Воздействие - Антон Стадницкий

– А телекинез освоила после того, как на нас Твари напали, для занятий у нас в комплексе были выделены помещения, тренировалась я много, – девушка окончательно приняла ту терминологию, которой пользовался я сам, назвав своих австралийских Буньипов нашенскими Тварями.

Эмели замолчала, а я в очередной раз крепко задумался. Получается, что девушка, сидящая передо мной, ещё одно доказательство моей теории. А значит это, ни много ни мало то, что такую блокировку можно снять. По словам Якова, опасное занятие, но можно ли верить этому человеку после того, что он сделал?

А ещё, это всё значит, что люди, похожие на меня, на Эмили или на того же Якова, чтоб его, существуют в нашем мире. Вот и капитан тоже их упоминал. Как говорил один известный персонаж, всё любопытственнее и любопытственнее.

…

Мы сидели на маленькой кухне Гены в полной темноте – выключили свет, чтобы не привлекать внимание с улицы, и негромко разговаривали. Я планировал как можно больше узнать о жизни девушки во время войны, она охотно делилась ценными для меня сведениями.

– А ещё интересным оказалось то, что эти Твари совсем не имеют ночного зрения. У человека после трансформации, если тот интенсивно начинал использовать зрение ночью, начинало появляться дополнительное, так называемое «палочковое зрение», характерное для ночных животных. Сама структура глаза начала меняться, перестраиваться. Андрей, это просто удивительно.

– Да, Твари действительно почти не выходили ночью, а если и встречались, то как будто сонные, заторможенные. Я тоже это сразу приметил, в основном ночами и передвигался. Начало всего этого безумия я встретил в том коттедже, в котором мы сегодня были. А при первой встречи с пришельцем мне просто повезло. Был поздний вечер, дождь лил, да и сам монстр был травмирован. Всё это, очевидно, и дало мне несколько секунд, которые решали жить мне дальше, или умереть. Тогда первый раз я применил воздействие, случайно, конечно. Так и спасся.

– Ночь для них – чужое время суток, неудобное. Но вот, что удивительно. Даже те монстры, которые днём жертв искали с помощью сканирования, ночью тоже терялись, не могли адаптироваться. Я думаю, что они пришли оттуда, где попросту не было ночи.

– Эмели, это как так?

– Да вот так. Не знаю наверняка, но если это планета, то она вполне могла быть обращена к местному светилу одной стороной, отсюда и вечный день у её обитателей. Или ещё интереснее, их дом могла освещать не одна звезда, а несколько. Теорий много, но нам гораздо важнее было, что ночью становилось безопаснее.

– Тогда добавлю в копилку ценных сведений ещё одно. Твари не любят холод, не выносят его напрочь. Зимой они почти все исчезали из города куда-то, думаю, откочёвывали южнее. Оставалась всякая неопасная мелочь. Да и те, что оставались, становились совсем вялыми. Иначе нам совсем было бы не выжить.

– Любопытно, не знала об этом. У нас летом, это самое холодное время года, температура не часто ниже десяти градусов опускается. А снег и вовсе явление редкое.

– Тогда, Эмели, получается Твари пришли к нам оттуда, где не бывает ни зим, ни ночи. Что же это за мир такой.

Девушка пожала плечами:

– Не знаю, но наш мир для них – совсем чужой. Они не могут приспособиться к новым для себя условиям, как умеет приспосабливаться человек. И, скорее всего, в нашем мире у них не может быть потомства. Никто и никогда не видел детёнышей пришельцев. Думаю, условия для размножения не подходящие.

– Оно, конечно, хорошая новость, но прикладного характера у неё мало. Возможно, через несколько лет после Вторжения все пришельцы и вымрут сами собой, но к тому времени людей тоже не останется.

Австралийка покачала головой, соглашаясь и с грустью в голосе произнесла:

– Верно, Андрей. Время в этом деле не наш союзник.

– Знаешь, Эмели, я ведь ничего эпического предпринимать даже не планировал. Думал, соберу всех друзей в каком-нибудь защищённом месте, затаримся едой, да предметами первой необходимости и будем пережидать начало всего этого за стаканами с попкорном. А дальше, будь, что будет. Ещё мысль была попробовать блокираторы снять, но это, при условии, если способ найду. А вот пункта «спасти мир» в моём скромном списке точно не было, я проверял.

Я посмотрел весело на девушку и добавил:

– И Морфеуса этого в моих планах не было.

– Какого Морфеуса? – девушка удивлённо переспросила.

– Ты «Матрицу» не смотрела?

Девушка отрицательно замотала головой.

– Понятно. Да и не важно. В общем, не ожидал я совсем, что придёт Третий и скажет доверительно: «Андрюха, тут дело есть на часик, нужно мир спасти, а ты избранный и всё такое…». Признаться, пока даже не знаю, что с этим всем делать.

– Андрей, а если мы действительно… ну, можем это остановить?

Я посмотрел в загоревшиеся надеждой глаза девушки и ответил, впрочем, не очень уверенно:

– Хорошо, конечно, если оно так. Но, Эмели, я растерян и ничего не понимаю, сама видишь. Я даже не уверен, что, то место, куда нас завтра отправили – это не хитрая ловушка со всеми вытекающими.

– И что будем делать?

С бесшабашной улыбкой я посмотрел на девушку, и сказал:

– Что делать? Проверять поедем, как же иначе. Прорвёмся ведь?

– Прорвёмся, Андрей, кто же нас остановит, – австралийка вернула мне улыбку, и мы рассмеялись.

За окном занимался рассвет нового дня, который обещал быть очень и очень непростым. До Вторжения оставалось тринадцать дней.

8 апреля, суббота

Порывистый ветер, поднявшийся не свет не заря, разогнал задержавшиеся со вчерашнего вечера тучи. Осторожно выглянуло заспанное солнце, но его лучи не смогли добавить даже толику радости ни в аграрный унылый пейзаж, проплывавший за окном машины, ни в моё утреннее хмурое настроение.

На все мои, впрочем, не слишком настойчивые расспросы, откуда Гена знает этого полковника, тот смешно, совсем по-детски, морщил нос, пятернёй чесал бритый затылок и неуверенно отвечал: «чё-то не помню, но нам точняк туда».

Покопался в его мозгах Третий, как пить дать, покопался. Теперь, до полного выяснения, на чьей стороне на самом деле находится наш ночной визитёр, к любым сведениям двухметрового детины стоит относиться с долей осторожности.

Я напряжённо всматривался в окно, дожидаясь прибытия в конечный пункт. Пожилой «Опель» нервно трясся, звонко гремел металлом под днищем, но исполнительно, километр за километром сокращал путь до военной части, в которой нас должен был ждать некто полковник Ковалёв, готовый предложить помощь.

Мы насквозь пролетели небольшой сонный посёлок, сразу после которого свернули на тряскую грунтовую дорогу, которая, впрочем, через десяток километров, перешла обратно