - воплотились в реальность. Создателям интерактивного кино потребовались новые герои и настало время лепреконов. Злокозненные карлики из скандинавского фольклора стали ужасно популярными. Использовав первооснову из классики, шкодливая фантазия сценаристов породила блокбастеры "Война и мир и лепреконы", "Преступление и наказание и лепреконы" и даже "Анна Каренина и лепреконы". Последний шел с ограничением по возрасту. Егор видел все фильмы, кроме "Карениной".

Обсудив еще несколько вариантов, включая свежую "Реинкарнацию Борна", они пришли к компромиссу. Егор пригласил Нину пообедать в "Окнах" на бульваре Щукина - прямо напротив памятника глоггеру, у которого они впервые встретились. Она согласилась.

Это был единственный раз, когда они спорили. Во всех прочих вопросах между Егором и Ниной царило поразительное согласие. Они казались похожими, как близнецы: думали одинаково и имели общие мнения на любые темы. Бывало, они угадывали мысли друг друга - не раз случалось, что один из них продолжал начатую другим фразу. Егор ни с кем прежде не испытывал такого понимания. Ему подумалось однажды, что они, возможно, и в самом деле близнецы, разлученные в детстве и обретшие, наконец, друг друга. В мире тотальной информационной прозрачности ничего подобного случиться, конечно, не могло, но мечтать об этом было приятно.

Он уже начал предвкушать их будущую совместную жизнь. Его смущало лишь отношение Нины к гулловским роботам. Она ненавидела их необъяснимой, иррациональной ненавистью. Егор опасался обсуждать эту тему, но все же надеялся, что сможет уговорить ее принять Наташу. Своего существования без друггла он не представлял.

15.

"...согласно неумолимой статистике, количество катастроф гиперзвуковых пассажирских авиалайнеров поразительным образом коррелирует с популярностью интерактивных фильмов об авиакатастрофах. Еще предстоит выяснить, что является причиной, а что следствием: человеческое ли сознание загадочным путем влияет на реальность, вызывая катастрофы, либо, напротив, оно способно их предвидеть..."

Клик!

Сегодня Егор опять явился первым. Что ж, справедливо, подумал он со вздохом: опаздывает тот, кто меньше заинтересован. Он сделал ошибку. Не стоило признаваться в любви уже на втором свидании. Егор здорово ее смутил. Разумеется, Нина не ответила взаимностью. И, слава богу, не сказала в ответ "спасибо" - он бы такого не перенес. Она быстро сменила тему. Егор был уверен: это как-то связано с таинственной аббревиатурой. Все попытки выяснить, что она означает, наталкивались на непроницаемую стену. Нина позволяла обсуждать любые темы, только не эту. Непонятное табу раздражало его и заставляло чувствовать себя глупо. Ему казалось, что она нарочно издевается над ним.

Терпение Егора лопнуло. Сегодня он был настроен решительно. Он заставит ее рассказать! Прежде Егор не посмел бы настаивать, но ощущение наташиной поддержки делало его смелым, подобно льву из игры "Волшебник Изумрудного города". Покупка гулловского робота - великое дело для самооценки.

Егор вошел в зал и сразу увидел заказанный столик у окна; в воздухе над ним мигала красная стрелка. Негромко играла монтонная индийская музыка. Прямоугольный зал ресторана напоминал огромный аквариум, на дне которого тихо копошились обслуживающие немногочисленных посетителей роботы-официанты. Торцевые стены зала были отделаны темно-коричневыми досками из искусственной древесины. Две другие стены представляли собой сверхчеткие стереоэкраны от пола до потолка. Егор специально узнал в Среде Гулл их размер: двадцать пять метров в длину и восемь в высоту. Экраны были главной особенностью заведения. Благодаря им сеть ресторанов и получила свое название.

Видеостены показывали картинку с гулловских камер, расположенных где-то в другой части света. Смотрящие наружу камеры стояли на каждом ресторане сети, а все заведения связывала между собой корпоративная сеть в Среде Гулл. Качество изображения было высочайшим, картинка казалась видом из настоящего окна. Чаще всего в "окнах" появлялись зарубежные города, иногда затопленная сельская местность или виды природы. Каждый день картинка менялось. В зависимости от изображения менялось и меню. Сегодня "показывали" Нью-Мумбай.

Заказанный столик находился у самого окна. Прямо за стеклом смуглые полуголые мальчишки вопили, навязывая пластиковые барабаны раздраженным и мокрым от пота белым туристам. Казалось, их отделяла от Егора лишь вытянутая рука.

Чуть поодаль грохотала напоминавшая пыточное устройство машина для выжимки тростникового сока; ее пытались перекричать торговцы всякой всячиной. Спешащие куда-то клерки с портфелями старательно обходили ворону, клюющую раздавленный крысиный труп посреди узкого тротуара. Черно-желтые кабинки такси, точные копии московских, хаотично скользили во всех направлениях.

На противоположной стороне канала спали нищие под навесами из грязных картонных коробок. Там же, осторожно переставляя костлявые ноги между лежащими вповалку телами, медленно брела задумчивая тощая корова. Ее вдруг привлекла куча мусора и она принялась разрывать ее, взмахивая мордой и фыркая. К счастью, экран не умел передавать запахи.