Святая - святым - Санин Евгений

      - Ну, хорошо!

      Ник взглянул на свой мобильный телефон, засекая время, и послушно опустился на табуретку.

      - И что я же должен делать?

      - Перво-наперво, надеть крест!

4

- Не может быть! – не поверил Ник…

      Отец Тихон достал из сумки бутылочку, на которой было написано «Святая вода», намочил в ней бахрому своих четок и покропил деревянный крестик. Затем стал вдевать в небольшое отверстие шнурок.

      - А приехал я в Покровку потому, - говорил он, проделывая все это, - что много-много лет назад сделал здесь одно очень плохое дело.

      - Вы? – не поверил Ник.

      - Видишь за окном храм?

      - Ну, да!

      - Купол без креста? Так вот это я, когда был таким, как ты, снял его с церкви!

      - Вы?!

      - Ну, не сам, конечно, но прикрепил к нему трос, чтобы можно было стянуть его трактором. И вот теперь я здесь, чтобы исправить ту давнюю ошибку, свой тягчайший грех перед Богом.

      - Но ведь вы тогда не знали, что это плохо.

      - Да, сам не ведал, что творил. Но даже в земных делах, как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности перед законом. А уж в небесных…

      Не договорив, отец Тихон завязал кончики шнурка в крепкий узел и сам надел крестик на шею то и дело поглядывавшего на часы Ника.

      - Так-то оно лучше будет… - полюбовавшись на свою работу, одобрил он. - А теперь…

      Отец Тихон достал на этот раз маленький флакончик и кончиком свечи крестообразно помазал маслом лоб Ника.

      Все это было столь необычно, и масло пахло так притягивающе вкусно, что Ник не удержался от вопроса:

      - Что это? Зачем?

      - Это – масло из лампадки перед чудотворной иконой, – ответил отец Тихон, показывая глазами на образок на тумбочке.

      - Такой маленькой? – удивился Ник.

      - Нет, это типографская копия с нее. А сама икона – очень большая. Ее писали монахи на Афоне, и она славится тем, что перед ней исцелилось множество людей. Даже болевших раком в последней степени! И не только раком…

      Отец Тихон говорил Нику, а сам неотрывно смотрел на икону:

      - Я знаю женщину, которая молилась перед ней, чтобы ее сын избавился от наркомании.

      - А он как – травкой баловался или сидел на игле? – тоном знатока уточнил Ник.

      - Колол себе что-то, причем самое сильное, - поморщился отец Тихон. – И, как ты говоришь, уже ничто не могло помочь ему… Так вот, она помолилась. Принесла домой вот такой же образок, и… - отец Тихон замолчал и прижал руку к левой половине груди.

      - И… - заторопил его Ник. - Что дальше?

      - А дальше случилось чудо, – через силу улыбнулся отец Тихон. - Наутро ее сын сам попросил отвести его к наркологу…

      - Толку-то! – хмыкнул Ник.

      - Ты слушай! – посоветовал ему отец Тихон. – Мать повела его в тот же день в клинику, там сделали анализ крови, и - в ней не оказалось даже следа наркотиков.

      - Не может быть! – не поверил Ник.

      - Почему? - удивился отец Тихон. - Тому есть многие доказательства: протоколы его прежних допросов в милиции, медицинская карточка у нарколога с заключением, что он совершенно здоров, справка с анализом крови. Женщина до сих пор хранит ее, как святыню. А главное свидетельство – ее сын. С тех пор он забыл, что такое наркотики. Если хочешь, я даже могу тебя познакомить с ним!

      - Этого не может быть… - глядя во все глаза на иконку, повторил Ник.

      - Как видишь, может. И это ответ на твой второй вопрос – зачем я помазал тебя маслом.

      - И… вы… думаете, мне тоже… может… помочь? – замирая на каждом слове, спросил Ник.

      - Да, только для этого тебе надо помолиться.

      - Но я не умею…это же, наверное, молитвы надо знать?

      - Конечно, и не одну, которые ты выучишь в свое время. А пока с тебя достаточно и одной. Научить?

      - Я все равно не запомню…

      - Запомнишь, она всего из двух слов: «Господи, помилуй». А то и вовсе из одного – «Господи!» Но только сказать ее надо с верой и от всего сердца. Молитва – это ведь разговор человека с Богом. И ты должен попросить Его помочь тебе.

      - И Он – поможет?

      - Конечно!

      - Но это – невозможно! – словно спохватившись, возразил Ник.

      - Правильно, - согласился отец Тихон и тут же уточнил: - Самому человеку невозможно. Но Бог сказал: невозможное человеку - возможно Богу! И еще Он сказал: по вере вашей дано будет.

      - Тогда… я… попробую? – робко спросил Ник и, не дожидаясь ответа, трудно, словно первое слово в жизни, как больной после тяжелой операции, выдавил из себя: - Господи…

      Сказал, и все остальные слова будто застряли у него в горле. Слезы стали душить его, сами собой литься из глаз...

      - Вы думаете, я хочу? - простонал он, закатывая рукав рубашки и показывая следы уколов на вене. - Я просто не могу!

      - Бедный ты, бедный! – подойдя, обнял его отец Тихон.

      И тут уже Ник, не сдерживая себя, заплакал навзрыд, давясь бессвязными словами:

      - Да! Бедный… все считают меня счастливым, потому что у моего отца много денег…знакомятся, дружат со мной из-за этого…завидуют мне … а я – самый несчастный человек на свете… и только вы… один вы поняли это! Вы знаете, о чем мы мечтаем с друзьями, когда соберемся и примем дозу? О том, как завяжем! И завязываем! До следующей ломки… А потом – опять всё по-старому! Ищем денег на новую дозу, воруем у своих, грабим чужих… Меня и отец-то сюда привез, чтобы спрятать от следствия. Цепочку я золотую сорвал с женщины… Так что и у меня есть своя тайна…

      - Ничего, как-нибудь обойдется! Всё хорошо… всё хорошо будет! – слушая Ника, то и дело повторял отец Тихон.

      Наконец, он отпустил его и спросил:

      - Ну, как?

      - Что как?

      - Отпустило? Полчаса прошло!

      - Да… - машинально кивнул Ник, прислушался к самому себе и, боясь даже дышать, зашептал: - Легче! Честное слово, легче!! Нет, правда, ей-Богу!

      Он вскочил с табуретки и сам стал обнимать отца Тихона:

      - Отпустило! Без ломки переломался!

      - Что, надо теперь к фельдшеру ехать?

      - Нет! Нет! Я же ведь слово дал!! Нет!!!

      - Вот видишь! – улыбнулся отец Тихон. – И дальше всё хорошо будет. Я буду молиться, чтобы Господь укрепил тебя и отвел все соблазны на твоем пути и тех, кто сеет эти соблазны. Ты только сам теперь не сглупи. Ходи, дыши, радуйся жизни! Уклоняйся на первых порах от прежних друзей, ненужных разговоров, неприятностей, которые могут спровоцировать тягу к наркотикам. А потянет на старое – сразу молись! Вот, перед ней! – протянул он иконку Нику.

      - А как же вы? – испугался Ник, пряча за спину руки.

      - Ничего, - успокоил его отец Тихон. – Как говорил один древний поэт, что ты спрятал, то пропало, что ты отдал – то твое!

      - Вам же она самому нужна! – с болью напомнил Ник, от которого не утаилось, как плохо было отцу Тихону.

      Но желание, чтобы копия с чудотворного образа была у него, пересилило, и он принял этот бесценный для него подарок.

      - А теперь иди. Иди-иди, Никита! - с усталой улыбкой отпустил его отец Тихон. - Приходи завтра с утра к храму. Поработаешь вместе со всеми, отблагодаришь Бога за эту помощь!

      - Приду! Конечно, приду!

      Ник выскочил из палаты и с запоздалым изумлением – откуда отец Тихон мог знать его полное имя? – сел в машину.

      Здесь он вновь прислушался к себе, тихо засмеялся и помчался по деревне, проехав на радостях мимо дома Стаса, даже не обратив внимания на то, что там светилось окно, за которым Стас, в свою очередь тоже забыв про Ника, читал о том, как на палубе императорского курьерского судна смотрел на своих рабов Крисп…

Глава третья

1

Одно только смущало Криспа…

      …Крисп стоял на палубе, со страхом и надеждой глядя на то, что происходит на борту «Тени молнии». С надеждой – на отца Нектария. И со страхом на своего отца. Гнев Марцелла не остыл даже за ночь, и теперь он срывал его на Гиларе, позабыв собственные слова, что лучше не связываться с этим жадным и мстительным человеком.

      - Почему так много посторонних на судне? – грозно вопрошал он, кивая на забитый пассажирами нос корабля.

      - Но, Марцелл!.. – пытался возражать капитан.

      - Ничего не желаю знать! Я везу эдикт императора строжайшей секретности! Когда следующий порт?

      - Через три дня… Мы же в открытом море!

      - Проклятье… Ладно! Переведи их пока на корму, чтобы я лично мог наблюдать за ними. А в первом же порту – очистишь корабль от пассажиров!

      - Но они заплатили нам наперед!

      - Деньги вернуть! – повысил голос Марцелл. - И высадить всех, начиная с этого! – Он указал на отца Нектария, и Крисп понял, что, желая оградить от него сына, он жертвует даже местью!

      - Ты все понял, Гилар?

      - Да…