Пожиратель Ци 4 - Егор Петров

выхватила из ножен артефактный клинок — тот самый ключ, на создание которого ушло столько сил и нервов. Сорок четыре руны, выжженные на идеальном северном булате, замерцали тусклым светом, откликаясь на близость гробницы.

Она вонзила клинок в едва заметную щель между створками врат. Раздался глухой щелчок, будто сдвинулась гигантская задвижка. Затем — тишина. И вдруг каменные громады с глухим скрежетом, поднимая тучи древней пыли, начали расходиться вовнутрь. Перед нами открылся чёрный зев коридора, пахнущий сыростью, камнем и чем-то… металлическим.

— Вперед, — скомандовала Хельда, ее голос эхом отозвался в темноте. Она вошла первой, не колеблясь. Северяне — за ней, строем. Я потащился последним, опираясь на стену. Каждый шаг был пыткой.

Помощь пришла откуда не ждали — рядом со мной появилась Вестра. Она взяла меня под руку и помогла идти, не погружая при этом в тень, как делала раньше.

— Как себя чувствуешь, спрашивать не буду, — хмыкнула она, — рассказать тебе про наших стариков?

Я кивнул. Пока не было ничего интересного — стены вокруг тускло светились, а коридор сужался в точку где-то в непроглядной дали.

Самый старый из них, полностью седой мужчина, удивительно энергичной и быстрой походкой шел вслед за Хельдой и, казалось, хотел её обогнать — Хафнер. Вестра рассказала, что этому старику под две тысячи лет. При этом как адепт он застрял в начале стадии зерна и был слаб.

Неизвестно, сказка это или нет, но говорили, что Хафнер в детстве нашел лампу джинна и пожелал стать бессмертным. Тот выполнил условие, однако забрал взамен весь его потенциал как адепта.

Ныне старик, а тогда юноша, не стал унывать — он получил тело, неподвластное разрушительному действию болезней. А поскольку вкус настоящей, зрелой силы был ему незнаком, он, осознав тщетность попыток культивации, решил всецело отдаться изучению науки — алхимии, травничества, истории, и много чего еще… Разумеется, время и накопленный опыт оставили на его лице свой отпечаток, но он не утратил главного — тяги к знаниям и юношеского любопытства.

— Это правда? — охрипшим голосом произнес я. Удивился так сильно, что забыл про боль в горле, за что мгновенно и поплатился.

— Да черт его знает, — пожала плечами Вестра, — но никто и никогда не видел его молодым. Те трое рядом с ним — его ученики, которые пришли к нему юнцами, а выглядят они более дряхлыми, чем учитель. Такие дела.

Еще минут пять мы шли молча, а я думал про судьбу Хафнера. Судя по походке и энтузиазму в неразборчивых словах, его такая жизнь устраивала. Вскоре коридор как-то внезапно закончился, мы увидели двери, а перед ними, на пьедестале, замерла фигура — голем. Ростом с двух человек, собранный из полированных каменных плит, скрепленных бронзовыми шарнирами. В его груди пульсировал тусклый желтый кристалл. Глазниц не было — только гладкая каменная плоскость, обращенная к нам.

Как только мы пересекли невидимую черту, кристалл в груди голема вспыхнул ядовито-желтым светом. Каменные плиты с грохотом сдвинулись, существо развернулось, подняв руку-плиту. Из ладони ударила странно знакомая волна. Невидимая, но ощутимая. Волна… голода?

Я почувствовал, как ци в моих каналах дрогнула, потянулась навстречу этой волне. Существо начало высасывать ее из меня тонкой, но непрерывной струйкой. Рядом северяне ахнули — Хафнер даже пошатнулся, его лицо побледнело. Для слабых адептов этот высасывающий импульс был ощутим, неприятен, как внезапная дурнота.

Хельда отреагировала мгновенно, её рука мелькнула в молниеносном движении. Ледяной кинжал, сформированный из чистейшей ци льда, просвистел в воздухе и вонзился прямо в желтый кристалл. Раздался хруст, похожий на ломающееся стекло. Кристалл погас. Волна голода оборвалась. Голем замер, рука-плита все еще была поднята. Затем, беззвучно, каменные плиты рассыпались на пол, как карточный домик, развалившийся от легкого толчка. Пыль встала столбом.

Только сейчас я понял, что мое ощущение знакомого было из-за старого видения. Сам я с таким не сталкивался.

Этот голем был ловушкой для слабых, для таких, как Хафнер. Если бы Хельда так быстро его не уничтожила, боюсь, для старичка его долгий жизненный путь оборвался бы прямо там и тогда.

Когда пыль немного осела, стало видно, что дверь открылась. За ней сиял свет. Мы вошли.

Дыхание перехватило даже у Хельды. Зал Сокровищ.

— Ничего не трогать, — голос Хельды разрезал тишину, стоило нам осознать, куда мы попали. — Только осмотр. Если увидите что-то интересное, доложить и записать, уточняя детали — расположение, тип артефактов, поясняющие надписи. Любое прикосновение — только по моему прямому приказу.

А вокруг были сотни, тысячи свитков, аккуратно уложенных в нишах, покрывавших стены от пола до самого потолка. Посередине зала на каменных подиумах лежали кристаллы — прозрачные, чистые октаэдры размером с кулак, правильной формы. Увидев их, Хафнер заметно оживился, пояснив, что это — носители информации, куда более емкие, чем свитки. Было невооруженным глазом заметно, как у неугомонного старика чешутся руки поскорее добраться до этой информации.

Рядом — стеллажи с артефактами: мечи, щиты, браслеты, кубки, все испещренное рунами, еще странные механические устройства, и много всего другого. Воздух гудел от сконцентрированной мощи и древности.

Мы рассредоточились. Хельда подошла к ближайшему кристаллу-октаэдру, осторожно оглядывая его. Но, обойдя её, я понял — она смотрела не на кристалл, а сканировала сам подиум, пол вокруг него, стены за ним — видимо, искала скрытые механизмы, ловушки, печати.

Я пробегал глазами по помещению, стараясь примерно оценить масштаб. Насколько же тут много всего… И, самое главное, я вполне мог посоперничать со стариком Хафнером в плане понимания того, что тут есть что. Сейчас я пошел в сторону маленького сундука с руной «лист». Надеюсь, там есть что-нибудь от головной боли. Целительская руна, как-никак…

Сундучок оказался закрыт на руну «ключ», и открыть его проблем не составило. Крышка отъехала с легким шипением. Хельда, услышав звук, было начала что-то орать про идиотов, кто не слушает приказов, а потом увидела, что источником звука был я, и осеклась. Ну да…

Внутри оказалось много разных бутыльков, коробочек, свёрточков и мешочков с пилюлями, шариками, травами… Взяв в руки один из стеклянных сосудов, сдернул пробку и принюхался. Больше тысячи лет гробница была запечатанной, и мне это не давало покоя. Почему все выглядит так, будто здесь наводили порядок вчера? Нет пыли, нет затхлости. Содержимое пузырька пахнет одуряюще вкусно, а трава выглядит, как будто её только что сорвали с земли.

Точно так же, как в моем пространственном кармане — кружка кипятка и спустя года останется кипятком.