Полюбить Ареса (СИ) - Дженкинз Елена

Вот только как сказать об этом Кену?

Она собралась с духом только в субботу, четырнадцатого сентября, когда в Барвихе, в доме Большого Босса, начинался запоздалый свадебный прием Насти и Цербера.

Саня увела Володю в маленькую гостиную на втором этаже, которую использовали как склад для старых вещей, и вернула жениху кольцо.

– Это все-таки из-за него, да?! — психанул он.

— Нет! Я уже говорила: это из-за меня. Оказалось, что я не настолько выносливая, как думала. У меня не хватит силы воли, чтобы жить без любви. Прости меня, Володь. — Саня посмотрела дорогому человеку в глаза, пытаясь найти хоть каплю понимания.

— Санечка, ты невероятная идиотка, — постановил Володя, и был, наверное, прав.

— Я идиотка, которая тебя не любит.

Он грустно усмехнулся и потер переносицу.

– Может, однажды я и поблагодарю тебя за этот поступок. Но пока что могу сказать только одно: катись ты… на самое дно социальной лестницы со своими первобытными представлениями об отношениях.

Он отвернулся, дрожа от ярости, и она окликнула:

— Постой! Скажи мне сейчас, потому что я не понимаю. Володя, ты… импотент?

У него вытянулось лицо, как маска на картине Мунка, и столичный Кен произнес в шоке:

— Ты в своем уме?! Я что, должен был тебя принуждать, опаивать или может — насиловать? Ты же поцеловать себя нормально не позволяла с тех пор, как в твоей квартире завелась овчарка по имени Стас. Ты что думаешь, я слепой?!

Он сунул кольцо в карман и громко хлопнул дверью, как пластырь с зажившей раны сорвал.

Володя ушел из комнаты и из жизни Сани, и она заплакала от облегчения. Господи, как она вообще жила весь прошлый год под постоянным давлением, с грузом социальных стандартов «правильного мужа» и «правильной жизни»? Шла напролом, как олимпийская чемпионка. А зачем? Чувствовала, что цель не та, а поменять ее отказывалась.

Вот что бывает, когда решительный человек ошибается в цели.

Она ужаснулась, что могла выйти замуж и тащить этот груз долгие годы. Ей бы завидовали, считали невероятно удачливой, а она бы улыбалась, пряча вечные сомнения.

«Все хорошо, ну что вы переживаете», — врала бы близким. И они бы молча кивали, с запрятанным сожалением во взгляде…

Кошмар.

Саня коснулась уголков глаз, стирая слезы, поправила платье и спустилась в сад, к гостям.

Володя уехал со свадьбы сразу же, но объявлять о разрыве помолвки не хотелось, чтобы не провоцировать сплетни и не портить праздник.

И уж точно она не собиралась делиться новостью с Аресом. Просто не могла, было стыдно и страшно признаться ему в лицо, как сильно ошиблась. Ее проблемы — это теперь не проблемы Стаса. Она больше не имела права плакаться ему в жилетку. Он уже достаточно ее слез съел, и в прямом, и в переносном смысле. Все, Арес свободен от нее. У него вчера контракт закончился.

Со дня помолвки они практически не общались: Арес окончательно замкнулся в себе, не замечал ее и просто, казалось, не мог дождаться свободы. Жаждал освободиться от светлой девочки, которая надоела ему за год. Но сегодня они выступали в роли свидетелей, как и во время росписи в ЗАГСе пару недель назад. И избежать общения Стас не мог.

Погода была уже не летняя, но и не холодная. Настя выбрала для Сани невероятно нежное облегающее золотистое платье чуть выше колен, шелковое, с изящным драгоценным цветком на единственной бретельке.

Саня обвела взглядом гостей, выискивая Ареса, и вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Бум! Как удар по оголенным нервам.

Архипов выглядел, как фотомодель, в темно-синем смокинге, подтянутый, стройный. Он даже причесался, но челка все равно непослушно падала на лоб. Ему бы для журналов сниматься, как в юности.

Тоска из-за предстоящего расставания не давала покоя, но Саня старалась больше разговаривать с гостями, занимая мысли свадебными мелочами. Если бы только Стас перестал игнорировать ее, отводить взгляд каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним…

Вдохнув поглубже, Санька закусила губу и с уверенным видом снова пошла на штурм крепости.

– Стас, помоги мне, пожалуйста, проверить карточки на столах, все ли верно.

– Тебе попросить больше некого?

– Э-м… ты свидетель.

– Я свидетель преступления: вокруг сотни людей, а карточки проверить некому.

Саня усмехнулась.

– Ты явно не настроен работать.

– Позволь напомнить, что у меня контракт вчера закончился. Ты мне больше не хозяйка.

В последнее время стало трудно понять, когда Стас шутит, а когда злится. У него интонация теперь была только одна: шутливо-дерзкая, взвинченная до предела.

Саня сдалась. Она вежливо улыбнулась, пряча грусть, и ушла проверять карточки в одиночестве.

Следующие несколько часов Стас общался с кем угодно, только не с ней. Словно лимит его внимания она исчерпала за год, и больше ни минуты не осталось для нее. Это было невыносимо. Кажется, усилия по изучению слова «прощай» пойдут прахом: Архипов просто-напросто не даст ей возможности высказаться.

Оставалось надеяться, что он отдохнет недельку, придет в себя — и они смогут нормально общаться. Саня слышала, что Большой Босс предложил Стасу работу, а значит, видеться с бывшим охранником можно будет часто. Все же в одном городе живут.

Эта мысль успокаивала и давала зыбкую надежду не потерять Стаса из поля зрения.

В свадебной суете день пролетел очень быстро, и прием уже заканчивался, когда Настя вдруг решила устроить сюрприз. Невеста вышла на сцену, которую специально установили в саду (музыкантами на свадьбе была московская группа «Лейбл»), и громко объявила:

— Мы с Цербером уже дошли до того состояния, что готовы петь. А споем мы для наших свидетелей — это о них, для них. Санька, Стас — на выход!

Саня не переносила подобные выходки, но не хотелось обижать молодых. Глубоко вдохнув, она послушно вышла в центр танцевальной площадки. Стас, явно взбешенный, не присоединился к ней, даже не пытаясь выглядеть благодарным. Он не сдвинулся с места, оставшись у края площадки. Сунул руки в карманы брюк и усердно изучал свои ботинки, притворяясь глухим.

Тогда Саня сама подошла к нему и протянула руку:

— Потанцуешь со мной?

Стас поднял взгляд, без единой эмоции под непроницаемой маской. Он не взял ее за руку, но все-таки согласился и вышел на площадку.

Когда заиграла музыка, Сане будто под дых ударили. Это была песня «Вдвоем». Ну, Настька!.. Специально устроила концерт, чтобы свидетельница вконец расклеилась.

…Господи, как будто целая жизнь прошла с тех пор, с того самого предновогоднего вечера, когда Саня напилась и вместе с Настей орала песни на заляпанной слякотью крыше. А потом поехала к Стасу и от тоски пыталась его соблазнить… А потом сбила его с ног, спасая от чужой мести… Картинки прошедшего года замелькали перед глазами, так что дыхание перехватило, захотелось плакать.

«Молодец, разрыдайся еще на свадьбе подруги!» — возмущался разум.

«Поплачь, легче станет», — жалело сердце.

Стас нехотя коснулся ее, словно ему было в тягость танцевать с ней. Одной рукой обнял за талию, другой сжал ладошку и положил себе на грудь, так и не выпустив из крепких пальцев. Они стояли слишком близко, от свежего аромата кружило голову, и Саня так разнервничалась, что едва переставляла ноги.

— Устала? — расценил по-своему ее поведение Арес.

Она кивнула.

«Мы можем стать с тобой океанами, и нас разделят с тобой материками», — пела Настя…

«Ну почему мне так плохо? — паниковала Саня, ощущая на себе руки Стаса. — Почему я боюсь отпустить его?»

«Потому что любишь», — заныло сердце, но разум выкрутился: да, конечно — как лучшего друга, родственную душу.

— Саша, ты в порядке? Бледная какая-то.

Господи, как это все вынести? Как научиться жить без его голоса?.. Нет-нет, они же будут часто видеться, рассказывать друг другу байки, как и прежде.

— Да, все хорошо.

— Я собирался сказать… Я уезжаю.

Саня не сразу осознала его слова.