Принцессы возвращаются домой - Лариса Кириллина

107

Асканий не знал, что ему теперь предпринять.

Убежать от толстухи не составляло большого труда – надо было всего лишь дождаться прогулки, а потом рвануть по дворам, переулкам и скверам к фургону (дорогу он хорошо разглядел и запомнил). Но что он будет там делать в собачьем обличии и без пульта, даже если сумеет пробраться внутрь и включить монитор?

А если сначала сбегать к метро за своими вещами? Только что это даст? Остаться в облике пуделя и тащить весь пакет через город к стоянке? На такое чудо природы кто-нибудь обратит внимание – вечерами Москва всё ещё многолюдна, да и ночью здешние улицы не бывают совсем уж пустынными, разве что часа в три-четыре утра. Дождаться глухого предрассветного времени?..

Да, но как же таинственный след принцессы? Она была в этом доме. Причем (Асканий теперь это чётко знал) не та принцесса, с которой он говорил в её спальне, а другая. Обликом они были неотличимы друг от друга, но запахи-то у них были разные! Варвар не лгал!

Это значило, что во дворце обретался двойник. Настоящая же принцесса жила или просто бывала в неуютном и грязном московском доме.

И что же теперь было делать Асканию? Ждать, когда она ещё раз появится – или всё же бежать за своими пожитками и пытаться проникнуть в фургон, чтоб успеть вернуться в Мидонию и разоблачить самозванку?..

Мучительные сомнения великого мага разрешились сами собой.

«Ну вот», – сказала ему, улыбаясь, хозяйка. – «Сейчас мы тебя помоем, посушим, причешем, а завтра сведём к Айболиту, проверим здоровье, прививочки сделаем и запишемся на операцию»…

Поймав его недоумённый взгляд, она пояснила: «Не боись, Королёк! Достоинство останется при тебе, но за сучками увиваться больше не будешь. Зачем они тебе, скажи на милость? Одно беспокойство. А мне неприятности».

Выбор был сделан мгновенно: бежать!

108

Первым местом, куда прямо среди ночи отправился Лапушкин, был зоопарк. Его долго не хотели впускать, но милицейское удостоверение и чин капитана всё-таки убедили охранников, что щекастый дяденька в джинсах и ковбойке весёлой расцветки, приехавший на частной и не самой богатой машине – не пьяный шутник или псих, а сотрудник на спецзадании.

– Где козёл? – первым делом спросил он у дежурного зоотехника.

– Какой… козёл? – изумился тот. – У нас много разных пород: горные, винторогие…

– Нет! Обычный, домашний! Которого вам вчера доставили из Первоапрельского отделения!

– А, «оборотень в погонах», – не слишком деликатно пошутил зоотехник.

– Так где он?

– В карантине, а где же ещё! Мало ли, чем он может болеть… Да и характерец – ого-го! Боевой. Как очнулся от дозы – попытался снести ограждение.

– Проведите меня к нему! И быстрее! – скомандовал Лапушкин.

Через несколько минут очень быстрой ходьбы они оказались в карантинном отсеке, куда не пускали обычных посетителей.

– Вот! – сказал зоотехник, посветил фонариком и позвал: – Яшка, Яшка!…

– Яшка?! – несказанно удивился Лапушкин.

– Да он знаете, как орал? «Йя-я! Йя-я!»… Мы решили: быть ему Яшкой.

– Йя-я!!! – раздался отчаянный вопль из загона.

На Лапушкина уставились серо-зеленоватые зенки с совершенно оторопевшим, но вполне человеческим взглядом.

Николай Евгеньевич быстро вынул из кармана магический пистолет и выстрелил прямо в упор, прошептав: «Мардохеев!»

– Вы что?! – взвился перепугавшийся зоотехник, спешно вытаскивая мобильник, чтоб вызвать охрану.

– Тише! – крикнул Лапушкин, наводя на него оружие. – А то будет хуже… Смотрите!

Козёл завертелся на месте, заблеял, замекал, заверещал своё «Йя-я!», и… спустя считанные минуты превратился в сержанта Якова Климовича Мардохеева.

– Ой! – хрипло выдохнул зоотехник, сползая по стенке загона на пыльную траву.

– Яша, плесни на него водичкой, – велел Николай Евгеньевич.

Бывший козёл схватил поилку и опрокинул её на голову зоотехника. Тот зажмурился и затрясся, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

Лапушкин взял его за плечи и властно поставил на ноги.

– Открывайте загон!

Тот покорно лязгнул задвижками, и Мардохеев вышел на волю.

– Вот что, милейший, – внятно и наставительно обратился Лапушкинк зоотехнику. – Если не хотите оказаться завтра в психушке, запомните: вы ничего не видели. Когда мы пришли к загону, козла уже не было. Как подбросили, так и похитили. Компетентные органы разберутся, в чём дело. Поняли?.. Ночью сюда приходила милиция. Двое. Один из сотрудников в форме, другой в гражданском. Осмотрели загон, сняли у вас показания и уехали. Это – всё.

Тот безмолвно кивнул.

Но зубы во рту у него отбивали чечётку.

– Ну, пошли! – поторопил всех Лапушкин.

Трое двинулись к выходу. Охранник слегка удивился, обнаружив, что зоопарк покинуло больше милиционеров, чем вошло полчаса назад, но понимающе кивнул в ответ на туманное пояснение: «Секретная спецоперация».

Сев в машину, Лапушкин обратился к Мардохееву:

– Быстро рассказывай, как всё было.

А когда тот, мекая и запинаясь, кое-как поведал о вчерашних событиях, Николай Евгеньевич включил зажигание и решительно взялся за руль:

– Всё ясно! Ищем чёрного пуделя!

109

Где искать, Лапушкин представлял себе приблизительно. Равно как и кого искать: пуделя или великого мага. Впрочем, он почему-то был уверен, что Асканий предпочтёт передвигаться по городу в облике симпатичного умного пёсика, а не человека, на которого ныне охотится вся городская милиция.

Пудель не мог уйти слишком уж далеко. Трудность заключалась лишь в том, что такую собачку вполне могла приютить любая из сердобольных старушек, нервных дам переходного возраста или балованных девочек, обожавших животных. Да и мужчины запросто поддались бы чарам смышлёного пёсика: Мардохеев вот не устоял… Если пудель сейчас мирно спит в квартире на пуфике возле миски с едой, колесить по улицам и переулкам района бессмысленно. Однако нельзя исключать и того, что никто его не подобрал или сам Асканий не захотел воспользоваться навязчивым гостеприимством завзятых собаколюбителей. Не собирался же он, в самом деле, оставаться в этом обличии дольше, чем необходимо!

Асканию позарез нужно было проникнуть в фургон, чтоб вернуться в Мидонию и сорвать испытание принцессы – или осложнить его так, чтобы Клава не справилась.

Это значило, что караулить его надлежало возле фургона.

И, пока никто не знал о счастливом преображении Мардохеева, а ночь ещё длилась, Лапушкин погнал машину к кольцевой железной дороге, возле которой на пустыре возле насыпи находилась стоянка арестованных транспортных средств.

110

Асканий едва дождался, покуда толстуха посмотрит по телевизору все свои сериалы, поужинает, поболтает по телефону с приятельницей и наконец-то отправится с ним на прогулку. Возле дома она держала его на поводке, опасаясь, что на него нападут бультерьеры, овчарки и стаффордширы из прочих квартир (каких только жутких тварюг не держали дома мирные московские обыватели!). А ещё она, вероятно, боялась, что новообретённый питомец сбежит от неё. Стремясь развеять эти страхи, Асканий держался паинькой – жался к ноге при виде встречных клыкастых монстров, игриво прыгал, когда их не было рядом, ставил метку у каждого столбика…

Хозяйка привела его на бульвар. Там тоже гуляли собачники, но в достаточном отдалении. Он слегка заскулил, призывая дать ему волю, и натянул поводок.

«Не сбежишь?» – спросила толстуха.

Он возмущенно замотал головою и встал на задние лапки.

«Ах ты лапушка мой!» – в очередной раз умилилась она. – «Ну ладно, Королёчек, побегай»…

Карабин поводка был отщёлкнут.

Желая на прощание сделать хозяйке подарок, Асканий решил показать ей простейшие фокусы. Нашел на газоне палку, принёс ей. Она обрадовалась как ребёнок и кинула палку вдоль дорожки. Он азартно пустился вскачь за добычей – и снова принёс. Так они поиграли минутки три, покуда толстуха не выдохлась. Грузно опустившись на лавочку, она махнула рукой: «Ну, побегай немного, а я посижу – аж сердце запрыгало»…

Еще немного Асканий побегал вокруг неё.

Потом круги стали понемногу расширяться.

И в какой-то момент, очутившись в тени кустов, он рванул со всех ног.

«Король! Король! Королёчек! Домой!» – раздавались отчаянные призывы толстухи.

Он даже не оборачивался.

Разве так надлежит говорит с королями?..

111

Клава всё-таки поспала часа три, но проснулась ещё до рассвета от нервного возбуждения.

Она так и не придумала, чем бы таким поразить королеву, совет и народ. Перед сном она обложилась учебниками и конспектами теоретической и практической магии, но ничего подходящего случаю подыскать не смогла. Большинство описанных там заклинаний и манипуляций были совершенно заурядными экзерсисами, справиться с которыми могли бы любая уличная гадалка или бродячий чревовещатель. Выступать с этим в качестве доказательства своих сверхобычных способностей было бы всё равно, что требовать профессорской кафедры после сдачи экзамена за начальную школу.