Святая - святым - Санин Евгений

      - Конечно, бери, сынок!.. – послышался радостный мамин голос, который тут же сменил озадаченный - папин:

      - Чего это с ним?

      - А ты не понимаешь? Это у него – генетически, но только – в меня!

2

- Горе ты мое городское! – подбежав к сыну, заохала мама.

Спор родителей, в кого больше уродился их сын, разгорелся с новой силой. Прихватив перчатки, Стас с хитрой улыбкой прикрыл за собой дверь и торопливо вышел из дома. Оглядевшись с крыльца, он с удовольствием отметил, что крапивы во дворе – сколько угодно! Чтобы не вызвать подозрений родителей, удивленные лица которых поочередно появлялись в окне, Стас принялся старательно выдергивать сорняки, все больше и больше приближаясь к вожделенной крапиве.

Издалека ее листья казались ему долларовыми бумажками. Но когда он, уже изнемогая от усталости, вспотевший, в одних шортах, подошел к ним совсем близко, крошечные иголочки на них выросли до величины игл самых больших шприцов... Стас озадаченно покачал головой и, прикидывая, с чего начать, посмотрел на крапиву.

      Особенно много ее было у забора, за которым виднелась соседская банька. Здесь, даже в такую жару, стояла лужа. Осторожно, чтобы не поскользнуться, Стас подошел к самым зарослям крапивы. Сняв перчатку, он пугливо дотронулся до самого маленького листка и ойкнул.

      - Д-да… - Стас осмотрел быстро краснеющее пятно на пальце и озадаченно покачал головой. – За такое отец больше таблетки не даст… Надо сделать веник и пару раз хлестнуть себя по плечам!.. Заодно, как говорил Григорий Иванович, и волю потренируем!

      Стас решительно надел перчатки, крепко ухватился за самый большой куст крапивы, что было сил рванул на себя и… потеряв равновесие, полетел в самую гущу крапивы…

      Словно миллион искр от огромного, обжигающего костра сверкнул перед его глазами.

      Ослепленный Стас, уже не обращая внимания на то, что стебли крапивы хлещут его по спине и животу, всхлипывая, выполз из зарослей.

      Встав у сарая на ноги, он посмотрел на себя – грязного, с животом и руками, краснеющими прямо на глазах и, уже не радуясь мысли, что заработал больше, намного больше тысячи долларов, заковылял к дому.

      Родители встретили его хвалебными голосами. Однако, тон их сразу же угас, а благоговейное выражение лиц сменилось неподдельным ужасом. Стас, следуя за их взглядами, перевел глаза на свой, весь покрытый красными пузырями живот и едва не взвыл от страха и жалости к самому себе.

      - Таблетки дайте… - протягивая дрожащую руку, слабым голосом жалобно попросил он.

      - Что?! – не понял отец.

      - Димедрол…

      - Какой димедрол? Какие таблетки?!

      Отец бросился к себе, и в родительской комнате остро запахло лекарствами.

      - Горе ты мое городское! – подбежав к сыну, заохала мама. – Ты что, крапивы от сорняков отличить не мог?

      Стас захныкал, пытаясь оправдаться, и замер, глядя на появившегося с огромным шприцом отца.

      - От такой аллергии одно только средство – укол! Причем – горячий! – заявил он, приближаясь к сыну.

      Димедрол, доллары и недавнее падение в крапиву были мгновенно забыты Стасом. Все ее жала не стоили одного этого папиного шприца!

      После укола, страдая от боли и разочарования, он лежал в кровати, вновь и вновь переживая весь ужас случившегося.

      - Добегался! – ворчал за стеной отец. – Куда спокойнее было, когда он сидел дома и читал.

      - Читал? - переспросила мама, и послышались ее быстрые, удаляющиеся  шаги.

      - Ты куда?

      - Я сейчас!

      Шаги мамы вернулись и осторожно приблизились. Стас открыл глаза и увидел, как она положила что-то на подоконник.

      - Ч-что это? – вяло поинтересовался он.

      - Твоя тетрадь!

      - Откуда?.. Где ты ее нашла?..

      - В кустах под окном лежала. Ветер, наверное, сдул!

      «Ага! Этот ветер – Максом называется… - невесело усмехнулся про себя Стас. Подумав о Максе, он вспомнил весь сегодняшний день, пруд и удивился, что Ник до сих пор еще не пришел за димедролом.

      «И хорошо, что не пришел! – с облегчением подумал он. – Мои знают, что Ник – наркоман… я просил димедрол… что бы тогда я сказал?..»

3

Ник оглянулся и услышал то, чего меньше всего мог ожидать…

      А Ник, тем временем, сидел рядом с лежащим на постели отцом Тихоном и, в свою очередь, тоже думал о Стасе.

Он лихорадочно прикидывал, успел уже тот выпросить у отца димедрол или еще нет. Всего через стену от него был процедурный кабинет, где этого лекарства было более, чем достаточно, да и не только его, но и кое-чего покрепче, чего он жаждал сейчас больше всего на свете. Но крепкие решетки на окне и огромный замок на двери лишали его всяких надежд.

      Была, правда, одна идея – но настолько безумная, что Ник боялся даже думать о ней. И он ерзал на табуретке, не зная, куда себя деть. И к Стасу было уже пора… и эта комната притягивала его, словно магнит…

      Из далекой Америки или Англии ему позвонил по мобильному телефону отец. Ник ответил, но долгого разговора не получилось. Игорь Игоревич сразу понял, что у сына ломка, и быстро прекратил разговор.

      Отец Тихон, искоса поглядывая на парня, что-то ловко вырезал ножичком из небольшого кусочка дерева. Наконец, он закончил работу и положил на тумбочку, где стояла, прислоненная к стакану с букетом ромашек, картонная иконка – аккуратный маленький крестик…

      - Не могу без дела сидеть! – пожаловался он, пряча нож в ящик тумбочки, в котором, как успел заметить Ник, лежало еще несколько заготовок. - Нравится?

      - Ничего! – пожал плечами Ник.

      - Хочешь, подарю?

      - Зачем? Надо будет – мне отец золотой купит! А то, как и у вас, в рубинах!

      Ник кивнул на крест отца Тихона и осторожно спросил:

      - А вам сейчас больно?

      - Сейчас нет.

      - А вообще – бывает?

      - Если честно, то да!

      - И обезболивающее вам дают?

      - Да не без этого.

      - А… успокаивающее?

      - Тоже несколько раз предлагали!

      - Сильное?

      - Куда уж сильней – почти наркотик!

      - А… вы?

      - Отказался! – улыбнулся отец Тихон.

      - Почему?! – во все глаза уставился на него Ник.

      - Боюсь привыкнуть!

      - А вы не отказывайтесь!

      И тут Ник, путаясь в словах, стал говорить о том, на что все это время надеялся без всяких шансов на успех:

      - Вы попросите, вам дадут! А вы - мне! Я… сейчас же съезжу за фельдшерицей, она приедет, и… Ну, что вам стоит? Мне плохо… очень…понимаете? Я больше так не могу! Я этого не выдержу!! Да что вы можете понимать?! А-аа... – обреченно махнул он рукой, направился к двери и вдруг услышал за спиной:

      - Постой!

      Ник, не оборачиваясь, взялся за ручку двери.

      Стой, тебе говорят! – уже громче повторил отец Тихон.

      Ник оглянулся и услышал то, чего меньше всего мог ожидать:

      - Хорошо, я согласен.

      - Вы? – веря и не веря, бросился он к отцу Тихону. - Согласны?!

      - Да. Но – только при одном условии.

      - Да я все, что угодно! – забормотал Ник, доставая трясущимися руками доллары. – Вот!.. вот!.. берите…

      - Нет, деньги оставь себе! – остановил его отец Тихон. – Я просто хочу помочь тебе…

      - Тогда я поехал? – снова рванулся к двери Ник.

      - Куда? Ты забыл про условие! – напомнил отец Тихон.

      - Нет! Почему? Я помню! И… что же я должен делать?

      - Ты должен дать мне слово…

      - Что это в последний раз? – перебил отца Тихона Ник. – Конечно, дам! - Он поймал на себе пристальный взгляд священника и опустил голову: - Но вы же сами понимаете, что я не сдержу его…

      - Ты дашь слово, - словно не слыша его, повторил отец Тихон, - что просто побудешь здесь полчаса.

      - И все?!

      - Нет. И по-честному откажешься от своей просьбы, если тебе станет легче.

      - А если не станет?

      - Тогда я сам поеду с тобой к фельдшеру и попрошу сделать тебе укол. Ты прав, она мне не откажет!

      - Ага, я все понял! – нахмурился Ник, и уголки его губ задергались. - Вы думаете, что я успокоюсь за это время? Но это же ломка! Как вы не понимаете? Она не пройдет, пока не принять дозы!..

      - Пройдет, - тихо, но твердо сказал отец Тихон. - И прошу тебя потерпеть всего полчаса.

      - А не обманете?

      - Ну, чем мне тебе доказать… - покачал головой отец Тихон и вдруг улыбнулся: - А хочешь, я тебе свою тайну открою?

      - Тайну? – распахнул глаза Ник.

      - Да, почему я приехал в Покровскую? А ты, если я не сдержу своего слова, вправе будешь рассказать ее всем!

      - Да не надо мне вашей тайны… - проворчал Ник, сникая под открытым взглядом отца Тихона.

      - И, тем не менее, я расскажу. У нас ведь целых полчаса. Но только ты сделаешь все, что я попрошу!

      - Ну, хорошо!