Пожиратель Ци 4 - Егор Петров

А затем мир взорвался светом — физически. Ослепительная вспышка чистого белого, золотого и алого пронзила наш небольшой шатёр, осветив каждую щель, каждый угол. Воздух затрещал от сконцентрированной энергии.

Потом… тишина. Глубокая, звенящая. Мы лежали, сплетённые, покрытые испариной, дыша как загнанные лошади. И наши тела заполняла только глубочайшая, всепоглощающая усталость и… удовлетворение. Пик силы достигнут. Сила Феникса и Дракона сияла в нас, доведенная до предела перед вечным слиянием. В моём ядре алое и белое золото переплелись в идеальном равновесии. В её — так же. Это было чистое, идеальное слияние Инь и Ян двух равных родословных. Один плюс один стало не два, а минимум восемь…

Я лежал, прислушиваясь к себе и своим ощущением. Ядро ощущалось… Странно. Оно казалось невероятно концентрированным, мощным и нерушимым. Если до этого плотность ядра была сопоставима с твердостью металла, то теперь это был алмаз. Крепость, неприступная цитадель из спрессованной воли и слитого воедино алого пламени Феникса и белого золота Дракона. Я ощущал огромную массу ядра, его невероятную плотность, его… абсолютность.

«Как… как это вообще возможно разрушить?» — пронесся в голове холодок, на мгновение вытесняя усталость и глубочайшее удовлетворение. Мысль о переходе на пятую стадию, о необходимом разрушении этого монолита, казалась кощунственной, безумной. Как разбить алмаз кулаком? Как растопить солнце? Это ядро было не просто сильным — оно было завершённым, пиком, к которому мы шли все эти месяцы, пиком, которого мы достигли в этом огненном слиянии. Я не уверен, возможно ли создать в принципе более крепкое ядро. Хотя, может, и есть варианты — мир велик…

Мико лежала рядом, и мне нравилось слушать её ровное, глубокое дыхание. Через нашу связь, ставшую постоянной широкой рекой ощущений, я чувствовал эхо собственной мощи в её золотом ядре — эхо белого драконьего сияния, придававшего ему несокрушимую стабильность. Её сила тоже достигла предела. Мы были двумя вершинами одной горной цепи, вознесшимися в последнем, неистовом рывке.

Она открыла глаза — золотые, глубокие, как само мироздание. В них не было слёз теперь, а была тихая, бездонная печаль, смешанная с железной решимостью и… гордостью. Гордостью за нас, за то, чего мы достигли.

— Чувствую, — прошептала она. — Чувствую эту… Волю. Теперь понятно, почему ты всегда так… упрям. Драконья воля. Она должна быть нерушимой.

Прощание было быстрым и тихим. Короткий взгляд, последнее сжатие рук. Мы слишком хорошо друг друга понимали и чувствовали, чтобы что-то говорить. Она — Феникс. Она будет гореть здесь, строить, учить, ждать, пока не сгорит дотла или пока я не вернусь.

Я развернулся и, коротко разбежавшись, мощным рывком прыгнул. Демонические крылья распахнулись с привычным, тихим шелестом, ловя предрассветный ветер. Воздух свистел в ушах, холодный и резкий. Внизу проплывали очертания «Рассветной Стражи» и гигантской стройки Школы — наши детища, символы надежды в этом разорённом мире. Я набрал высоту, оставляя их позади.

Мысленно я уже был там — у гробницы Безымянного.

Глава 93

Ветер выл в ушах, рвал длинные чёрные волосы. Я летел, не щадя крыльев, используя ядра на максимум и параллельно впитывая рассеянную в воздухе энергию. Каждая капля шла на поддержание бешеной скорости. Мысль о Мико, о Школе, о том, что бросил её одну с этой ношей, грызла изнутри, но я гнал её прочь. Сейчас — только гробница.

И вскоре, пролетев на бешеной скорости через всё королевство, над болотами, я смог её разглядеть.

«Сосуд, твой метод не сработает», — прозвучал в голове сухой голос Клыка. — «Трещина уже зияет.»

Я не ответил. Просто впился взглядом в гигантское пятно искажённого пространства над гробницей. Оно пульсировало, как нарыв, готовый лопнуть. Клык чаще всего говорил по делу. Не сработает, значит…

Спустившись ниже, я впервые увидел гробницу Безымянного сверху. Огромное сооружение, больше похожее на древний бункер из тёмного камня, чем на сокровищницу. Вокруг него бушевали вихри песка, окрашенные в багровые и фиолетовые тона — в прошлый раз такого не было. У дверей в гробницу находился лагерь. Трудно было рассмотреть, кто там, но догадаться было несложно…

«Смотри, сосуд» — Клык звучал неожиданно деловито, без привычной насмешки. — «Энергетический узел в центре крыши. Видишь? Там тонко. Там ты можешь поглотить энергию, как демон. Торопись, у тебя мало времени».

«Меня там просто порвёт», — ответил я, разглядев этот узел. К нему бы оружейный артефакт подключить, да выдать очередь из десяти залпов в полную мощь… Жаль, правда, нарушение контура просто спровоцирует взрыв.

«Я скопировал структуру твоего бело-алого ядра. Я смогу поглотить очень многое… Тебе хватит, чтобы иметь возможность открыть гробницу», — проговорил Клык.

Всё внутри меня зудело — не может Клык ни с того ни с сего быть таким вежливым. В прошлый раз он просил разорвать контракт и выпустить его здесь. Теперь просит впитать энергию из узла…

Я быстрым взглядом оглядел гробницу, лихорадочно пытаясь придумать иное решение. Вся она была покрыта сеткой трещин, из которых сочился фиолетовый туман. Не знаю почему, но затея кормить Клыка мне очень не нравилась. Но, с другой стороны… До встречи с каким-нибудь адептом шестой стадии он со мной… Успею разобраться.

«Просто приземлись в центре и приложи ладонь. Всё остальное я сделаю сам», — вновь раздалось в сознании.

Хрен с тобой, попробуем…

Я спикировал, метя точно в центр крыши — однако мне пришлось резко притормозить и снижаться аккуратнее. Жалящий песок, норовящий разрушить структуру крыльев, напомнил мне, почему я не летал здесь раньше…

«БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ, СОСУД!» — яростный рык Клыка сотрясал сознание, заглушая вой ветра. Его нетерпение било по нервам.

С трудом преодолев турбулентность, я приземлился. Плиты гробницы подо мной вибрировали, словно вот-вот разлетятся. Центральный узел рун пульсировал фиолетовым светом, таким же, что окрашивал песчаные вихри вокруг гробницы… Я сразу понял, о чём говорил Клык — казалось, это оголённый провод под напряжением. Не надо вскрывать защиту и ломать конструкцию, чтобы прикоснуться и почувствовать под рукой энергию.

Я сделал пару глубоких, обжигающих лёгкие вдохов. Воздух здесь был густым, электризующим, пропитанным запахом озона и разлитой хаотичной ци. Без лишних раздумий, подчиняясь инстинкту и отчаянью, я присел и вытянул руку, прижимая ладонь прямо к центру пульсирующего узла.

«ДА!» — торжествующе завыл Клык.

И мир взорвался.

Взорвался болью. Чистой, нефильтрованной, вселенской агонией. Мне показалось, что каждый нерв, каждая клетка моего тела одновременно вспыхнула белым пламенем и обледенела. Алый огонь