Библия в истории европейской культуры - Геннадий Геннадьевич Пиков

Традиционно считалось, что свободомыслие появляется лишь в послебиблейский период, в рамках средневекового противостояния с религией. Это связывалось с отрицанием религиозной догматики и церковной обрядности с рационалистических позиций (теория «двойственной истины», взгляды Ибн Сины, Ибн Рушд, Шота Руставели, Феодосия Косого). В античности казались значимы лишь философские споры и политические катаклизмы. Библия же считалась либо набором небылиц, либо настолько тщательно отредактированным текстом, что в нем не могло быть и малейших следов каких-либо противоречий и идейных столкновений.

Именно идеи свободомыслия и скептицизма лежат в основе двух сохранившихся памятников этого мировоззренческого «шторма» – библейских книг Иова и Екклезиаста. Неудивительно, что отношение именно к этим книгам особенно сложное в иудейской и христианской культурах. Эти библейские тексты были знаковыми и явно выделялись среди других как своего рода стыковые. В книге Иова показано богоборчество как необходимый внутренний конфликт в культуре «вывихнутого» века. Для книги Экклезиаста симптоматично богоискательство. Но ведь именно эти два направления духовных исканий характерны для кризисных эпох. Культура ищет необходимые ответы именно через них.

Действительно, сложнейшие перипетии социальной и политической истории древнего Израиля всколыхнули общество и породили новую форму споров об исходной парадигме. В этот период уже не оспаривается фигура и приоритет Яхве перед другими «богами», но из-за того, что противоречия в обществе были столь сильны, именно они, по мнению исследователя, и породили, добавлю от себя, столь небывалое для древности явление как свободомыслие в виде поисков некоей альтернативы существующим религиозно-философским системам. По сути, здесь шел обязательный для кризисных времен спор о пределах «божественной власти», иначе говоря, о провиденциализме. Отвернулся ли Бог от людей, контролирует ли он социальную и политическую жизнь – в такой форме и происходила экспертиза и ревизия эффективности парадигмы.

Книга Иова – одно из самых ранних и самых поздних произведений ветхозаветной канонической письменности, таковы два крайних мнения о времени ее происхождения. Было сделано даже предположение, что первоначальная запись истории Иова (19:24–27) была сделана на арабском языке и потом оказалась переведена на еврейский язык.

Иов (в буквальном переводе «удручённый, гонимый») – библейский персонаж, страдалец из страны Уц (Иов I : 1). Эта «страна», возможно, находилась в Северо-Западной Аравии. «Был человек в земле Уц, имя его Иов, и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла» (Иов. 1, 1). Он жил во времена патриархальные.

Сатана затевает спор с Богом и говорит, что Иов праведен не бескорыстно, а ради земного благосостояния, которое даровал Бог. Бог разрешает испытать праведность Иова и Сатана лишает Иова всего: состояния, детей, а потом и здоровья. Но Иов остался верен Богу: «наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь, Господь дал, Господь и взял: да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1,21).

После этого к Иову приходят трое его друзей, которые пытаются выяснить причину страданий Иова. Особенно они подозревали Иова в каком-нибудь тайном грехе.

В конце концов, Бог вернул Иову и здоровье, и состояние, и детей.

Книга Иова явно была известна в кругу пророков, о чем свидетельствует Иезекииль: «сын человеческий, если бы какая земля согрешила предо Мной.... и я послал бы на нее голод и сталь губить на ней людей и скот; и если бы нашлись в ней сии три мужа: Ной, Даниил и Иов, – то они праведностью своею спасли бы только свои души… не спасли бы ни сыновей, ни дочерей, а они, только они, спаслись бы…» (Иез. XIV:1–16). Известна она и христианам: «Вот мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа» (Иак. V:11).

О происхождении книги Иова существует несколько точек зрения:

1. Подлинная история реального человека.

2. Произведение Моисея.

3. Поэтический вымысел с дидактической целью.

4. Аллегорическое изображение страдания израильского народа в плену.

5. Иов – историческое лицо. Позднейший автор литературно обработал устные предания о нём. По мнению одного из переводчиков этой книги на русский язык М. И. Рижского, книга Иова вошла в канон «в III или, может быть, во II в. до н. э.», хотя составлена была явно задолго до этого. Действительно, проблема датировки книги очень сложна. В самой книге Иова нет четких указаний на время составления, а из библейских свидетельств есть лишь слова пророка Иезекииля: «Ной, Даниил и Иов… не спасли бы ни сыновей, ни дочерей от четырех тяжких казней: меча, голода, лютых зверей и моровой язвы» (Иез. 14 : 14–21), которые практически буквально повторяют слова одного из друзей Иова Элифаза теманитянина (5 : 20, 22). Любопытно, что Иезекииль упоминает его в качестве образцового праведника наряду с Ноем и Даниилом, как писал С. С. Аверинцев, на уровне ходячей поговорки. В результате, «на пространстве времени от Моисея до пророка Иезекииля и позже нет ни одного периода и эпохи, к которым не находили бы возможным приурочить написание нашей книги». Неудивительно, что эта книга, как никакая другая, вызывала и вызывает до сих пор многочисленные и ожесточенные споры. Даже некоторые христианские авторы (христианский епископ V в. Феодор Мопсуэстский) предпочитали считать ее чем-то вроде греческой трагедии или собрания басен. Моисей Маймонид в XII в. писал, что эта книга основана на вымысле и должна просто демонстрировать различные мнения о Промысле Божьем. В древности же (М. И. Рижский, как и другие авторы, ссылается здесь на талмудический трактат Баба-Батра), существовало мнение о том, что Иова как исторической личности в действительности не было: «Иов никогда не рождался и не существовал, а был всего лишь притчей» (Баба-Батра, 16а). Отсюда же представление о том, что написал книгу Моисей. Об этом же говорили Ориген, Иероним и более поздние авторы. Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и некоторые более поздние католические и протестантские авторы выступали за время Соломона. «Ему она соответствует по характеру, содержанию, форме и языку. Дидактическая по духу, она как нельзя более подходит к тому учительному направлению, которое выразилось в псалмах, притчах, Екклезиасте, и с ними же совпадает в отдельных пунктах вероучения. Таково учение о божественной премудрости, ее трансцедентности, участии в творении мира (Иов XXVIII; Притч. I-IX, особенно VIII), и о загробном существовании человека. По вопросу о нем кн. Иова высказывает те же самые взгляды, что и псалмы времени Давида и Соломона». Существовали и другие мнения, в том числе в русской библеистике.

А. П. Лопухин прямо заявляет, что «личность ее автора остается совсем неизвестною. Им не был, конечно,