Воздействие - Антон Стадницкий

моего на то согласия и внятного объяснения причин ограничения моей личной свободы. Кстати, судя, по его словам, к таким, как я и вы, у него отношение особое и однозначное. Не любит он нас, за людей не считая, и как мне показалось, местами даже побаивается. А с вами, так получается, лицемерит. Вот и поцапались мы с ним на фоне этой его фобии.

– Андрей…

Я не ответил. Вместо это – выбрал взглядом большой комок глины, слипшийся от влаги и поддел его носком ботинка, проследив за тем, как удачно мой летательный аппарат, пробив тонкий лёд у берега, ушёл со смачным «бульком» на дно. Ещё немного помолчал, потом задумчиво посмотрел на Якова и выдал свой главный козырь:

– Ладно, проехали, что уж там… а вот как, Яков, вы смотрите на то, чтобы полностью вылечить вашу дочь?

Ошарашенный взгляд мужчины был мне ответом.

…

Гена подобрал меня точно в назначенный срок, и мы поехали обратно в часть. Разместившись на переднем пассажирском сидении, я задумался о разговоре с Яковом, который из-за ограниченности времени пришлось свернуть, договорившись о сеансе связи вечером. Общаться решили через сотовый Оксаны, его дочери, надеясь, что его никто не прослушивает.

Конечно со связью у нас полный бардак, а возможность быстро связаться – это важный элемент организованности нашей маленькой группы. Нужно срочно будет что-то придумать, иначе запутаемся быстро, начнём совершать ошибки, а ошибки для нас сейчас могут стать смертельными, и это в прямом смысле.

Машину ДПС я заметил издалека и обеспокоенный возможной встречей на дороге, внимательно изучил диспозицию. Один инспектор стоит на дороге, поджидает жертву. Второй угадывается в машине, поставленной на противоположной обочине, а значит в зону записи регистратора из патрульной машины мы не попадаем.

Недолго думая, активировал режим стелса: «меня тут нет, водитель один, едет домой и его скорее нужно отпустить».

Сотрудник ДПС оправдал ожидания и при виде нашей машины, замахал жезлом, тыча им на место у обочины, куда водителю следовало запарковать свою колымагу. Гена вопросительно посмотрел на меня:

– Чё делать будем?

– Всё в порядке. Останавливай.

К припаркованной машине подошёл высокий, тощий как жердь, инспектор в звании сержанта и увидел в салоне опеля недовольного остановкой водителя, с немалой долей возмущения, смотрящего на него через опущенное боковое стекло. Для сержанта было очевидно, больше в салоне никто нет.

Инспектор представился, объяснив остановку проверкой документов и спросил, куда водитель едет, на что Гена выдал:

– Так это… в Михайловку едем. Хотел приятелю городскому огород показать.

У инспектора отвисла челюсть, на что Гена невозмутимо продолжил:

– Он это… картошку тока в магазине видел, не верит, что она прям из земли растёт. Вот, провожу экскурсию. Это не запрещено?

Сержант с осоловевшим взглядом замотал головой, потом спохватился, приняв строгое выражение лица, протянул обратно документы и сказал:

– Оставайтесь в машине, пожалуйста.

Челюсть отвисла не у одного инспектора. Я что-то совсем не подумал, что Гена в таких событиях вовсе не статист, а реальный их участник и в результате вот таких моих манипуляций, не договорившись заранее с мужчиной, мы можем запросто встрять в весьма неприятную для нас ситуацию.

Но больше всего моя челюсть не выдержала нагрузки от того, что Геннадий выдал, в общем-то, весьма неплохую шутку. То ли я совсем плохо его знаю, и наш бывший десантник скрывает в себе много сюрпризов, то ли это последствия общения с весельчаком Третьим, но шутка в исполнении Гены для меня была чем-то совсем невероятным.

Озадаченный тощий вернулся к патрульной машине. Усилив восприятие, через опущенное боковое стекло мне удалось услышать часть состоявшегося разговора, который меня откровенно позабавил:

– … и думает, что в машине не один. По ориентировкам не проходит. Что делать будем?

– Так он что, пьяный? – спросил напарника второй инспектор.

– Трезвый. Татуировка у него на руке. Видел я такую раньше, у знакомого своего – десантник, контрактник бывший. Я вот думаю, может контуженый какой, раз друга своего воображаемого возит. Так что делать-то будем?

– Сеня, вот лично ты в санитары записывался, чтобы разных психов ловить?

Тощий Сеня отрицательно замотал головой.

– Вот и я тоже. Отпускай, пускай этот клиент психушки со своими друзьями невидимыми дальше катит, а нам смену через двадцать минут передавать.

С этими словами второй инспектор вернулся к своим делам, а тощий замахал рукой Гене, дескать проезжай. Я не удержался от ехидной улыбки, а Геннадий, выруливая от обочины, задумчиво произнёс:

– Накуренные они, что ли?

Я кивнул, поддерживая его предположения, но сам всё же крепко задумался о том, что нужно как-то побыстрее мужчину в курс дела вводить. В следующий раз всё настолько весело и без последствий может и не пройти.

…

Вопреки моим опасениям, нас никто до сих пор не нашёл и даже посрамлённый в предыдущей битве капитан Овчинников не штурмовал ворота части с новым многочисленным войском. Мы, как и прежде, беспрепятственно попали на территорию, которая встретила нас всё той же сонной неторопливостью захолустного полка.

Пока мы ехали в сторону штаба, встретили небольшую группу солдат во главе с сержантом, да неизменный лейтенант Матвеев всё также стоял у крыльца штаба. Хоте нет, не так же… чёрной папки в этот раз при нём не было. И откуда только узнал о нашем приезде, да ещё и так быстро? Не стоял же тут всё это время.

Лейтенант сначала потянул руку к козырьку фуражки, потом спохватился, видимо вспомнив про нас предыдущий разговор и протянул руку для приветствия.

– С возвращением, Андрей Евгеньевич.

– Здаров, лейтенант. Покажешь, где нас расквартировали?

Идти пришлось недалеко. Нам достались три небольшие комнаты на втором этаже офицерского общежития. Чистые, аккуратные помещения, по сравнению с моей комнатушкой в метро, так и вовсе царские хоромы.

Я бросил свой рюкзак, не разбирая и пошёл забирать Эмели, которая за время нашего с Геной отсутствия всё-таки успела выяснить расположение полигона и предложила нам с ней туда съездить чтобы «что-то показать».

– Гена, мы на пару часов отлучимся, если что – держи связь по рации, Матвеев там всё настроил, разберёшься. Машину возьму?

Геннадий, копавшийся в своём необъятном вещь-мешке, за которым он и ездил в Михайловку, прервался, вытащил ключи из кармана, без слов мне их передал и также молча вернулся к своему увлекательному занятию. Я кинул рацию ему на кровать, закрыл дверь и чуть было не столкнулся в коридоре с девушкой, выходившей из своей комнаты.

– Готов?

– Всегда готов, дорогу показывай. – я покрутил на пальце ключи от машины, намекая, что пешком нам идти