Антихрист - Александр Кашанский

— Сергей, чувствую, что тут что-то не то. Что будем делать?

— Что делать, что делать… Думать, а потом действовать, что еще можно делать. Предлагаю до завтрашнего вечера не дергаться. Думаю, он вернется и все сам расскажет.

— Почему ты в этом так уверен? Объясни, пожалуйста.

— Если он решил от нас смыться, а с него станется, то искать его бесполезно, да и ни к чему. Если он даст о себе знать, как обещал, то он даст о себе знать. Иван всегда держит слово, Наташа. Всегда. — Сергей сделал паузу. — Уверен, убить его не убьют, просто потому, что, как выяснилось, это крайне трудно сделать, да и не вижу я людей, которые сейчас, когда мы уже оттестировали программу, были бы в этом заинтересованы. Предлагаю: давай ждать до завтрашнего вечера.

— Давай ждать до завтрашнего вечера, — согласилась Наташа.

Сергей перевел разговор на другую тему.

— Наташа, мне бы очень хотелось, чтобы ты приняла участие в демонстрации программы, которая, по сути, будет презентацией нашей фирмы.

— В качестве кого?

— В качестве финансового директора.

— Я согласна. А когда будет эта демонстрация-презентация?

— Во вторник в десять утра начало. Публично прогоняем тест, говорим то, что в таких случаях говорят, и после этого подписываем документы. Все это должно занять часа два.

— Кто там будет?

— Вице-губернатор и два представителя американской фирмы-разработчика. Пусть полюбуются на наше творение. Теперь даже самая предвзятая экспертиза не найдет никакого плагиата.

— Хорошо, я буду готова. А Ивана с собой возьмем, если он найдется?

— Конечно, возьмем. Я, кстати, не собираюсь скрывать авторских прав на программу. Все авторские права принадлежат исключительно ему. Понимаешь?

— Понимаю.

— Можешь ему это передать при встрече. Эх, — Сергей засмеялся и хлопнул себя по колену, — ладно, поздравляю тебя с удачной жизненной находкой и желаю счастья. Если что — звони.

Аллеин взлетел очень высоко. Если расстояние от поверхности земли можно было бы выразить в человеческих единицах измерения, то это — километров двести. Но в том мире, в котором он находился, существуют другие единицы измерения, которые не переводятся в привычные для нас. Аллеин взлетел так высоко, затратив очень много сил, чтобы одновременно наблюдать за Иваном, идущим по указанному им пути, Наташей, Сергеем и Игорем Ясницким, который попал в круг интересов Аллеина потому, что обратился к Богу с молитвой: «Господь и Бог мой, за что ты меня казнишь? Прости меня. Помоги мне. Мне сейчас нужно: Наташу, отомстить Малышеву и уничтожить Ивана. Я желаю этим двум мужчинам зла, но ведь и они мне желают того же». Ясницкий молился про себя, и молитва его была услышана и передана Аллеину. Причиной, заставившей Ясницкого просить помощи у Бога, была не вера в то, что Бог может ему помочь, а полная растерянность. Он не знал, что делать. И не знал, с кем посоветоваться. Оставаться же в таком положении, какое сложилось, он не мог. Находиться в бездействии, когда все его жизненные интересы под угрозой, — это было для Ясницкого состоянием невозможным.

Наташа не могла найти себе места: она то ходила по комнатам, то брала в руки книгу, то пробовала смотреть телевизор — ничего не хотелось делать. «Еще вчера он был здесь, рядом. А сегодня где он? Что с ним? Зачем он ушел, ничего не сказав и даже не попрощавшись?» Наташа закрывала глаза и тут же видела перед собой Ивана, слышала его голос, начинала вспоминать, что он говорил ей.

Сергей сел обедать вместе с женой и дочками. На столе была белая скатерть и стояли цветы, так захотел Сергей. Цветы он принес и поставил на стол сам, вызвав у жены изумление: «Такого никогда не было. К чему бы это?» «Кто знает, что будет завтра? — думал Сергей. — Вроде бы все хорошо, все пока получается, но на душе тревожно. И Иван куда-то пропал. Не нравится мне это. Тут что-то не то и не так. Чувствую, это начало каких-то событий, и я не останусь от этих событий в стороне». Сергей подсознательно думал о том, что дело еще далеко не сделано, и что надо готовиться к худшему. Интуиция у него была удивительная. «Кто знает, может, я в последний раз сижу вот так за столом в уже не моем, кстати, доме».

Иван шел по указанному Аллейном пути. Он, конечно же, не стал ловить попутные машины и даже не пытался найти каким-нибудь образом денег, чтобы купить билет на автобус или что-нибудь из продуктов. Он и не вспомнил о том, что надо сообщить о себе Наташе. Он мерз в своей майке и очень хотел есть, поэтому думал: «Как бы чего-нибудь поесть? Нет, останавливаться нельзя: пошел и пошел. Все, отправился в путь — надо идти до конца». Иван шел по дороге на юг — в сторону Саянских гор. Удивительно, но, получив у Аллеина маршрут, в котором был указан пункт их следующей встречи, он не стал ни о чем его спрашивать. Только кивнул головой и сказал: «Хорошо, я понял. До встречи».

Аллеин изо всех сил прислушивался к мыслям Ивана, но ничего интересного не мог услышать. Иван быстро шагал рядом с дорожной насыпью и ни о чем не думал. «Странно, раньше он ухитрялся решать математические уравнения, мечтать о свидании с любимой женщиной и думать, как ему жить дальше, — одновременно, приводя в бешенство Риикроя и компанию, путавшихся в его мыслях. А теперь он вообще ни о чем не думает, кроме того, о чем может думать голодная, бегущая по следу собака».

Наташа, наконец, нашла себе занятие, она принялась вязать. Спицы быстро мелькали в ее ловких пальцах, разноцветные клубки весело подпрыгивали в коробке, заставляя кота вздрагивать и шевелить ушами.

— Мускат, — обратилась Наташа к коту, — почему все так получается? Только-только начала сбываться моя мечта. Мне по-настоящему понравился человек. Я была счастлива, настолько счастлива, что все на свете забыла, и вот опять ожидание и неопределенность. Что у него могут быть за дела, заставившие вот так бросить меня и уйти, даже не попрощавшись? — Кот поднял голову и пристально посмотрел на Наташу, которая продолжала говорить. — Мускатик, каждая женщина мечтает о любви и ждет ее, без этого жизнь наша даже не скучна, нет, она просто невозможна. Я думаю, Мускат, что все мы делимся на тех, кто еще мечтает и кто уже не мечтает. Я мечтала, и мечты мои сбылись. Он пришел: добрый, сильный, красивый, умный, мне с ним так хорошо. Пришел и ушел…

Руки Наташи задрожали, она перестала вязать, спицы упали, и она горько разрыдалась. «Из-за него я даже про отца только что умершего забыла, я отказалась от выгодной партии, а он меня бросил. Не вернется он!» — подумала Наташа. Она упала на диван и уткнулась носом в подушку. Слезы лились из ее глаз ручьем, она всхлипывала, как ребенок. «Нет, все кончено, и пожалеть-то меня некому. Ни отца, ни матери. За что же мне все это?»

Сергей, закрыв лицо руками, сидел за столом и думал: «Если все кончится благополучно: работу сдам, деньги получу, все будем живы-здоровы, пойду в отпуск. Поеду к морю, лягу где-нибудь в самом глухом месте и буду лежать и смотреть на небо. Детей с собой возьму? Нет, отправлю к теще, и жену не возьму. Пусть отдохнет от меня, имеет право. Отпуск — интересное, наверное, состояние. Когда я был в отпуске? А, я в отпуске никогда и не был. — Сергей вздохнул и поднял голову. За столом, по-видимому, давно уже сидел он один. Дети шумели где-то наверху, а жена звенела посудой на кухне. — Эх, как бы дожить до понедельника. — Сергей посмотрел на стоящую на столе нераспечатанную бутылку водки. — Нет, это не поможет. Были бы таблетки какие-нибудь, съел десять штук — и нет тебя десять часов — цены бы им не было».

Ясницкий возвращался домой из офиса. «Сбылась мамина мечта. Я вспомнил о Боге. Вот уж чудо, в самом деле. Это путь неудачника? Я неудачник? Может, и не так, но жизнь, в которой нет радостей, удачной не назовешь. Надоело все хуже горькой редьки. Даже вот как?! — Ясницкий сплюнул в сердцах. — Эх, все дело в том, что меня никто не любит. Все дело в этом».

Аллеин парил в эфире надмирового пространства среди миллиардов звучащих в нем бесконечно разнообразных звуков и нематериализованных образов, рожденных человеческими мыслями и чувствами. Звуки сливались в шум, похожий на шум океана, и найти и выбрать нужные было очень трудно, но Аллеин умел это делать. Он старался услышать мысли Ивана о Наташе, чтобы тут же передать их ей и тем успокоить ее, но Иван совсем о ней не думал. Наступил вечер. Иван к этому времени дошел до места, где они с Аллейном договорились встретиться. Здесь дорога кончалась, дальше была горная тайга. На берегу таежной речки стояло несколько заброшенных домов, между покосившимися плетнями и развалившимися постройками ходили коровы. Видимо, сюда пригнали пастись стадо. Иван, дойдя до крайнего дома, остановился и стал смотреть по сторонам.

Наташа все так же — лицом в подушку — лежала на диване. Кот, стараясь хоть как-нибудь успокоить любимую хозяйку, свернулся в клубок у нее на спине и тихо мурлыкал, как бы говоря: «Не горюй, хозяйка, я-то ведь с тобой». «Нет, не любит он меня. Так нельзя поступать с людьми, когда их любишь, — думала Наташа. — Вот Сергей, на что уж тоже человек, для которого его дело — превыше всего, но он бы так не поступил». Буквально через полминуты зазвонил телефон. Наташа встала и взяла трубку. Это звонил Сергей.