Воздействие - Антон Стадницкий

аэропорта, я подбежала к нему, спросила, что произошло, но он и сам не знал. Всё пытался вызвать по рации помощь.

Оливия была в кресле, там, где я её оставила. Я не смогла её поднять. Ни её, ни других людей на соседних местах. Тогда я в полной растерянности, совсем не зная, что дальше делать, села рядом с подругой… и вот тогда я первый раз увидела… нечто. Нечто жуткое, злое, голодное. И это нечто стояло на улице и смотрело прямо на меня через стекло. А потом оно прыгнуло в зал. Просто прыгнуло вперёд, проломив толстое стекло, как целлофановую плёнку. И я побежала. Побежала, не помня себя от ужаса. Бросив вещи, подругу… забежала обратно в туалет, закрылась в кабинке. Спряталась.

Это я сейчас понимаю, что сделала единственное, что могло меня спасти. А тогда я ругала себя за трусость, обвиняла в том, что бросила Оливию, но не могла и с места сдвинуться. Из зала доносились крики людей, жуткие звуки, которые издавал монстр, а я сидела и ждала, когда всё закончится. Не осмеливаясь даже пошевелиться, просто оцепенев от ужаса.

Не знаю, сколько я там просидела. Может пару часов, может намного больше. Когда всё совсем стихло я вышла из укрытия и то, что тогда увидела, не забуду никогда. Скользкий от крови пол… повсюду тела, тела, тела… резкий тошнотворный запах… мне стало совсем дурно. С трудом нашла выход, почти теряя сознание вывалилась из двери на улицу и упала на землю, уже не сдерживая слёз. Я лежала и ревела. От жалости к себе. Оплакивая подругу и всех тех, кто навсегда остался в том зале.

Эмели посмотрела на меня, и я ей кивнул, чтобы она говорила дальше, на что девушка тоже слабо кивнула в ответ и продолжила:

– Несколько месяцев я возвращалась домой. Сначала нас было трое, до Мельбурна добралась я одна. Институт, в котором я работала, был частью большого военно-научного комплекса, в основном подземного и был рассчитан на… похожие ситуации. К счастью, уцелела почти вся инфраструктура, оборудование, припасы. И часть персонала, в основном гражданского. Военных почти не осталось, он погибали быстрее всех. Это место и стало на полтора года, одновременно, моим домом и работой. Именно тут мы занялись исследованием монстров и новых способностей, которые появились у людей.

– Рассказывай, я тебя слушаю. Сейчас мне нужна любая информация. Необходимо, чтобы ты рассказала мне, как можно больше. Как много вы успели узнать? Как далеко продвинулись в изучении Тварей? – мозг разрывало от появляющихся у меня сотен, тысяч вопросов – столько всего хотелось сразу спросить и понять.

– Тварей? Мы назвали их Буньипы, по имени древней австралийской страшилки, которой веками на континенте пугали детей и взрослых. Заешь, Андрей… то, что я рассказала тебе, не знает никто. Не может знать. И это именно то, что рассказал мне священник, когда пришёл несколько дней назад. После такого я просто не могла не поверить ему. Но самое главное, что это всё не моя выдумка. Просто это всё…

– Ещё не случилось? Точнее, случится, но через две недели?

– Да… верно. Получается, ты тоже знаешь… тогда, что нам теперь делать?

– Не знаю. Пока не знаю. Но мы обязательно что-нибудь придумаем, – я невесело улыбнулся, – Хотя, иногда мне кажется, что мы совсем не влияем на происходящее и последние события происходят сами по себе. А мы лишь их участники и нужно просто посидеть, и подождать, как что-то обязательно случиться.

Эмели удивлённо посмотрела мимо меня, заставив обернулся. На кухню вышел Геннадий. Наверное, сушняк у мужика, водички пришёл похлебать. Ещё бы, столько выпить, бедолага.

«Ешки-матрёшки! Накаркал…»

Паранойя нервно тыкала пальцем в мужчину, истерично тряся головой и беззвучно щеря рот в глупой кривой улыбке. Но даже и без её подсказки было очевидно, что происходит что-то из ряда вон выходящее.

Гена подошёл к столу и посмотрел на нас. В его взгляде не было ни намёка на приговорённый им недавно алкоголь в немалом объёме. Чистый, трезвый взгляд человека, который по всем правилам должен был до утра находится в сильной отключке, подействовал на меня сильнее, чем если бы в дом сейчас ввалилась сотня солдат с пушками и базуками и заставил моментально внутренне подобраться.

– Мы должны поговорить. Я объясню вам, что происходит.

Я поднялся со стула, и, осторожно обошёл стол, встав рядом девушкой, которая тоже успела подняться.

– Гена, шёл бы ты спать, а? – уже понимая, что явно происходит что-то нештатное, я всё же сделал неубедительную даже для себя попытку ситуацию разрулить.

– Вам не нужно меня бояться, я не причиню вреда. Я на вашей стороне.

– Ага. Отлично! Только вот о чём ты?

Гена широко улыбнулся, и улыбка эта заставила меня лишний раз усомниться в реальности происходящего. До этого момента мне казалось, что этот вечно хмурый, заросший щетиной мужик вообще не способен на такое проявление радости.

– Признаюсь, не просто подобрать для вас простые и точные слова, которые позволят всё объяснить, учитывая определённый цейтнот. Скажем так – я, тот, кто перенёс матрицы вашего сознания в ваши нынешние тела. И всё потому, то у меня нашлась для вас работа, задание, которое вы, соответственно, выполните. И ещё я очень-очень стар и мудр, как Гендальф. Это пока всё, что вам нужно об этом знать. Видите, как просто?

Мы смотрели на него молча, не зная, что сказать. Геннадий снова широко улыбнулся и обратился к Эмели:

– Вот ты, Мили, что по этому поводу думаешь?

Девушку вздрогнула, будто током ударили, растеряно посмотрела на меня и сказала:

– Мили… так называла меня…

Гена перебил её на полуслове:

– Мама? Ну конечно же, мама. Хорошая была женщина, умная очень. Но рак не щадит никого, – мужчина собрал руки перед собой в молитвенном жесте и состроил грустную гримасу, – век людской недолог и что тут можно поделать. Или, можно? Что скажешь, Андрей?

– Твою мать… Кто ж ты такой? – надо заканчивать этот балаган, происходящее передо мной нравилось мне всё меньше и меньше.

– Вот думал, что уже не спросите, – хозяин дома продолжал паясничать, – Возможно, вы уже сообразили, что я немного не ваш Гена. Даже, совсем не он. Но я сейчас как-бы за него. Хорошая шутка, да?

Мы с Эмели продолжали на него мрачно смотреть.

– Не оценили. Ну да ладно… Будем знакомы, ближе всего моё имя звучит для вас, как «Третий слева из второго ряда». Но вы можете называть меня «Третий».

– Третий?? Что за хрень тут происходит? – в полном смятении я