Полюбить Ареса (СИ) - Дженкинз Елена

«Уже не ты, — напомнил он себе и через какое-то время добавил: — Положи телефон на место. Зачем ты его достал, идиот? Только попробуй написать ей жалостливую смс-ку, и я тебя убью».

Какой урод придумал вай-фай в самолетах?

Саня так и не уснула ночью. Адреналин зашкаливал, она не могла сосредоточиться и в итоге уселась в столовой, чтобы побыть в одиночестве. Ехать домой отказалась. Не могла пока войти в квартиру, где нет Ареса.

Столовая в особняке Тереховых была просторная, уютная, с широким панорамным окном, в которое упали рассветные лучи.

— Санька, а ты что тут одна? — удивилась Настя, появившись из арочного проема. Она была в халате, взлохмаченная, от свадебной прически осталась только память. — А где Стас?

— Уехал.

Настя открыла холодильник и достала пачку грейпфрутового сока.

— В смысле?

— В смысле, насовсем… Можно мне тоже попить?

Настя растерялась, но все же достала два высоких стакана и налила напиток. Поставила перед Саней и недоуменно спросила:

— И ты его отпустила?

Саня отпила горьковатого сока, и рука дрогнула. Всхлипнув, опустила стакан на стол, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

— Прости, пожалуйста. У вас медовый месяц, а я…

Настя подскочила и села на пол рядом, обнимая и явно не зная, что делать.

— Санька, ты что? — Она вдруг осеклась и выругалась. — Это все я виновата, хотела Володю спровадить, а в итоге непонятно что… Ну Сань, я тоже заплачу, прекрати!

Саня улыбнулась сквозь слезы и посмотрела на Настю, у которой уже нос покраснел. Точно плакать начнет.

— Ты тут ни при чем, Насть. Все я. Понимаешь… между мной и Стасом еще в день знакомства искра проскочила. Но мне после Василиска… какая страсть?! Мне выжить просто хотелось. Я его сразу оттолкнула, дала понять, что ничего не будет. А вчера… мы… Господи, ну я и ду-у-ра! Если у Стаса и были ко мне какие-то чувства поначалу, то я их просто убила, сама, своими руками целый год убивала!

— Ой все, ты несешь бред. Он в тебя влюблен, я уверена.

— Ты не понимаешь, он уехал на тысячу лет! Он в NewTek в Штатах будет работать. Арес — это же мечта, его красивые женщины будут окружать. Он меня забудет, а я… а мне дышать трудно.

На пороге появился заспанный Цербер, такой же всклокоченный, как и его жена.

— Не понял, что за ручьи страданий?.. Кстати, кто-нибудь в курсе, что случилось в кабинете Большого Босса? Там все разворочено, свадебные подарки по углам валяются…

Саня зарыдала громче.

Настя расстроенно спросила у мужа:

— Ты знал, что ББ отправил Стаса в Америку?

— Ну-у, возможно. Не думал, конечно, что он уедет по-английски, не прощаясь… Погоди. Саня, вы между собой так и не уладили отношения, что ли?

Цербер уже с большим пониманием посмотрел на Прохорову и надул щеки, выдыхая невысказанное: н-да-а…

— Слушай, ты пойми. Он хочет начать с нуля, и ему дали шанс — такой один раз за весь круг сансары выпадает, и то лишь тем, кто в рубашке родился. Он был бы дураком, если бы остался. В США его отца считают политическим заключенным, и Стас сможет вырулить в большой бизнес, где на него не будут коситься. Большим деньгам все прощают. И в Москве закроют глаза на прошлое, когда он вернется крутым боссом. К тому времени никто и не вспомнит старых событий. А у Стаса будет уже совсем другая биография.

Боже, как логично это звучит, и нет причины не согласиться. Но почему душа разрывается на части и хочется просто уснуть, чтобы не думать больше?

Саня смотрела перед собой в пустоту, а видела заботливые глаза Стаса. И впервые она заглянула в них открыто, с настежь распахнутой душой, осознавая, как сильно заблуждалась целый год. Боялась обжечься о безумные чувства к Аресу, а сейчас, оставшись одна, замерзала, умирала…

Любовь коснулась своим крылом, а Саня не впустила ее в окно. Вытерпела, выстрадала, пока та билась в стекло, ломая крылья. А ради… ради чего все это было? Она не помнила сейчас. Потеряла смысл. Кажется, ради будущего… Какого будущего? Разве оно есть без Стаса?

— Ты прав, Данила. Конечно, я все понимаю, — твердо сказала она, впиваясь ногтями в дрожащие ладони. — Поклянитесь мне, что больше не станете вмешиваться… Вот прямо сейчас возьмите и поклянитесь! Это только наше с ним дело, мое и Стаса. В ваши отношения никто не вмешивался, и я тоже сама разберусь, не маленькая. Я ведь ему не чужой человек, он переживать за меня будет… Не хочу. Не хочу!

Если бы Настя была не такой доброй и бросила Сане в лицо правду, то суть звучала бы так: «Это тебе бумеранг за отрицание очевидного». И Саня не стала бы больше спорить.

За все в жизни приходится платить. За глупость плата взымается вдвойне, особенно с тех, кто предает в себе любовь… Если верить Насте — а она никогда не ошибалась в точных определениях, — то это месть Афродиты, той мифической богини любви, ради милости которой страшные вавилонские женщины годами просиживали в храме, ожидая покупателя своему телу. Той самой богини, которой — единственной — отдал свое сердце беспощадный бог войны Арес. У них была целая куча детей, между прочим.

Н-да… Афродита, может, и мстительная стерва, но определенно была мудрее Сани Прохоровой.

Глава 15

Первые недели ломало, как наркоманку. Удержаться и спросить его номер телефона у Большого Босса было за гранью силы воли. Немного помогала медитация. Абстрагироваться удавалось на полчаса, а потом постепенно все возвращалось.

Зато появился новый плюс: повышенная социальная активность.

Занятия для подростков в спортивном центре Саня стала вести три раза в неделю, чему несказанно был рад Матвей. Он немного возмужал, даже бриться начал. Саня починила фенечку, которую он подарил когда-то, и снова носила ее на запястье.

Еще два дня после университета проводила в судах, разбираясь с системой. Начала подрабатывать в Аппарате Уполномоченного по правам человека, чтобы чужие проблемы отвлекали от своих.

Но до чужих проблем даже добраться не всегда удавалось, потому что Санька утопала в бюрократии. Впервые она задумалась, что шла напролом к карьере судьи так же, как шла к замужеству с Володей: не осознавая всех нюансов. На деле ей всегда хотелось помогать людям, а не наказывать их. Просто зациклилась когда-то на судействе после случая с бывшим отчимом — и сокровенные мечты отодвинулись на задний план, стали размытыми и забылись.

Вот и думай, что хочешь… Куда двигаться? К чему стремиться?

— А это проблема многих «достигаторов», — заметила Настя при встрече. — Помешались все: бегут, бегут куда-то. Сядь уже, посиди хоть минуту. Выдохни.

Саня села, выдохнула — и прибалдела: осень уже заканчивалась.

— Вот, а я тебе о чем, Санька. Ты как танк, я всегда поражалась. Правда, обзор у тебя перекрыт ветками, прешь напролом через дебри.

— И что мне делать? — растерялась она и даже испугалась того, что спросила совета. Оно само как-то с языка сорвалось, от отчаяния. Спрашивать советов Саня не умела. Не было у нее такого навыка, не привыкла. Все сама, сама, еще с детства… А тут самой никак не получалось.

— Расслабься, солдат. Твоя война, вроде как, закончилась, — сказала Настя, обнимая ее за плечи.

И Саня, до боли закусив губу, выбралась из бронетанка, в котором прожила всю жизнь и который давно начал ржаветь.

Она начала делать вещи, которых раньше себе никогда не позволяла. Например, могла съесть мороженое на ночь, если не спалось. Могла не накраситься в универ. А однажды совсем «безобразно» отошла от своих принципов и заявилась на занятия в джинсах и удобной мешковатой кофте. И ничего, вроде никому и дела до ее внешнего вида не было. Разве что Катя Лукьянцева обратила внимание.

— Ты заболела? — скептически спросила она.

— Нет, Катюша, наоборот, иду на поправку, — улыбнулась Саня. — Врач прописал мне расслабиться, чтобы осанку не испортить. Вот, следую совету.

Впрочем, радикальных перемен не произошло. Когда в «Бронксе» Настя пыталась заставить ее спеть в караоке, то Саня не поддалась на провокацию: это уж как-то чересчур!