Фонд - Айзек Азимов

Пониц кивнул:

— Я понимаю. Мы не можем установить контроль при помощи религии за теми солнечными системами, которые откажутся применять наши ядерные устройства.

— И, следовательно, могут стать враждебными центрами борьбы за независимость.

— Все понятно, — сказал Пониц. — Довольно теории. Что же конкретно мешает торговле? Религия? Великий Магистр на это намекал.

— Их религия — разновидность культа предков. В их преданиях говорится, как праведные и простодушные герои покончили с ужасами прошлого. В них, вероятно, в искаженном виде рассказывается о периоде анархии, когда были изгнаны войска Императора и создано независимое правительство. Передовая наука и ядерная энергетика стали отождествляться с прежним Имперским режимом, который они вспоминают с ужасом.

— Неужели? Однако они владеют миленькими корабликами, которые ловко меня засекли с расстояния в два парсека. Разве это возможно без ядерных установок?

Горов пожал плечами:

— Эти корабли несомненно остались у них со времен Империи. Может быть, у них и ядерные двигатели. Они не выбрасывают их на свалку. Но дело в том, что они не гонятся за новшествами, и их экономика совершенно не зависит от ядерной энергии. Это-то мы и должны изменить.

— Но как мы этого добьемся?

— Мы должны хоть где-то прорвать оборону! Короче говоря, если я смогу продать перочинный нож, у которого вместо лезвия — силовое поле, местному аристократу, то он будет заинтересован ввести законы, позволяющие ему им пользоваться. Откровенно говоря, звучит это довольно глупо, хотя с точки зрения психологии все вполне логично. Для того чтобы создать проядерную фракцию при дворе, нужно продать жизненно важную аппаратуру в местах, имеющих ключевое, стратегическое значение.

— И для этого они послали именно тебя? А я здесь лишь для того, чтобы выкупить тебя на свободу и убраться восвояси, а ты опять продолжишь свои попытки? Ну разве это справедливо?

— В каком смысле? — осторожно поинтересовался Горов.

— Послушай! — Пониц наконец вышел из себя. — Ты дипломат, а не торговец, как бы ты себя не называл. А это задание для того, кто занимается торговлей профессионально. У меня весь корабль забит товаром, который превращается в хлам, а ведь на мне висит план по продаже, и похоже, что выполнить мне его не удастся.

— Ты хочешь сказать, что тебе приходится рисковать жизнью, занимаясь не своим делом?

— А ты имеешь в виду, что это зависит от патриотизма человека, а торговцы не патриотичны?

— Разумеется, нет. Первопроходцам патриотизм ни к чему.

— Пусть будет по-вашему. Я согласен. Я не для того болтаюсь по космосу, чтобы спасать Фонд или для чего-нибудь подобного. Но я путешествую, чтобы делать деньги, а здесь я вижу для этого определенные возможности. Если это поможет Фонду, тем лучше. Мне ведь случалось рисковать жизнью по причинам намного менее значительным.

Пониц встал. Горов последовал его примеру.

— Что ты намерен предпринять?

Торговец улыбнулся:

— Горов, я не знаю, пока не знаю. Но если загвоздка заключается в том, чтобы продать товар, то я ваш союзник. Я не люблю хвастаться, но в одном я никогда не пасовал: свой годовой план по продаже товаров я выполнял всегда.

Стоило ему постучать, и дверь камеры тут же распахнулась. По обеим ее сторонам стали стражники.

— Показывайте! — сурово приказал Великий Магистр. Он утопал в мехах; его щуплая рука сжимала металлический прут, заменявший ему посох.

— И золото, Ваше Святейшество?

— И золото, — равнодушно согласился Великий Магистр.

Пониц поставил ящик и открыл его, стараясь действовать как можно более уверенно. Он чувствовал себя очень одиноким среди этих враждебно настроенных людей — точно так же он чувствовал себя в первый год работы в космосе. Окружавшие его бородатые советники неприязненно смотрели на него. Среди них находился и Ферл, любимчик Великого Магистра, сидевший возле своего повелителя. Его неподвижное, худое лицо не выражало ничего, кроме злобы. Пониц уже встречался с ним однажды и сразу распознал в нем своего главного врага, а следовательно, и первую жертву.

За стеной вооруженный отряд ожидал приказаний. Пониц был полностью отрезан от своего корабля; единственным его оружием был этот ящик, который он хотел использовать в качестве взятки. Горов по-прежнему оставался заложником.

Он закончил настройку уродливого приспособления, над которым работал целую неделю, проявляя чудеса изобретательности, и еще раз взмолил бога, чтобы кварц, футерованный свинцом, выдержал нагрузку.

— Что это? — спросил Великий Магистр.

— Это, — ответил Пониц, несколько отступив, — небольшое устройство, которое я сконструировал самостоятельно.

— Это и так понятно, но я спрашиваю вас не об этом. Это одна из мерзостей черной магии, распространенной на вашей планете?

— Оно работает на ядерном топливе, — признался Пониц, — но никому из вас не придется к нему прикасаться или вообще что-нибудь с ним делать. Этим буду заниматься только я, и если в этом и есть что-либо мерзкое, то я беру весь грех на себя.

Великий Магистр угрожающе занес над машиной свою железную трость; он быстро и беззвучно шевелил губами, читая очистительные заклинания. Советник с худым лицом, стоявший справа от него, нагнулся к нему, и его рыжие, щетинистые усы прикоснулись к уху Великого Магистра. Старый асконец раздраженно отмахнулся от него.

— А какая связь между этим орудием зла и золотом, которое может спасти жизнь вашего соотечественника?

— С помощью этой машины, — начал объяснять Пониц, опустив руку на главную камеру и чуть поглаживая ее твердые, круглые бока, — я могу превратить железо, которым вы пренебрегаете, в золото высшей пробы. Это единственное известное человеку устройство, превращающее железо, обыкновенное железо, Ваше Святейшество, в сверкающее, полновесное, желтое золото.

Пониц почувствовал, что речь его не удалась. Обычно, расхваливая свой товар, он говорил красиво и убедительно, как по-писанному; впрочем, его Святейшество интересовала не форма, а содержание.

— Ах, так? Трансмутация. И прежде находились болваны, утверждавшие, что владеют ею. Они поплатились за святотатство.

— Но они добились успеха?

— Нет, — ответил Великий Магистр, все же несколько заинтригованный. — Успех в получении золота был бы преступлением со смягчающими обстоятельствами. Роковой является неудачная попытка. Ну ладно, что вам удастся сделать с моим железом? — Он постучал им по полу.

— Прошу меня извинить, Ваше Святейшество, но мое устройство — уменьшенная модель, изготовленная мною собственноручно, и ваш жезл просто не поместится в него.