NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

Провожая самолет и махая ему на прощание руками, мы с Ульриком допустили серьезную оплошность – оставили нашу полуразобранную палатку без присмотра. Она мгновенно стала добычей ветра, который легко поднял ее в воздух и понес в сторону, совершенно противоположную направлению нашего движения, нещадно кувыркая по снегу и сгибая палки. Мы рванулись вслед, но куда там – догнать ее было практически невозможно. Нам бы пришлось бежать очень долго, если бы на наше счастье примерно через километр на пути сбежавшей палатки не встал остров. Она буквально карабкалась по круче, но была распята ветром на каком-то корявом «саксауле» и застыла, дрожа от негодования, в его ветвях. Тут мы с Ульриком, тяжело дыша, ее и настигли.

К этому времени ребята в лагере уже практически собрались. Мы вернули домой непослушную палатку, разделив ее на две части: Ульрик нес чехол, я – внутреннее содержимое. К нашему счастью, палки не сломались. Однако нетрудно представить, что бы произошло, будь мы в Антарктиде или в Гренландии, где, естественно, не было ни островов, ни деревьев, – палатку бы мы, конечно же, больше не увидели. Дабы предотвратить повторение подобного инцидента, мы придали палатке вес, уложив ее на этот раз вместе с парой ненужных лыж. Упаковав остальной груз и сложив его на нарты, мы двинулись в путь.

На этот раз мы не искушали судьбу – не заворачивали, не пытались срезать угол, чтобы пройти какой-нибудь манящей своей открытостью просекой. Это все в предыдущий день кончалось удивительно одинаково: мы заходили в тупик, в непроходимые заросли, и далее следовала неистовая работа топором по расчистке пространства дял разворота упряжек.

Мы шли по озеру. Задувал свежий теплый ветер с юга – юго-востока. Снег был рыхлым, но скольжение оказалось неплохим.

Я взял лыжи Джона, надел резиновые сапоги и чувствовал себя в этой экипировке достаточно неплохо. Ульрик же с утра обнаружил, что забыл взять свои сапоги, и это действительно была серьезная неприятность. Связались по радио с Йеллоунайфом, однако трудно сказать, удастся ему получить свои сапоги или нет. Сегодня, во всяком случае, резиновые сапоги сослужили нам добрую службу, потому что на озере встречались большие проталины – прозрачные глаза озера Большого Невольничьего, которые чередовались с рыхлым снегом. Иногда мы проходили по всхолмленной поверхности, но в основном она была относительно гладкой.

Шли мы достаточно уверенно. Мы с Ульриком замыкали процессию. По дороге нам навстречу попался одинокий наездник, мчавшийся в Йеллоунайф на снегоходе.

И во время обеда, и после обеда неутомимый Гордон делал многочисленные снимки для спонсоров. Мы позировали ему, оказывая всяческое содействие, понимая, что, когда спонсор доволен, путешественнику легче.

Так бы и закончился день без особых приключений, что и вспомнить было бы не о чем, если бы почти под самый вечер мы не натолкнулись на высокую стену ломаного льда, преграждавшую наш путь и простиравшуюся, казалось, от берега до берега. Такие ледоломы образуются в местах, где возникают значительные напряжения в ледяном покрове, вызванные, скорее всего, резким изменением рельефа дна там, где амплитуда приливной волны достаточно велика, чтобы привести к взлому льда. Возможен и иной механизм образования таких ледовых стен, когда подвижки больших полей ледяного покрова озера, обусловленные течениями, приводят к столкновению этих полей с образованием зон торосов.

С первого же взгляда на преграждавший нам путь ледолом стало ясно, что с ходу нам его не преодолеть. Мы заскользили вдоль него, и нам пришлось пройти примерно 2,5–3 километра, прежде чем Джону, который шел чуть впереди, удалось найти более или менее подходящий переход, по которому все упряжки благополучно ледолом преодолели. Наша упряжка была последней, и я по просьбе Ульрика шел впереди.

С противоположой стороны ледолома находилась довольно большая зона снежно-водяной каши. Я не сразу оценил возможные последствия попадания в нее и неосмотрительно съехал туда на лыжах. Продолжавшее упоительное движение вперед тело мое заметно опередило лыжи, моментально застрявшие в непроходимой снежной жиже, и я, как вы легко догадались, упал ничком, не оставляя никаких шансов моим одеждам выйти из этого приключения сухими. И если брюки высохли довольно быстро, то рукавицы все еще сохнут.

После этого никаких достойных упоминания событий не произошло, если не считать моего очередного падения. Забыв надеть рукавицы, я успел пропороть наст на достаточно большом расстоянии, прежде чем мне, наконец, удалось встать.

Ветер усиливался, и поэтому, когда мы приблизились к небольшому острову, Уилл принял решение ставить лагерь раньше, чем предполагалось, потому что островок мог стать для нас естественным укрытием. Так мы и поступили, разбив палатки на небольшом удалении одна от другой, таким компактным лагерем.

Патти привезла на самолете немного вина, и теперь мы с Ульриком, очень славно подкрепившись вином и мясом карибу, к которому я еще сварил японских макаронов, пребывали в полном блаженстве, собираясь вскоре отойти ко сну. Мы поставили палатку совсем близко к месту, где были привязаны собаки, и теперь их оживленное ворчание явно заглушало наш собственный разговор.

Радиосвязь принесла нам новые вопросы, которые могли считаться новыми лишь по времени их получения, поскольку по содержанию они были стары как мир. Какие главные опасности подстерегают вас на пути? Как вы с ними боретесь? Расскажите про своих собак, по каким критериям вы их отбираете?

Однако сегодняшний день близится к концу, и на все эти вопросы мы ответим завтра. За сегодняшний день мы прошагали, наверное, миль двадцать пять, и при этом практически все время за исключением последнего этапа шли прямо.

К вечеру немножко разъяснилось – наверное, похолодает. Если завтра подморозит, то наст, конечно, окрепнет, и собакам будет идти достаточно трудно – могут пострадать лапы.

Лицо мое уже немножко подпалилось, и это чувствуется, когда трогаешь щеки и, особенно, нос. Завтра придется идти в очках.

Собаки до сих пор ворчат, и, боюсь, так будет продолжаться всю ночь.

24 марта

В русской бане пассатижи —

Это вещь, и нет вопросов,

Но впервые в жизни вижу,

Чтоб на озере – торосы!

И какие? Непростые,

Как Великая стена.

В них собакам мостовые

Мы рубили допоздна…

Весна продолжается, но не на нашей улице, а где-то по соседству, а на нашей улице сплошная сырость.

Утром, когда мы проснулись, погода была, в общем-то, неплохая: небо ясное, солнце светит. Температура понизилась до минус двух градусов – это для полярников уже большой